Ее секрет - Эмилия Грин

его домике, и ожидая, сама не знаю чего.

Откровенно говоря, я надеялась, что Вадим вернется, и мы обсудим произошедшее…

Вот только минуты тянулись, а его все не было, что наталкивало на определенные, отнюдь не радостные мысли. Похоже, он не видел повода для обсуждений.

Возможно, для Завьялова сей пикантный эпизод был в порядке вещей, и он своим уходом по-английски лишь подтвердил мою догадку…

Хотя, с другой стороны, на что я рассчитывала?

Что Вадим грохнется передо мной на одно колено, и начнет распевать оды о великой любви? Право, смешно…

Надо было скорее уносить отсюда ноги, но я не могла пошевелиться, зажав окровавленную простыню в кулаке.

В ушах всё ещё звучали его сдавленные стоны и рубленные властные слова… Я издала звук, больше похожий на всхлипывание, запретив себе разводить сырость.

В голове гудело, в груди разрасталась черная дыра, и меня все больше окутывало жгучим, невыносимым стыдом.

Как так вышло?

Протолкнув шершавый ком глубже по горлу, я сделала глубокий вздох. Не плакала, хотя еле сдерживала себя, чтобы не завыть, как побитая, выброшенная за шкирку собачонка….

Просто сидела, продолжая все крепче стискивать простыню, сохранившую следы моего безобразного падения.

И самого большого темного секрета.

В какой-то момент, словно очнувшись от сна, я медленно поднялась, на неверных ногах поковыляв к выходу.

Нужно было незамеченной вернуться в наш с Любой домик…

К слову, странно, что сестра меня не хватилась. Как же так? Неужели ее совсем не встревожило, когда я не дошла до Ильи? Видимо, нет… А может она, не дождавшись меня, просто заснула?

Выглянув на улицу, я сделала пару осторожных шагов вперед. Где-то поблизости в темноте послышались крики и ругань…

Боже...

Сердце упало в пятки, когда я разобрала голос отца, а, приблизившись ещё немного, заметила его силуэт, сцепившийся с кем-то комплекции Завьялова…

Нет. Нет. Нет…

Неужели мой первый мужчина отправился к моему отцу с повинной, и в данную секунду папа делал из него стейк?

Я отказывалась верить - это ни в коем случае не должно было дойти до отца…

После того, как моя сестра рассталась со своим первым официальным парнем, с которым они начали встречаться ещё в школе, папу в каком-то смысле перемкнуло на теме наших любовных отношений.

Он в разы усилил контроль, опасаясь, что кто-то из нас, «совсем не разбираясь в мужчинах», может снова обжечься.

Да только вот.…

С моих губ сорвался нервный смешок.

В этот миг отец повалил кого-то на землю, но тот тут же вывернулся, ударив его в живот…

Я замерла, вжавшись в косяк, разглядывая двух мужиков, катающихся по поляне и сцепившихся не на жизнь… Все это отдавало плохо срежиссированной третьесортной драмой…

В горле пересохло, пока их кулаки со свистом рассекали воздух.

Господи, что я наделала?!

- Эй, старикан! Ещё пару таких ударов и твоя вставная челюсть полетит на дно Телецкого озера…

Вставная челюсть? Чего?!

- К слову, Апостолов, бить тебя - тоже самое, что месить тесто… - сделав ещё шаг, я, наконец, смогла разглядеть лицо дяди Паши, который, фальшиво замахнувшись, громко расхохотался.

- Мужики, харе! - разрезал тишину раздраженный голос Кирилла Воронова, и до меня, наконец, дошло, что Завьялова среди них нет.

Я медленно выдохнула.

Меня все ещё потряхивало, но уже не от ужаса, а от дикого, невероятного облегчения, затопившего нутро. Похоже, я совсем спятила, представив, как папа выбивает из Завьялова дух…

А они в своей излюбленной манере всего лишь подкалывали друг друга. Прислонившись к косяку, я зажмурила глаза, не зная, плакать мне или смеяться.

Гормональный фон к этой секунде окончательно вышел из чата, и меня накрыло какой-то непередаваемой гаммой самых противоречивых чувств…

Смех неразлучной троицы стал звучать ближе - я поспешила вернуться обратно в домик, опасаясь быть пойманной с поличным.

Комната встретила меня все той же смятой постелью, а ещё таких характерным запахом недавнего секса, что от пронёсшихся воспоминаний мне стало дурно.…

Я прилегла на кровать, решив, что вернусь в свой домик через несколько минут, когда все уйдут. Тело, будто налилось свинцом, глаза сами закрылись, хотя я и не планировала спать. Хотелось просто перестать думать…

Однако сознание уплывало против моей воли. Последнее, что я помнила - это прохладная подушка под щекой… а потом - провал в абсолютную темноту.

… Я открыла глаза, почувствовав, как внутри все сжимается.

Дыхание сорвалось, потому что Вадим в одних спортивных штанах стоял у плиты. Мышцы его мощной загорелой спины играли при каждом размеренном движении, напоминая повадки опытного хищника в своей стихии.

Он что? Готовит завтрак…

А именно так, судя по запаху зелени и яиц, все и было, пока я продолжала украдкой его рассматривать. Широкие плечи. Узкие бедра. Я вдруг представила, как мои пальцы скользят по этим рельефам, какая горячая и чуть влажная от жара плиты у него кожа…

Боже.

Я прикрыла веки, сделав вид, что все ещё сплю, но сердце колотилось так громко… казалось, его слышно на всю комнату. Чувство стыда накатило по новой, однако сейчас, в этом утреннем полумраке, оно странно смешивалось с чем-то другим… волнующим и запретным.

Нет. Вера, прекрати.

Внезапно Завьялов повернулся, и я едва успела закрыть глаза, почувствовав на себе его цепкий взгляд.

- Проснулась? - голос Вадима был спокойным, не выражая не единой эмоции.

Он смотрел на меня в упор. С нажимом. Легкая усмешка играла на его выразительных жестких губах, когда он лениво прижался спиной к плите.

Поняв, что меня раскрыли, я медленно села на постели, поправив растрепанные волосы.

- Доброе утро… - мои губы растянулись в ошеломленной слабой улыбке.

- Завтракать будешь? - внимательный мужской взгляд прошелся по мне с головы до ног, задержавшись на груди, обтянутой тонким хлопком измятого сарафана.

- Нет, - я почувствовала легкую дрожь в сложенных на коленях ладонях, - спасибо…

- Тогда тебе пора, - Завьялов едва повел головой в сторону выхода, отворачиваясь обратно к плите.

Тебе пора….

И все.

Я не знала, как реагировать. Стоило ли мне злиться… Или, наоборот, радоваться? Похоже, мои мозги просто смыло волной оргазма…

А чего я, собственно, от него ждала? Главное, он не побежал изливать душу к моему отцу, и вот даже позавтракать предложил - какой джентльмен! Ох, ты ж боже мой!

Оторопело поднявшись с кровати, я нервно поправила измятый сарафан, пока внутренний голос уничижительно шептал: «Не останавливайся Вера, ты можешь пасть ещё ниже»…