Моя 24/7 (СИ) - Чащина Евгения

Новицкий не реагирует на дочь, он смотрит на нас.

- Она стояла на проходе, охраняя твой кабинет, как верная собака, что мне оставалось делать? - продолжает веселиться Тим, несмотря на бешенство отца, которое я чувствую кожей.

И я аккуратно выворачиваюсь из его руки, став на свои ноги и обтянув юбку-карандаш.

- Пап, ты тут ее права часом не ущемляешь, а то она какая-то вредная и шуганная с тобой стала.

- Тим. Достаточно, - бросаю раздраженно.

На Артура Даниловича стараюсь не смотреть, хотя чувствую его взгляд на себе, и аж пробирает.

- А я предупреждал, что она моя 24/7? Что-то не устраивает, сын?

- Только не в эти выходные, - вдруг прилетает неожиданное. - В эти выходные моей будет, 24/7. Верну в понедельник в целости и сохранности.

- Это ты так решил? - говорит иронично, смотря мне в глаза.

Я тоже смотрю на него. С того самого рокового «моя». И тараканы в голове канкан пляшут. Дихлофоса на них нет.

Мне начинает казаться, что моя крыша едет и я слабо понимаю, что происходит. Хотя мозг должен включиться уже. И реагировать не на вырванное из контекста «моя» от босса, который полчаса назад на этом столе терся членом о свою невесту, а на слова Тима, который решил вывезти меня из этого сумасшедшего дома.

- Я так решил, - подтверждает он уверенно, и ловит мою ладонь. - У тебя же не было планов на выходные, Сень?

- У меня не было планов на выходные, - отвечаю негромко, бросив последний взгляд на Артура Даниловича. - Пойду, мне работать нужно. Обедайте. Если что-то нужно, дайте знать, - бросаю Новицкому через плечо и делаю стремительный шаг вон из кабинета.

- Василевская, вы видимо забыли, что свои выходные вы планируете после того, как я вам даю добро. Я его вам, кажется, ещё не давал, правда?

Прилетает в спину.

Я застываю на выходе. И выхожу из себя.

Резко разворачиваюсь, смотрю холодным взглядом.

- У вас есть планы на меня на выходные, Артур Данилович?

- Об этом я могу сообщить только ближе к концу рабочего дня.

- Пап, тебе не кажется, что ты злоупотребляешь порядочностью своей помощницы? Всем нужен отдых. А на ней итак который день лица нет!

- Если у меня такие нечеловеческие условия работы, Есению никто не держит. Пусть решает твоя невеста.

Новицкий хмыкает и идёт к диванчику, садится возле Полины и целует ее в висок.

- Моя кто? - а теперь Тим разозлился.

Я тоже бешусь. Он специально провоцирует? Я же прямо сейчас заявление напишу, и гори оно огнем.

- Ой, дядя Вова!

На пороге кабинета появляется довольный Владимир Константинович, и я случайно оказываюсь на его пути. Его огромные ладони хватают меня за талию, удерживая, чтобы не упала.

- Куда бежим, красивая?

Кажется, за моей спиной кто-то протяжно зарычал.

- Работать, - отвечаю, и из его рук неловко пячусь. Что за день-то такой. - Пока не уволили, - бросаю холодное за спину своему озверевшему боссу. Совсем несет человека в тар-тарары от того, что секс сорвался. Было бы по чему убиваться. Тьфу.

- Новицкий, ты девочку вообще пресуешь? Почему она у тебя такая бледная и запуганная?

Наш второй босс не даёт мне возможности сбежать. Тим тоже оказывается рядом и берет меня за руку.

- Успокойся. Давай просто пообедаем.

- Папуль, хватит дуться. А я тебе говорила, что швабра плохая. Это же из-за нее ты такой бука?

- Давай, молодежь, к столу. Весь офис обедает. Чего ждём?

- Дядь Вов, а у меня к вам есть секретный разговор, уделите мне потом пять минут?

- Для любимой крестницы хоть луну с неба, - подмигивает Владимир Константинович и берет кусок пиццы, которую тут же полностью поглощает.

- Я ловлю тебя на слове.

- Что за секреты, Поли? - Новицкий улыбается дочери, и на нас с Тимом практически не смотрит. Мой парень берет кусок пиццы, даёт мне, чтобы откусила.

- Семён, держись, если дело в швабре, то просто крепись. У них что-то не так. Я чувствую.

