Проверка на отцовство (СИ) - Касс Вероника

Я вздохнула с облегчением оттого, что Вавилов не прислушивался к словам врача, и продолжила отвечать на стандартные вопросы. Все было бы проще, если бы я принесла с собой не только обменную карту, но и ту, которую на меня завели в женской консультации. Возможно, и анализы сдавать бы не пришлось, но мне опять выдали уйму направлений на кровь и прочее. 

— А теперь давайте поговорим, — выдохнув, женщина сложила ладони на столе и внимательно на меня посмотрела. — Я в очень редких случаях веду беременность с таких маленьких сроков. Обычно лишь после тридцатой недели, но, возможно, так будет лучше: чем раньше ко мне обращаются роженицы, тем им проще довериться мне во время родов.

— Вы принимаете роды? — удивленно спросила я и только тогда поняла, к чему именно вела женщина. 

Ну конечно, в нашей женской врач-перинатолог всегда был один, а роды принимал кто-то другой, с кем повезет и в чью смену попадешь. 

Здесь же… 

Я опять осторожно глянула на Вавилова, но тот по-прежнему крутил в руках календарик и то ли совсем нас не слушал, то ли старательно делал вид. 

Здесь были связи и деньги. 

— Да, я буду принимать у вас роды. Если, конечно, никаких форс-мажоров не случится, но не будем об этом. Давайте пока разберемся с тем, что есть. Судя по УЗИ, у вас все хорошо, но я бы посоветовала вам бросить кормление. Понимаете, приход молока сопровождается сокращением матки, а это может спровоцировать угрозу выкидыша.

— Что? Как бросить? — Я сжала ладонями колени и чуть спокойнее продолжила: — Моя дочь еще слишком маленькая.

— Да, я все понимаю, — с теплой улыбкой кивнула женщина, — но многих с полгода переводят на смесь. В этом нет ничего страшного. 

— Но сейчас же у меня все хорошо? Так?

— Так.

— Тогда я не понимаю, — замотала я головой. — За два месяца ничего не случилось, почему сейчас должно случиться? Тем более я читала, что многие кормят всю беременность, а после рождения кормят уже сразу двоих, и ничего страшного, — я начала частить, но, встретившись с мягкой улыбкой и с уставшим взглядом женщины, поняла, что занимаюсь ерундой, убеждая ее в чем-то.

— Олеся Игоревна, это рекомендации. Мы всегда стараемся максимально обезопасить течение беременности. Даже если нет никакой угрозы, лучше перестраховаться, — женщина говорила со мной, словно с неразумным ребенком, и я с трудом сдержалась, чтобы не ответить на ее высказывание с грубостью, но все же хотела отстоять свою точку зрения. Открыла рот, желая возразить, когда раздался голос Вавилова:

— Мы вас услышали, Елизавета Максимовна. 

Я посмотрела на мужчину и, встретившись с ним взглядом, почувствовала, как сердце начало стучать в ушах. Вавилов смотрел на меня с решимостью. Черт! Не хватало мне только его тирании. Я упрямо поджала губы и отвела взгляд. 

Мы с ним не перекинулись и парой слов. Вчера он сбросил сообщение с временем приема, а сегодня, стоило мне показаться из подъезда, он вышел из машины, поприветствовал меня кивком головы и открыл пассажирскую дверь. 

Все. 

Больше мы не общались. Весь путь до клиники мужчина смотрел на дорогу. Я тоже не спешила обмениваться с ним любезностями, но вопрос по поводу няни так и горел у меня на языке, грозя сорваться в самый неподходящий момент.

— Можно ли ей поднимать на руки ребенка, ведь, насколько я знаю, тяжести для беременных табу? — голос мужчины был холодным и задумчивым, а я мысленно пожелала ему заполучить несварение, лишь бы он только отстал от меня со своим контролем. Контролем, который он даже не пытался замаскировать под заботу.

— Вообще, да, три килограмма. Максимум пять. Но мы же с вами прекрасно понимаем, что ребенка, который еще не ходит, приходится часто носить на руках. Конечно же, это лучше минимизировать, но исключить нереально.

— И еще, я хотел у вас поинтересоваться, какой вред могли нанести ребенку противозачаточные таблетки? — Мужчина вцепился взглядом в Елизавету Максимовну, словно это она сама наносила тот самый вред, а я прикрыла глаза, желая провалиться сквозь землю. Или еще дальше. 

