И солнце взойдет. Она - Варвара Оськина


И солнце взойдет. Она читать книгу онлайн
Последние десять лет Рене Роше бредила нейрохирургией. Она мечтала о ней на университетской скамье, пока стояла стажером в операционных и даже во снах. Но когда до заветной цели остался лишь шаг, смерть учителя перевернула привычный мир вверх тормашками. Другая специальность, другая больница и... новый наставник, который, кажется, её ненавидит.
Они приехали сюда на машине. На той самой твари, которую в ближайшие годы вряд ли забудут в Квебеке. И хотя Рене предпочла бы никогда туда не садиться, но в университете, так и не удостоив её ответом, Энтони просто направился к выходу. А потому Рене лишь оставалось пойти за ним следом и сесть в горевший алой подсветкой салон. Молчали оба. Пока пристёгивались, пока прогревался двигатель, пока неслись по узким улочкам. Рене иррационально боялась прикоснуться к машине, даже дышать в ней становилось с каждой минутой сложнее, будто та так и горела желанием убить. И совершенно неважно кого – хозяина или его пассажира. Она виляла на заснеженных поворотах, опасно скользила по столетней брусчатке и едва не задевала широким боком фрески на гладко отштукатуренных стенах. Тони лениво придерживал руль двумя пальцами левой руки, а Рене хотелось зажмуриться. Может быть, уже хватит глупого риска? Но яркие отблески светившейся кобры плясали по тёмным окнам витрин закрытых в канун Рождества магазинов.
В напряжённо гудевшей тишине салона стало вдруг отчётливо ясно, что одного дерзкого желания начать разговор слишком мало. Оказывается, для решимости открыть рот и сказать первое слово надо чуть больше, чем юношеский максимализм. Так что Рене молчала, комкала манжеты свитера и искала малейший предлог, а тот не находился удручающе долго.
Они успели приехать и спуститься по убийственной лестнице. Взгляд Энтони скользнул по типичным сувенирчикам в виде оружия первых колонизаторов, и вот тогда Рене наконец-то нашла за что зацепиться. Внимание Ланга было приковано к стойке лишь на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы она нашла повод. Дерьмовый, конечно, но уж какой есть.
– Тебе снится война?
– Снится, – коротко отозвался Ланг, и снег захрустел под подошвой тяжёлых ботинок.
– И как это?
Энтони равнодушно пожал плечами.
– Грязно. А ещё пыльно и шумно. Постоянно чего-то не хватает. То антибиотиков, то чистого инструмента.
– Сколько ты там провёл?
– У нас допрос? – раздалось хмыканье, но Рене не повелась. Наоборот, она быстро обошла Тони, остановившись прямо перед ним, и совершенно будничным жестом смахнула с воротника мужского пальто целый сугроб. С неба вновь валил снег.
– Нет. – Рене покачала головой. – Не знала, что это очередная запрещённая тема.
Энтони скривился, и они вновь зашагали по заваленной сугробами улице, которая быстро становилась безлюдной. Вечер перед Рождеством все хотели провести вместе с семьями, а потому лишь запоздавшие безответственные покупатели выбирали подарки в последних не закрывшихся ещё лавках. Скоро улица совсем опустеет, а вот им с Тони сегодня идти некуда. Только и оставалось месить снег да вести пространные разговоры в надежде однажды добраться до нужной темы.
– Три года, – неожиданно прозвучал за спиной голос, а Рене оглянулась.
Надо же, она и не заметила, когда Энтони остановился. Он замер у тира, рядом с лотком, где лежали самые дешёвые игрушки на свете, и разглядывал их с таким любопытством, словно был заядлым зоологом. Хотя вряд ли в мире существовали специалисты по оранжевым единорогам или плюшевым жабам. Неожиданно Энтони усмехнулся и взял в руку серебристого лося. Да уж, символ Канады – это святое.
– В армии не было ничего интересного, если вдруг ты напридумывала себе трагедии космического масштаба. Отслужил, получил лицензию, вернулся и закончил подготовку на травматолога. А дальше тебе известно.
Он хмыкнул и небрежно вернул лося на место, ну а Рене нервно стиснула руки. Да, последующую историю знал каждый, кто хоть раз слышал имя доктора Ланга. Самый молодой глава отделения, наглец, виртуоз и просто эпатажная личность. Рене вздохнула. А ещё потрясающе противоречивый человек.
– Филдс хочет, чтобы ты перестал пить таблетки.
– Джонатан давно не мой лечащий врач. Я сам решу, пить мне их или нет.
– А ещё он назвал тебя Колином, – ровно сказала Рене и уставилась в тёмные от ночи глаза, где прямо сейчас плясали огоньки от гирлянд. Позади них с гоготом пронеслась толпа то ли немецких, то ли австрийских туристов, и Тони сделал небольшой шаг назад.
– Вот уж кому не следовало пренебрегать пилюлями для поддержания памяти, – донеслось ядовитое шипение.
– Кто он тебе?
– Бывший учитель, который слишком привык лезть не в своё дело, – процедил Энтони.
Он постарался поглубже засунуть криво сидевшего лося, отчего остальные игрушки едва не посыпались. А Рене втянула воздух сквозь сжатые зубы. Учитель? Что же, это многое… Ладно. Не многое, но хоть что-нибудь объясняло.
– Хочешь, я выиграю тебе медведя?
Неожиданный вопрос заставил Рене удивлённо моргнуть.
– Что?
– Медведя хочешь?
Тони махнул рукой на ряд железных банок, которые, видимо, требовалось прострелить из захудалой пневмовинтовки. Лак на её прикладе давно стёрся, а дуло, кажется, пошло красивой волной. Рене озадаченно нахмурилась.
– Зачем он мне?
– Все девочки обнимаются с мишками на ночь. Разве нет? Завязывают бантики, усаживают на подушку или кладут под одеяло.
– Да, если им пять, – холодно откликнулась Рене. Это что, опять странный намёк на её детский возраст? Но Энтони ничего не добавил и принялся шарить по карманам своего заснеженного пальто.
– Значит, не хочешь?
– Нет.
– Жаль. Думал произвести впечатление, – машинально пробормотал он, и с волос полетела целая шапка из белых хлопьев, обнажив покрасневшие на морозе уши.
О господи. И кто из них теперь ребёнок? Рене поглубже надвинула капюшон куртки. Это Канада, а не солнечное калифорнийское побережье! Тем временем Энтони всё же нашёл пропажу, которой оказался бумажник, и достал пару купюр.
–Какой приз, если собью все?– спросил Ланг на отвратительнейшем французском, а затем махнул в сторону пустых банок.
–Заяц за три промаха. Лось за два. Победителю – вон тот славный бобр.– Продавец показал на нечто длинное и невнятно коричневое, неопознаваемая часть тела которого трагично болталась сверху стойки с дурацкими банками. Что? Нет! Ей не нужен ни заяц, ни лось и ни бобр, и уж точно она не нуждалась в утешительных праздничных флажках с гербом Квебека.
– Ты же не хочешь?.. – начала было Рене, но очень взрослый мужчина невозмутимо вскинул винтовку, что-то там осмотрел и щёлкнул пальцами по прицелу. – Тони! Зачем он тебе?
– Сегодня Рождество, – невозмутимо откликнулся Ланг и прицелился. – А я