- Я не голодна, - отвечаю, бросив взгляд на Артура Даниловича, который нас на прочь игнорирует.

Никто из сидящих за столом даже не представляет в чем дело. Человек хотел то, что он хотел. Сорвалось. Вот и бесится. А на кого еще ему срываться, как не на того, кто ему этот самый кайф обломал?

Мстит мне теперь. Облом с выходными - чистой воды месть. Ему не перепало, вот по его логике и мне не должно. Ну так же. Ни в чем больше дело быть не может. Я раздражаю его, потому что кайф обломала.

Делаю глоток чаю и мечтаю, чтоб этот обед закончился быстрее. Находиться здесь в компании Новицкого старшего нет ни малейшего желания. А вот сделать на заказ майку "босс козел" есть.

А еще он лицемер. Хоть меня и отвлек вид его гениталий, от которых я хрен усну, я рассмотрела на его ноге татуировку. Большую, крутую, надежно спрятанную под деловыми брюками или махровым полотенцем. Ему значит можно, а мне нельзя. Интересное кино.

Все это время Полина рассказывала нам о том, как прошел ее день в школе. Удивительная способность связно рассказывать истории у этой девчонки. К концу обеда даже возникло впечатление, что Артур Данилович пришел в себя, он соизволил шутить.

- Ну что Полина, ко мне и домой? Или тебя к подругам отвезти?

Владимир Константинович первым поднялся со стула и обратился к девочке.

- К вам, а потом к Маше. Пап, вечером заберёшь?

- Обязательно, целуй и беги.

В этом душном кабинете мы остаемся втроём.

- Тимофей, тебе пора. Оставь нас вдвоем.

- Да, пора и честь знать, обед закончился, - Тим либо не замечает, что это какой-то треш, либо умело делает вид, что не замечает. И когда он сжимает мое плечо и говорит, - ты знаешь, где меня найти, - я понимаю, что второе.

Самообладания ему не занимать.

Тим встал, и я вместе с ним. Начала молча собирать тарелки и кружки на поднос. Как только дверь за Тимофеем закрылась, напряжение в кабинете достигло своего пика.

- У меня были планы на тебя в эти выходные, - говорит как-то странно, а смотрит ещё подозрительнее, я едва поднос не уронила на пол.

Я делаю какой-то судорожный вдох и медленно выдыхаю, сжав пальцами сильнее поднос.

- Какие планы? - спрашиваю, пытаясь придать твердости своему голосу.

Он делает жест рукой в сторону стола.

- Есть несколько важных заданий, которые нужно сделать вдвоем.

- Вы босс, - жму плечами, - вы командуйте.

Я оборачиваюсь к столу и продолжаю уборку. По-хорошему, дела можно решить и на неделе, а на выходных оставить меня в покое, но нет же. У него планы выносить мне мозг не только всю неделю, но и на выходных. Ох и везет мне.

- Если вам уж так важна поездка с Тимом, я, пожалуй, отменю наши посиделки у ноутбука, - смотрит слишком пристально, подавшись вперёд, - возможно у парня предложение назрело.

- Вам доставляет это удовольствие? - смотрю на него пристально в ответ.

- Что именно? - ухмылка на его лице едва заметная.

- Брачная тема? Хотя глупый вопрос, вы же женитесь. Наверное, вас очень интересует вся эта тематика в преддверии торжества, и вы очень переживаете за сына.

Иначе какого черта он твердит об этом как заведенный мне не ясно. Он уже испортил сыну весь эффект неожиданности и свел всю романтику момента на нет.

- Я переживаю за счастье сына. В этом вы правы. Только я хочу быть уверен в том, что его любят, а не используют. Так понятно?

- Вы меня в чем-то обвиняете, Артур Данилович? - смотрю пристально, изменившись в лице.

- Хочу верить, что влюбленный сын не будет страдать. Он ведь не будет страдать? Правда?

- Меньше всего на свете я хочу, чтоб Тимофей страдал.

А он будет. Потому что я знаю, что я не соглашусь на предложение. Мы еще даже близки не были, какое предложение.

Но навязчивый интерес Артура Даниловича начинает вызывать раздражение. Потому что я его не понимаю. Беспокоишься за счастье сына? Дай его девушке выходной, пусть любятся. А он не о сыне беспокоится, а о себе. Чтоб холопка от рук не отбивалась и всегда под рукой была.