Поговорим - Ардмир Мари

- Видимо, не настолько уединенной, как этот домик лесной, - раздалось в ответ.

- Еще бы! Здесь до ближайшего соседа метров двести, за солью просто так не побежишь, - указала я в сторону чуть виднеющегося вдалеке забора и грустно пожаловалась: - У меня после вчерашнего ведра мозоль.

- Да слышал я про ведро! - буркнул Шкафчик и завел мотор. - Пристегнитесь.

Дождался, пока я закреплю ремень, и только после этого сорвался с места, чем и навел меня на следующую мысль:

- А вы что, уже разбивались?

- Не понял.

- То есть я до cих пор встречала постоянно пристегивающихся лишь тех, кто был в аварии или чьи родственники побывали в аварии, в очень редком случае - если кто-то получил штраф. Вот и предположила.

- Я водитель, несу ответственность за ваши жизни. И если я вожу без проблем, я не знаю, какой дурак встретится мне на дороге. Или вылетевшее колесо фуры, - глуше добавил он. - Вы водить умеете?

- Нет.

- Придется взять уроки.

- В смысле? – теперь уже не поняла я. – Зачем? Я никогда не хотела за руль. Машина супруга до сих пор неоформленная стоит.

- Под навесом у свекрови. Мы и там были… на всякий случай, – загадочно ответили мне на незаданный вопрос, сделали радио громче и помчали назад.

В очередной раз подумала, а был ли маячок на моей сумке? Все же я час потратила с утра на его поиски, но не нашла. И тут два варианта, либо он выпал, либо маячок был перемещен до того, как мне сообщили о нем. Это еще раз подтверждало, что Шкафчик вести простые разговоры не склонен, у него все через расчет. О сторожке спросил, о вождении, а теперь в молчании везет назад, хотя еще вчера Гладько хотел оставить Алису со мной на сутки, а сегодня Шкафчик спешит доставить малышку до начала урока музыки. Подозрительно!

Когда он проскочил поворот к городу, я заинтересованно покосилась на жизнью умудренного. Через минуту созерцания показательно убавила звук радио. Еще через минуту, когда впереди показались первые постройки поселка «Удачный», я, так и не добившись внимания мордоворота, тихо спросила:

- А вы куда?

- Мы - на урок музыки. Вы - на разговор с Владимиром Сергеевичем.

- А-а-а-а, но разве мы не договорили?

- А разве не вы согласились отложить диалог на утро? - вопросом на вопрос ответил он, и я судорожно сглотнула.

- Знаете, как-то не хочется…

- Мне тоже много чего не хотелось, но пришлось, - на полном серьезе заявил Шкафчик, и я озадаченно нахмурилась.

- Вас принуждают работать на бигбосса? - не сдержала вопроса, а затем и любопытства: - Вам не нравится то, что вы делаете для бигбосcа? - Οн промолчал, я закусила губу и из вредности глубоким голосом поддела: - Вам недостаточно платят за услуги? Или к вам часто обращаются за личными одолжениями?

Слово «личные» я выделила, и мордоворот ожидаемо скосил на меня глаза. Но вопреки всем надеждам промолчал. Молодец! Крепкий орешек, на простые провокации не ведется.

- Неужели я попала в точку? – с ехидством продолжила гнуть свою линию, попутно проверяя границы дозволенного «панибратства». - И вы с бигбоссом вместе… – тактическая пауза, но эпическое «закапываете трупы в гараже?» так и не было озвучено, джип въехал в знакомые ворота.

- Οтстегиваемся, выходим, – спокойно скомандовал Шкафчик Алисе и абсолютно вымораживающим голосом посоветовал мне: - Не отказывайтесь от предложения, которое к вам поступит.

- Α если откажусь?

- Пожалеем мы оба, – вкрадчиво ответил он. – Я - потому что буду вынужден вас переубедить, а вы - потому что переубеждать я умею.

Далее он мог не улыбаться и не добивать мое желание сбежать. Но он решил, что последний гвоздик в гробик не станет лишним, так что от его оскала мне захотелось исчезнуть. И я бы, наверное, воспользовалась старыми связями из неблагополучной молодости, но тут меня льдом сковал тихий голос:

- Тома, вы уже уходите?

Αлиса вышла из джипа, но в дом не поднялась. Маленькая и волнующаяся, с рюкзачком за спиной и синим мишкой в руках, она смотрела на меня, как могут смотреть только потерянные дети. Я судорожно сглотнула, подавляя внутреннюю растерянность. С одной стороны, проблемы семьи Гладько - не мои проблемы, с другой – у этой крохи, в общем-то, нет семьи. Никого, кроме мишки и постоянно сменяющихся нянь.

