Хелен Филдинг - Бриджит Джонс: на грани безумия

Ознакомительный фрагмент

9.30. В этих ужасных новых фитнес-клубах тренеры вечно ведут себя будто они врачи, но без всяких обязательств в духе Гиппократа.

– Какое количество алкоголя вы употребляете в неделю? – допрашивал меня брэдпиттообразный юнец по прозвищу Герилья. Я сидела перед ним в трусах и лифчике, старательно втягивая живот.

– Не более двадцати порций, – легко соврала я.

Он, наглец, передернулся.

– Вы курите?

– Бросила, – муркнула я.

При этих словах Герилья демонстративно перевел взгляд на мою сумку, в которой, ну да, да, лежала пачка сигарет, ну и что?

– Когда вы бросили? – натянуто спросил он, внося какие-то данные в компьютер, – наверняка они отправятся прямиком в штаб-квартиру Консервативной партии и, когда меня в следующий раз оштрафуют за неправильную парковку, я загремлю в исправительный лагерь.

– Сегодня, – уверенно произнесла я.

Потом он взял в руки щипцы и стал замерять мой жир.

– Я ставлю пометки фломастером, чтобы видеть, что я замерил, – властно произнес он, рисуя на мне кружочки и крестики. – Все сойдет, если потрете ацетоном.

После этого мне пришлось идти в зал и делать вместе с Герильей упражнения, сопровождавшиеся пристальными взглядами и прикосновениями. Например, мы вставали друг напротив друга, положив руки на плечи партнера, Герилья пружинисто приседал, касаясь задом мата, а я делала неуклюжие попытки слегка согнуть колени. К концу этой сессии у меня было ощущение, что я долго и страстно занималась с Герильей сексом и у нас практически роман. Когда я приняла душ и оделась, то поняла, что не знаю, как быть: вполне естественным казалось подойти к нему и спросить, когда его ждать дома к ужину. Но я, конечно, ужинаю сегодня с Марком Дарси.

Оч. жду банкета. Я уже не раз примерила свой наряд, все выглядит отлично, контуры тела ровные и соблазнительные, все благодаря жуткому футляру, о котором Марк, конечно, не имеет никаких шансов догадаться. И разумеется, я буду Марку прекрасной парой на банкете. Я ведь светская женщина, делаю карьеру и т. д. и т. п.

Полночь. Когда я подъехала к Гилдхоллу[6], Марк уже вышагивал перед зданием; он был в смокинге, поверх которого накинул строгое пальто. Так здорово, когда у тебя с мужчиной роман и вдруг в какой-то момент он предстает перед тобой очень притягательным незнакомцем. Хочется тут же ринуться домой и заняться с ним безудержным сексом, будто вы только что познакомились. (Само собой, я не хочу сказать, что именно так обычно поступаю с мужчинами, с которыми только что познакомилась.) При виде меня он, мне показалось, ужаснулся. Потом засмеялся, но взял себя в руки и учтивым жестом пригласил войти.

– Прости, что опоздала, – произнесла я, переводя дыхание.

– Ты не опоздала, – улыбнулся он. – Я тебе специально сказал, что банкет начинается раньше.

И снова бросил на меня странный взгляд.

– Что такое? – спросила я.

– Ничего, ничего, – как-то слишком спокойно и мягко сказал Марк, будто я буйнопомешанная, стоящая перед ним на крыше машины с топором в одной руке и головой его жены в другой.

Он провел меня к дверям, которые открыл перед нами швейцар в ливрее.

Мы оказались в вестибюле с высокими сводами, отделанном темным деревом и заполненном пожилыми мужчинами в смокингах, переговаривающимися друг с другом. Мимо прошла женщина в расшитом блестками платье и странно на меня посмотрела. Марк любезно ей кивнул и прошептал мне на ухо:

– Ты не зайдешь в уборную на себя в зеркало глянуть?

Я понеслась в туалет. Выяснилось, что, сидя в темноте в такси, я по ошибке вместо румян нанесла на щеки темно-серые тени для век: с кем не бывает, коробочки-то одинаковые. Когда я оттерла тени и вышла, отдав в гардероб пальто, ноги у меня чуть не подкосились. Марк разговаривал с Ребеккой.

На ней было струящееся, кофейного цвета платье с открытой спиной, прекрасно очерчивающее контуры ее худющей фигуры – корсет ей явно не требовался. Я почувствовала себя как мой папа, однажды испекший торт для участия в графтон-андервудском кондитерском конкурсе и получивший его назад с оценкой «Не допущен к соревнованиям как не соответствующий стандартам».

– Это было так забавно, – щебетала Ребекка, заливаясь смехом и с огромной приязнью во взоре глядя на Марка.

– А, Бриджит, – обратилась она ко мне, когда я подошла. – Как ты, красавица? – Она поцеловала меня, и я еле удержалась, чтобы от нее не отстраниться. – Нервничаешь?

– Почему это Бриджит должна нервничать? – произнес Марк. – Она у нас воплощенная уверенность в себе, правда, Бридж?

Я заметила, как на мгновение лицо Ребекки исказила гримаса недовольства, но потом она справилась с собой и сказала:

– Ой, какие вы милые! Я так за вас обоих рада! – И она отчалила, бросив на Марка кокетливый взгляд через плечо.

– Она очень приятная, – проговорил Марк. – Всегда такая любезная и умная.

«Всегда???» – подумала я. Всегда? Мне казалось, он только дважды в жизни с ней встречался. Он хотел меня обнять и протянул руку прямо к корсету, так что мне пришлось отпрыгнуть в сторону. Потом к нам подошли двое его коллег и стали поздравлять его с успехом в деле какого-то мексиканца. Марк вежливо побеседовал с ними пару минут, после чего ловко закончил разговор и повел меня в обеденный зал.

Там было оч. красиво: отделка темного дерева, круглые столы, горящие свечи, переливающийся хрусталь. Единственная неприятность: мне все время приходилось отскакивать от Марка, как только он хотел положить руку мне на талию.

За наш стол один за другим усаживались сдержанно-самоуверенные юристы в возрасте тридцати-сорока лет, они громко смеялись, соревнуясь друг с другом в остроумии.

– Как понять, что ты впал в зависимость от Интернета?

– Первый признак: ты не знаешь, какого пола три твоих ближайших друга.

Хи-хи-хи. Ха-ха-ха.

– Ставишь точку в конце предложения и не можешь не добавить com.

Га-га-га-га-га.

– Все документы по работе пишешь в HTML.

Гы-гы-гы-гы-гы!

Когда все приступили к ужину, одна из наших соседок по столу, женщина по имени Луиза Бартон-Фостер (невероятно самоуверенная адвокатша, запросто можно представить, как она силой заставляет тебя есть печенку), начала неимоверно долгие разглагольствования непонятно о чем.

– В каком-то смысле, – долдонила она, со зверским видом глядя в меню, – эта протомерия – эталон амбибисфункции.

Все шло совершенно отлично: я тихонько сидела и ковырялась вилкой в тарелке, – пока Марк вдруг не произнес:

– Полностью с вами согласен, Луиза. Чтобы в следующий раз снова голосовать за консерваторов, я хочу быть точно уверен, что моей точкой зрения интересуются и что ее будут отстаивать в парламенте.