Его молодая жена - Рокси Нокс

послушай, сейчас я еду в полицию и пишу заявление, что восемнадцать месяцев назад ты меня изнасиловал. Срок давности еще не вышел, я читала. Тебя посадят и надолго.

— Ты хочешь опозориться на весь город?

— Я и так опозорена. Куда еще больше? Но мне нужно получить прощение от мужа. Всё, что я делаю, это ради того, чтобы вернуться к нему.

— Ты любишь его?

— Мог бы и не спрашивать, — фыркаю.

— Регин, отпусти Никиту и присядь. Пожалуйста.

Что-то в его голосе заставляет меня повиноваться. Счастливый Кит принимается ползать и шкодить, а я тупо наблюдаю за ним. Пусть перевернет ему всю квартиру — мне всё равно.

— Я не знаю, как доказать тебе, что я ни при чем, — говорит Андрей.

— Как это ты ни при чем?! — взрываюсь.

— Клим говорил, что вы ходили в клинику. Вы делали ЭКО?

— Нет. Искусственную инсеминацию, — отвечаю нехотя, потому что это слишком интимно. Но если я буду стесняться, то никогда не выясню, почему мой сын похож на постороннего человека.

— То есть, тебе ввели сперму? Извини за откровенный вопрос, но мне нужно это уточнить.

— Да! — все равно краснею.

Андрей шуршит бумагами, что-то читает, хмурится и наконец, протягивает мне лист.

— Что это?

— Я сдавал сперму в тот же день, что и Клим. У меня тогда обнаружились кое-какие проблемы, и врач заставил меня сдать анализ.

— Хочешь сказать, что врачи перепутали банки и влили мне твою?! — хватаюсь за голову. — Мне легче поверить в изнасилование, чем в это!

— Придется поверить, потому что я тебя не трогал, — стоит на своем Милованов.

Придется ехать в клинику и разбираться. А если все так, как он говорит? Кто понесет наказание? Муж разводится со мной, потому что ребенок не его. Кто в этом виноват?!

— Регина, пожалуйста, поверь мне. Я никогда бы не поступил так ни с одной женщиной. Это же низко.

— Ты напоил меня чем-то и взял силой, пока я спала, — цежу сквозь зубы.

— Я не мог тогда заниматься сексом, потому что были проблемы. Хотя с тобой мог бы, но не стал. Думаешь, я извращенец, которому нравится трахать бесчувственный труп?! — оскорбляется он.

— Что ты несешь при ребенке? — чувствительно бью его в плечо.

— Он ничего не понимает.

— Он все запоминает.

— Он даже не обращает на нас внимания.

Андрей смотрит на сына с нежностью, и меня это выводит из себя.

— Прекрати на него так смотреть, — шиплю. — Он мой. Наш с Климом! Желанный ребенок!!

— Я не оспариваю этот факт.

— Тогда почему ты к нему лезешь постоянно?

— Не могу объяснить, тянет меня к Киту.

Боже, нет сомнений в том, что Андрей — отец моего сына. Но как так получилось? Как? Ошиблись в клинике? Я их засужу.

Если я в это практически не верю, то что говорить про Клима? Он меня даже слушать не станет. Потому что не хотел идти туда, не хотел сдавать сперму.

Уверял, что когда-нибудь у нас всё получится естественным путем. Я даже об ЭКО уже думала, но к счастью, инсеминация помогла. Или Андрей мне помог?!

Глава 13

Мне нужно всё осмыслить, просчитать свой следующий ход. В желудке урчит, и Андрей предлагает перекусить.

— Я ни куска не съем в твоем присутствии, пока не докажешь, что не усыплял меня той ночью.

— Я не знаю, как тебе это доказать, — отвечает спокойным тоном.

Ему всё равно. Даже если ребенок его, то что? У него не рушится семья, его жизнь не превращается в ад. Про него никто не скажет: шлюха. Ловелас — это другое.

А если Милованов начнет предъявлять права на Кита?

Господи… За что?

Кит останавливается возле Андрея и поднимается на ножки, держась за его брючину.

Подлетаю как сумасшедшая и беру сына на руки.

— Почему ты его ко мне не подпускаешь?

— Да потому что, Андрей! Он не твой.

— А Клим утверждает обратное.

— Как же вы мне все надоели!

Встаю и решительно иду к дверям.

— Регина, ты куда?

— В клинику!

— Погоди, я с тобой. Меня это тоже касается.

Закатываю глаза и хлопаю дверью. Сын хнычет, не хочет сидеть в автокресле. А может, просто проголодался.

Копошусь в сумке и достаю фруктовое пюре. Приходится сидеть и кормить его. А Милованов подумает, что его жду.

Андрей выскакивает на улицу, видит мою машину и идет к ней. Блокирую двери. Достал!

— Регин, все нормально? — стучит в окно.

— Да, у нас перекус, — отвечаю резко.

Милованов садится в свою машину и ждет, выстукивая по рулю пальцами.

Пообедав, сын успокаивается и затихает. Еду в клинику медленно, чтобы он поспал как можно дольше. Андрей едет за мной.

В уме выстраиваю диалог с врачом. На какие кнопочки нажимать, чтобы он признался в халатности.

Кто-то же должен ответить за случившееся?

* * *

Клим

Просыпаюсь и чувствую рядом с собой чье-то шерстяное горячее тело. Не Петрович это, к счастью. Верный Один грел меня ночью.

Я отрубился прямо в сторожке. Немудрено, после выпитой водки. Башка раскалывается, в желудке тягучая боль. Я уже не мальчик, чтоб так напиваться. Интересно, Петрович хоть живой?

Выхожу из сторожки и морщусь от солнца, ударившего в глаза.

— Доброе утро, Клим Саныч.

— Как оно, Петрович?

— Видимо, лучше, чем у Вас, — протягивает мне банку с рассолом.

Прикладываюсь к банке и жадно пью. Легчает.

Всё нахрен, больше так не буду. Боль не заглушил, в груди по-прежнему печет. Хуже в разы стало. Дурак!

Иду в уличный душ и смываю с себя утреннее похмелье.

Петрович, оказывается, в это время уже сварганил кашу — не соленую, не сладкую, а именно такую, которая хорошо пойдем с похмела, чтобы успокоить желудок.

Одину тоже досталась каша, и он с благодарностью вычистил языком миску.

— Щас в поле пойдем, — говорю псу, и он виляет хвостом.

Все понимает, зараза.

— Доброе утро! — услышав знакомый голос, поднимаю голову.

Петрович удивленно смотрит на хорошо одетую женщину, возникшую на пороге.

— Марина? Ты что здесь забыла?

— Тебя ищу.

— Вот он я, — встаю из-за стола.

— Я узнала, что случилось.

Морщусь, висок простреливает. Не надо об этом…

— Марин, я не хочу обсуждать свои семейные проблемы с тобой.

— Хорошо. Давай я отвезу тебя домой?

— Я в поле собирался.

— Боишься, что она еще в особняке? — усмехается. — Регина в городе. И уже нашла себе компанию.

— Что? — переспрашиваю пересохшими губами. — Какую компанию?

— С Миловановым ее видела.

Прекрасно…

Я же сам толкнул жену в его объятия. Что ж, все это только подтверждает их связь.