Но ведь сменялись они не просто так!

Я сделала судорожный вдох и выдох. Посмотрела на дом, на джип, в котором хлопнула дверь, на фигуру бигбосса, вышедшего на крыльцо. И пока думала, ребенок отчаялся дождаться ответа, стал медленно опускать гаснущий надеждой взгляд.

- Алиса, я посижу сегодня с тобой в качестве друга. Но няней не буду.

- Хорошо! - ответила кроха и, просияв улыбкой, схватила меня за руку.

- Плохо, - долетело в спину от нашего водителя, но я внимания не обратила. С такой антресолькой ему далеко до высоких психологических материй.

К старшему Гладько я шла с тяжелым сердцем и чуть заплетающимися ногами, потому что в свете дня я оценила уют загородного домика и решительность на лице его владельца. Понятия не имею, на какую войну он собрался, но взгляд его резал, а губы были сжаты в тонкую линию. Ребенка он поприветствовал коротким: «Приведи себя в порядок, урок музыки начнется через полчаса», и даже не подумав прикоснуться к ней, улыбкой ответить на короткую улыбку, мрачно обратился ко мне:

- У нас мало времени. Пройдемте в кабинет.

- Α как же доброе утро? - не смолчала я, когда он развернулся и направился в дом вслед за малышкой.

- Сейчас узнаем, доброе или нет.

Кабинет оказался таким же уютным, как и дом. Небольшой, светлый, с удобной мягкой мебелью, которая стояла именно там, где нужно. Шелковый ковер на полу, тяжелые трехслойные гардины на окнах, несколько картин в строгих рамах и одинокая подставка для ручек на столе из темного дерева. Ни лампы для чтения, ни ноутбука, ни статуэток или хоть пары-тройки книг. Словом, никаких значимых мелочей, за исключением пейзажей с заснеженными соснами, цветущим морским побережьем и грозой. Напротив последней картины я замерла на долгие десять секунд.

Просто поразилась запечатленному моменту, который можно было бы назвать столкновением мощи и беззащитности. Огромное налившееся мрачной синевой небо и поле золотых колосьев, подсвеченное последним солнечным лучом. Εще минута - и прольется, ещё миг - и сорвавшийся ветер, полный влаги и ярости, настигнет наблюдателя, взметнутся золотые искры и вышина ударит холодными острыми струями, а может быть, и градом.

- Красиво, - прошептала я.

- Привычно, - отозвался Гладько и смел подставку в ящик стола. На освобожденную столешницу с шелестом опустилось несколько листов. - Тимур проверил вашу лояльность, стрессоустойчивость и…

Хозяин дома умолк, и я не удержалась от дополнения:

- Отсутствие задолженностей по счетам…

- И решил, что вы достойны доверия, – сухо закончил он. - А я доверяю его мнению, поэтому хочу предложить вам место няни. Страховка, выходное пособие, зарплата могут быть изменены, в отличие от ваших обязанностей…

На стол опустилась синяя папка, а я ощутила, как уголок моего левого глаза нервно дернулся.

- Значит ли это, что я прошла проверку, которую вы устроили?

- Испытательный срок, - кивнул он с некоторой заминкой и повторно пригласил меня к столу «переговоров»: - Прочитайте и подписывайте.

- О, с радостью ознакомлюсь! Но учтите, не у одной меня должен быть испытательный срок.

Гладько нахмурился, но ответить не смог, нас прервал голос Шкафчика, вещавший из-за двери:

- Васильев подъехал в наш офис.

- Владелец фирмы «В. Н. В. »? Чтоб его… - Продолжение экспрессивной фразы я, едва услышав, постаралась не представлять. Χотя был в моей жизни Васильев, от которого так же накрывало ужасом.

- Однако, вы выдумщик.

- Вы тоже! С этим ознакомиться от корки до корки, - рыкнули мне и ткнули пальцем в папку. После чего бигбосс, закусивший удила, вылетел из кабинета.

Судя женскому вскрику, в коридоре он чуть было кого-то не снес, но последовавший женский лепет и его присмиревшее: «Простите, Полина, я не хотел», разрешили ситуацию. И хотя Гладько более ни слова не сказал в свое оправдание, обладательница лепета угодливо пожелала ему доброго пути и пообещала присмотреть за ребенком.