Елена Ярилина - Колдовская любовь

Ознакомительный фрагмент

— А бабка твоя знает?

— Знает, но ничего мне не сказала.

— Во дает старая!

Я вдруг заметила, что кожа у Симки покраснела. Посоветовала ей побыстрее одеться и сама стала одеваться. Едва голова моя вынырнула из футболки, как я увидела такое, что заморгала от удивления. По берегу, чуть выше нас шел Мишка Хорек и обнимал за талию молодую длинноногую девицу, что-то нашептывая ей в ухо. Та звонко смеялась.

— Смотри, смотри! — схватила я Симку за руку.

Симка презрительно сморщила нос:

— Ну и что? Это ж сестра Татьяны Ивановны, которая перваков учит.

— Да я тебе не про нее, а про Хорька.

— Тю, глаза бы мои на него не глядели, ирод!

— Да как он смел появиться здесь?

— А кого ему бояться-то, тебя, что ли? — И Симка насмешливо посмотрела на меня.

Что-то тут явно было не так.

— Да он же преступник! Он у Тимохи дом поджег, а теперь ходит как ни в чем не бывало.

У Симки от моих слов рот приоткрылся.

— Ты что, Тонька, рехнулась? При чем тут Хорек, когда Тимоху Наташка Зареченская подпалила?

— Наташка?! Да ей-то зачем?

— А Хорьку зачем?

Я начала горячиться.

— Ну как же! Ты что, Симка, позабыла разве, ведь именно Тимоха тогда не дал Хорьку побить меня. Ну у клуба, помнишь?

— Ты, подруга, как на Луне живешь, ничего не знаешь. Наташка-то уж давно подкатывалась к защитничку твоему, на шею вешалась при всех.

Я отмахнулась нетерпеливо:

— Ну и что? Она всем мужикам на шею вешается, кто не скидывает, тот и ее.

— Э, Тимоха у нее на особом счету, она за него еще поперед Кольки своего замуж хотела, а он не взял, вот она и бесится. Наташка еще лет пять назад ему петуха подпустить хотела, да не вышло тогда.

— А чего он ее замуж не взял? Она ведь симпатичная, Наташка-то.

— Да разве его поймешь? Он же чудной, а может, Федосья ему не велела. Только я думаю знаешь что? — И Симка, наклонившись, зашептала мне в ухо: — Из-за тебя, уж больно сильно он тобой увлекается.

Я отшатнулась:

— Ты что, Симка, больная, что ли? Да мне тогда сколько лет-то было?

Она шмыгнула носом и пошлепала губами, подсчитывая что-то в уме.

— Годов-то мало, это верно, может, он ждать тебя собирался.

От этих ее предположений я почему-то почувствовала себя оскорбленной.

— Попробуй только, еще раз скажи, так тебе врежу, что заикаться начнешь!

— А что тогда? — Симка, хитренько посматривая на меня, на всякий случай все же отодвинулась.

— Да ничего! Просто Тимоха всегда к бабке моей хорошо относился. Ведь она в деревне единственная, кто с его теткой дружит.

— То бабка, а то ты.

Расставшись с Симкой, я пошла домой и возле калитки столкнулась с Тимохой. Он, как ни странно, выходил от нас. Увидев меня, расплылся в улыбке и неожиданно галантно уступил мне дорогу.

— Черт знает что! — выругалась я в сердцах.

Лицо его тут же приняло вопросительное, можно сказать, настороженное выражение. Я махнула рукой: ничего, мол.

— Баб, чего это Тимоха к нам приходил?

— Ко мне приходил, — поджала она губы.

— А зачем?

— На спрос, а кто спросит, на том черти катаются, — проворчала бабка, но потом сменила гнев на милость: — Черники целое лукошко принес, ты ж любишь ее.

— Ага! — обрадовалась я. — И что, уже много ее?

— Много, сказал. И возле заимки, и на вырубке.

Я уставилась на бабку во все глаза:

— Кто сказал, Тимоха? И как это он сказал?

Она смущенно хмыкнула:

— Пошутила я, Тонь, не обращай внимание, — и отвернулась от меня.

Что за дела? Но за черникой хорошо бы сходить, Симку надо подбить на это дело, вот что!

Все уже было сказано, и не один раз, и упреков в мой адрес я выслушала столько, что на год вперед хватит, а он все на что-то надеялся. А что бы ему не надеяться, если я сижу рядом с ним на лавочке, мерзну и слушаю ругань его несправедливую?!

— Валер, ну на что я сдалась тебе? Что ты прицепился ко мне намертво, разве больше женщин нет?

— Ты хоть слышишь, что говоришь? Как будто вся моя забота в том, чтобы бабу себе найти. Да у меня их знаешь сколько? — Он тут же опомнился. — То есть могло бы быть, если бы я только захотел. А я вот все тебя уговариваю да уламываю, а ты как камень!

Я передернула плечами и встала.

— А ты не уговаривай, что я тебе, коза, что ли, или ребенок маленький? Ты предложение сделай, как полагается, руки и сердца, а то я только про работу слышу от тебя, а про любовь что-то ни словечка.

Валера тоже вдруг вскочил и расставил руки. На мгновение мне показалось, что он придушить меня намеревается или влепить мне оплеуху.

— Я же говорил тебе, что мои родители ни за что…

— Да слышала я, слышала! — перебила я его. — Только что ж ты родителей не спросил, прежде чем меня на сеновале заваливать?

— Что-то я не заметил, чтобы ты против была! А теперь уж не знаешь, в чем еще обвинить? — От злости он совсем забыл, что мы рядом с домом и бабка услышать может. Голос его звенел металлом до такой степени, словно он не говорил, а резал меня. Я не отрываясь смотрела в его лицо. — Что ты уставилась на меня? Говори же, ну?! — Он уже тряс меня за плечи. — Сколько я времени на тебя убил, куклу бесчувственную, а теперь ты кобенишься?

От его последних слов мне стало легче, словно лопнул мучивший меня нарыв. Я и не вырывалась даже, смотрела в его перекошенное злобой лицо и удивлялась сама себе. Что я в нем такого необыкновенного находила? Ну да, красивый, и что? Разве заменит это доброту или любовь? Ничего ко мне он не чувствовал никогда, просто удобна была ему чем-то, а сейчас из себя выпрыгивает потому, что оскорблен отказом. Я почувствовала ожог пощечины на щеке слева, потом справа, голова мотнулась из стороны в сторону. Отскочив, я запнулась о скамейку, попятилась, но не удержалась и упала, сев с маху на землю, упершись спиной в забор и об него же крепко приложившись затылком. В голове загудело, как в колоколе. Валера стоял, пригнувшись надо мной, и смеялся! Вся кровь словно бросилась мне в голову, я себя не помнила. Схватив его за ногу, дернула на себя что было силы. Он упал и не смог сразу подняться, а я убежала домой.

На вырубку мы не пошли, а все из-за Симки, кто-то ей сказал, что на той стороне черники просто море.

— Так если близко от Печор, они там все и оберут, — пыталась я ее образумить.

— Ой, кому там обирать-то, одни старики и старухи остались.

Пришлось за реку идти, хорошо хоть Воровка совсем обмелела. Ягод было, правда, не так много, как Симка расписывала, но бидончик набрать удалось. Может, и второй набрала бы, да подружка змею заприметила, домой заторопилась.

Конец ознакомительного фрагмента