Салочки с генеральным - Ярослава Бекетова

обещают мне персональный ад. Это совсем не вяжется с картиной осознанного расставания, которую я уже нарисовала в своей голове. Мне открыто дают понять: происходящее сейчас — не отступление, а отсрочка. И она будет короткой.

Когда кабинет начальника оглушает трель звонка, Марк даже не дергается, не меняет положение. Наоборот, стоит словно скала и не сводит с меня стальных глаз. Осторожный стук в дверь, повторная трель звонка, и босс сдается. Покидая комнату, он плотно закрывает за собой дверь.

Я пребывая в состоянии растерянности остаюсь стоять посреди смежной с кабинетом комнаты в мужском халате, доходившим до пят, с красными от смущения щеками и до крови прокушенной губой. Пытаюсь абстрагироваться от взволнованного голоса интуиции, забыть о прошлом, в том числе о выходных, проведённых в компании директора и понять, что я забыла в этом месте в таком виде? Кто для меня Марк? И почему мне так важно сохранить с ним дружеские отношения?

Марк возвращается в комнату с фирменным пакетом известного магазина женской одежды.

— Я подумал, тебе не помешают сухие вещи.

Было неловко принимать из рук мужчины пакет с одеждой. Я понятия не имела как расценивать этот жест, эту заботу от абсолютно постороннего человека. Один плюс в этой ситуации все же был — теперь можно спокойно переодеться и вернуться к своей работе (то есть сбежать из кабинета начальства).

— Большое спасибо. — Хотела было вернуться в ванную, чтобы скинуть с себя огромный халат и избавиться от пострадавшей от рук Марка рубашки, как меня остановили решительным:

— Одну минуту, Кира.

Я застыла у дверей ванной, как вкопанная.

— К пяти я буду ждать тебя в кабинете.

— Зачем? — взволнованно спросила, теряясь от пронизывающего до костей взгляда директора.

— Я обещал тебе романтический ужин. — отстраненно произнес босс, методично закатывая рукава рубашки один за другим. — Постарайся не задерживаться. И не заставляй ловить тебя по всему зданию. В противном случае мы опоздаем на рейс, — твёрдо сказал он, но заметив моё замешательство, добавил: — Можешь задать мне вопросы, если тебя что-то беспокоит.

— На соседней улице есть неплохое кафе. Я подумала…

— Нет, Кира. Приглашение на ужин было исключительно моей инициативой, значит место встречи так же выбираю я.

— Хорошо, но нельзя встретиться в конце рабочего дня? — бросила последний козырь, помня, как ругается заведующая, если девочки пытается сбежать раньше семи.

— Савина, ты забыла с кем разговариваешь? — у него даже плечи от злости дернулись. — Директор здесь — я. — таким мрачным голосом только смертный приговор выносить. — Я сказал прийти в пять, значит к этому времени ты соберёшь вещи и, как миленькая, явишься в мой кабинет.

— Хорошо, Марк Григорьевич, — произнесла шёпотом, опуская глаза в пол. Меня пугали перемены его настроения. — Только не кричите.

Ризван заподозрив неладное и хищно склонил голову набок.

— Боишься строгости? — отметил он.

В ответ отрицательно мотнула головой, чем тут же вызвала усмешку.

— Понял, — мягко заключил босс, одарив меня еще одним обнажающим взором. — Можешь переодеться. Я выйду.

Блузка была из потрясающей ткани и приятно льнула к телу. Одежда не сковывала движений и в отличие от той, в которой я сегодня явилась на работу, была сухой.

— До вечера, Кира, — раздалось мне вслед, когда я была готова покинуть кабинет генерального.

— До свидания, Марк Григорьевич, — задумчиво пролепетала. На сердце поселилась тревога, которой я не могла дать развернутую характеристику.

Только вернувшись в свой отдел, я осознала, что случилось на самом деле. Я провела выходные в доме своего начальника, где меня напоили и чуть было не изнасиловали. И теперь человек, обманом заманивший меня в свой дом, организовал нам свидание. Свидание в другой стране! Боже мой… где были раньше мои мозги?! Как я могла все это допустить?

Устроившись за столом, принялась вводить числа в таблицу, составляя график продаж. Внешне я была спокойна, а внутри испытывала нечто сродни обреченности. Единственной, кто бросил косой взгляд на мой обновленный внешний вид, была девушка, занимающая соседний стол.

— Директор всем такие… премии выдаст? — съязвила Маша, с высока оценивая однотонную шелковую блузку.

Не обращая внимания на тычки со стороны коллеги я занялась аналитикой данных с продаж фармакологических препаратов из новой партии. Окружающий мир исчез, когда, отбросив все личные вопросы, мне удалось с головой окунуться в работу.

"Хорошо. Я приду к нему в пять. Один разговор, — уговаривала себя. — Всего один. Я смогу достучаться до мужчины и, не только остаться в компании, но и сохранить с Марком нормальные отношения, какие бывают между начальником и подчиненным. Какие должны быть между нами."

Одна из радостей жизни — это её непредсказуемость

Юра Павлов работал в научном отделе Медфарма. Весёлый, умный, добрый парень отличался от своих хмурых замкнутых коллег энергичностью и не иссекаемым источником позитива. Словно это было солнце, выглядывающее в ненастную погоду из-за тёмных туч. В обеденный перерыв парень часто подсаживался за мой одинокий стол в углу офисного кафе и рассказывал смешные случаи из жизни. Он озарял своей доброй энергетикой и чистой душой и всегда готов был поддержать, помочь справиться с плохим настроением.

Про себя я называла Юру — Ангелом, но сегодня он был хмурый и странный, будто присутствовал и отсутствовал одновременно. Наверное, настало время мне самой оказать поддержку парню.

Приветливо улыбнувшись, я пригласила его за полюбившийся столик в углу. Когда ангел сел, пусто уставившись в тарелку с салатом "Цезарь", я решила действовать.

Набрала сладостей в буфете, прихватила ароматный кофе и поставила увесистый поднос перед Юрой.

— Отчего же, ты, не весел? — спросила ангела, осторожно проведя рукой по кудрявым белокурым волосам. — Буйну голову повесил.

В момент, когда Юрка грустно усмехнулся, наверняка вспомнив сказку «Царевна — лягушка», из которой я нагло стащила озвученную цитату, мне в спину ударила молния чужого взгляда. Не рискуя обернуться, чтобы столкнуться с мрачным взглядом директора, я взяла с подноса леденец на палочке и протянула другу.

— Мама покупала мне такие в детстве, — устало заметил он, принимая леденец. — Кир, а в твоём детстве было много радости?

Мои плечи поникли. Занимая свободный стул напротив Юрки, я мягко улыбнулась, пряча дрожащие руки под круглым столом, заваленным всякого рода сладостями.

— Почему ты спрашиваешь?

— В школе я был таким слабым и одиноким… Не мог влиться в крутую компанию к хулиганам. Постоянно находился в стрессе, не позволял себе расслабляться, не позволял быть собой. — Парень утопил тонкую кисть в шикарной гриве волос и ненадолго затих. — Хороший сын, безотказный брат, любимец старушек у подъезда и изгой для сверстников,