— Существенный, — сухо ответила женщина и, судя по всему, тут же обратилась ко мне: — Как долго вы принимали таблетки? 

Я так и не открыла глаза. Мне было страшно говорить правду при Глебе, и в то же время я прекрасно понимала, что соврать врачу не могу.

— Нет, не такие, — ответил за меня мужчина, — экстренная контрацепция, которая после…

— Ах, такие… Ну, чаще всего, если после них беременность все же наступает, то…

— Я не принимала никакие таблетки, — звонко проговорила я и, распахнув глаза, подорвалась с места. — Простите, мне нужно на воздух, — протараторила, не глядя на Вавилова, и двинулась к двери. 

Я сбежала. Позорно сбежала, потому что даже представить не могла реакцию мужчины на свои слова.

Глава 12

Вавилов поймал меня лишь на улице. То ли я двигалась слишком быстро, то ли мужчину кто-то задержал. 

— Посмотри на меня, — тихо сказал Глеб, поймав меня за руку. — Тебе действительно плохо? 

Я несколько раз моргнула, пытаясь прогнать набежавшие слезы, и посмотрела на Вавилова. На первый взгляд он не выглядел злым. По крайней мере, не таким, каким я ожидала его увидеть, мужчина был задумчив и даже слегка обеспокоен. И только потом я вспомнила, что бросила перед уходом про нехватку воздуха. Неужели он и правда переживал? Я нахмурилась и качнула головой, а затем в который раз ему соврала, серьезно опасаясь, что это войдет у меня в привычку.

— Сейчас все хорошо, голова немного закружилась. У меня просто пониженное давление, особенно сейчас. Из-за беременности я позволяю себе всего одну кружку кофе в день. Вот и результат. — Я пожала плечами.

Как там говорят? Подкрепите ложь правдой, и никто ее не отличит. Даже я сама поверила, что у меня действительно кружилась голова.

— Об этом нужно было сказать врачу, — хмуро добавил Глеб. 

— Нет-нет, в этом нет ничего опасного. С Маришей было так же. — Я натянуто улыбнулась и переступила с ноги на ногу, не зная, куда деваться от его изучающего темного взгляда. 

Мужчина кивнул и отпустил меня.

— Тогда подожди здесь. Я заберу все, что мы забыли у Елизаветы Максимовны, и отвезу тебя домой, — Вавилов говорил спокойно, и я понадеялась, что он не обратил внимания на мой выпад и мои слова в кабинете. Как оказалось, зря.

Стоило нам только подъехать к моему дому, как Глеб заглушил мотор. По его недовольному виду сразу стало понятно, что он не собирался меня провожать.

— Сама расскажешь? — спустя, казалось бы, целую вечность тишины, усмехнулся Вавилов. — Или мне тебя начать пытать?

— О чем?

— Обо всем, Олеся. — Мужчина постучал пальцами по рулю. — Как ты вышла на меня. И зачем тебе это нужно. Хотя ответ на второй вопрос и так понятен, но все же…

— Я не выходила на тебя, — выпалила обиженно. — Просто… Просто так получилось.

— Как так? Как ты меня тогда нашла, если все это случайность?

— Ты приходил в тот бар. Опять, — упрямо продолжила. 

Я не хотела ему всего рассказывать, но если был малейший шанс на то, что он изменит свое мнение обо мне, то нужно было попробовать. Потому что мнение это было далеко от радужного. 

— Приходил, — ответил он недовольно и на секунду отвел взгляд, словно его поймали за чем-то постыдным. — И что с того?

— Я не с того начала, — сделала глубокий глоток воздуха, пытаясь прибавить себе решимости, но все это было бесполезно. — У меня есть лучшая подруга, она крестная мама Мариши. Так вот, она, можно сказать, взяла меня на слабо. 

Вавилов приподнял брови и опять усмехнулся, а мне захотелось вцепиться ногтями ему в лицо, лишь бы он перестал так на меня смотреть.

Его взгляд так и кричал: «Ну, давай, говори-говори, что ты там придумала. Послушаем…»

Я отвернулась, уставилась на ветки сирени, растущей у моего подъезда. Она скоро отцветет, но пока еще радовала взгляд своими цветочками. Я ненавидела ее запах, но именно внешне кустарник мне нравился из-за своего цвета.