Mayday. Я влюбляюсь (СИ) - Саммер Катя

Ника скорее почувствовала, чем услышала, что Алик сделал к ней шаг.

– Слушай, – его голос раздался совсем рядом, – я много чего видел в жизни, меня тяжело удивить. И я не привык судить людей по ситуациям, в которых они оказались. Бог рассудит. Я просто…

Пять этажей пролетело как один миг. Экран сигнализировал о прибытии на десятый, но Алик снова зажал кнопку, только теперь наоборот – чтобы удержать Нику и успеть договорить.

– Просто хочу, чтобы ты знала. Я верю тебе. Остальное неважно.

Орлова напряглась и тяжело сглотнула, не нашлась, что ответить. Молча вышла, едва створки лифта разъехались в стороны. Также в тишине прошествовала за Аликом в его квартиру и дальше.

– Если нужно, бери из гардероба любую рубашку, все майки в стирке, – сообщил Белозеров, проводив девушку в спальню.

А затем забрал у нее кружку и оставил одну. В своем личном царстве. Ника посмотрела на панорамное стекло до потолка, за которым плавала темнота, и без промедлений вернулась в коридор, отгоняя мысли, что Алик будет спать сегодня без футболки.

Время уже перекатилось за полночь, но она застала его на кухне – стильно оформленной, белой с мраморными вставками и все же уютной. Алик потирал двумя пальцами лоб, и Нике стало не по себе: он таскался за ней весь день, а она в столь поздний час не оставляла его в покое. Но вернуться обратно в комнату и сойти с ума, рассматривая потолок, когда в голове столько вопросов, тоже не могла. Негромко откашлялась, давая понять, что вторглась на территорию. Затем сорвала с холодильника стикер и взяла маркер, лежавший на столе у тетради с расписанным рационом питания.

– Итак, что мы имеем? – Ника заговорила неожиданно уверенно и уселась на барный стул.

Она выводила на листке слова и повторяла их вслух, делая вид, что Алик только ее рассуждений и ждал.

Испанец, который вроде как умер.

Полиция, которая ее подозревала.

Люди в черном, что гнались за ними.

Красный блокнот – лучше бы его не брала.

И флешка, на которой неизвестно что.

Ника прикусила кончик фломастера, пытаясь вспомнить, не упустила ли еще что-нибудь.

– Ничего не меняется, – усмехнулся Алик, заглядывая через плечо.

Девушка не поняла, что он имел в виду. Повернулась, посмотрела снизу вверх и убрала маркер изо рта, поймав его взгляд на губах.

– Почерк, – пояснил он, указывая на каллиграфически выведенные черточки над буквой «т» и под буквой «ш».

Ника искренне улыбнулась, непроизвольно ускользая в детские воспоминания, когда закручивала сердечки над согласной «й».

– Помнишь, наша психологиня всегда твердила, что это свидетельствует о проблемах в эмоциональном развитии? – голосом общей знакомой договорила она.

– Потому что ты провоцировала ее.

Ника вопросительно подняла аккуратные бровки.

– Да брось! – Алик улыбнулся. – Ты же была такой упертой. Всегда доказывала, что ее тесты по разбору характера и профессиональных наклонностей – полная чушь, в отличие от твоих цифр.

Орлова ответила смешком. Да, в школе она была одержима нумерологией и квадратом Пифагора, все время спорила со школьным психологом, которая работала по устаревшим программам и не вкладывала в практику ни толику души.

– Эта сумасшедшая пугала меня, что на ЕГЭ закорючки будут стоить мне медали, – спокойно парировала Ника и облокотилась на стол. – Боже, да она меня чуть до белого каления не довела. Я на экзамене тряслась, все старалась сдержаться.

– Не особо вышло, – шепнул под нос Алик.

Но Ника все слышала. И что-то закралось в голову. Сомнение. Она только открыла рот, чтобы задать еще формирующийся вопрос, как зазвонил телефон.

– Да, – ответил Белозеров другу, но взгляда не отвел, включил громкую связь. – Конечно ждали.

Марк не сообщил ему ничего нового: по формату совпадений не было, данные расшифровать не удалось. Но он пообещал выяснить что-то, как только Белозеров привезет флешку. Его сильно заинтересовало дело, что случалось не часто, и от этого Алику стало хуже – кажется, Ника и правда увязла в болоте.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Парни попрощались, по привычке подколов друг друга, и Алик нажал отбой как раз в тот момент, когда Ника широко зевнула.

– Иди спать, утро вечера мудренее.

Он постарался смягчить взгляд. Ника послушалась, спрыгнула на пол и уже собралась уйти. Но зачем-то обернулась.

– Дневник… тот мужчина дал мне его сам, он попросил о помощи, – ей показалось необходимым сказать это Алику. – Спокойной ночи.

И не дожидаясь реакции или ответа, поплелась в спальню, раздираемая сомнениями – ложиться спать в теплом свитере, нагишом или все-таки надеть рубашку Белозерова.

Ужасно сложный выбор.

Глава 8

SYML – Mr. Sandman

Проснись! Просыпайся!

Ника резко села на кровати, заходясь в приступе кашля. Жадно хватая воздух, сползла на пол. Шатаясь, подобралась к панорамной стене. Пальцы не слушались, глаза застлала пелена, спазмы сдавили горло. Ника дергала ручку на окне слишком нервно, паниковала. Но, наконец, оно поддалось, распахнулось. Порыв обжигающе холодного ветра ворвался в комнату и разбросал сбившиеся локоны девушки по плечам. За ним следом осторожно прокрался запах мокрой листвы – оказалось, на улице шел дождь.

Вдох-выдох. Ника тяжело дышала в темноту. Вдох-выдох. Сердечный ритм замедлялся и приходил в норму, но ногти по-прежнему больно впивались в мягкую кожу ладоней.

Опять ей снились те же руки на шее. Прошло несколько лет, а ощущения не стерлись – так же горели легкие, сводило скулы, так же болела шея и взрывалась голова. Ника уже даже не удивлялась очередным приступам, особенно на новом месте. Особенно когда ее мучило столько вопросов. Орлова просто научилась с этим жить: нашла способ вырываться из клетки сновидений в реальность, ложилась спать с открытым окном.

Кстати!

Ника с удивлением осмотрела комнату. Она припоминала, что оставила верхнюю форточку незакрытой. Нет, точно помнила.

Какого…

Она скосила взгляд на дверь, затем на замок. Не запирала же, так неужели Белозеров заходил к ней ночью? И да, лежащий поверх тонкой простыни плед, которого здесь прежде не было, шикарно доказывал это.

Ника обхватила себя руками, на душе стало тревожно. И вроде должна была немного выдохнуть, спрятавшись в цифровой крепости Белозерова, но не могла она слепо довериться человеку. Малознакомому человеку, которого и знать не знала, а почти за десять лет и вовсе позабыла. Вдох-выдох.

Тем не менее, снующие туда-сюда автомобили, кораблики, проплывающие под мостом, приглушенные звуки ночного города постепенно успокаивали ее сердце. Слезы высыхали, голова все меньше гудела. Так происходило всегда. Ника вдохнула полной грудью и выпустила небольшое облако пара подрагивающими губами.

И не заметила, как простояла у окна около получаса, пока не замерзла. Прикрыла его и перевела на верхний механизм, оставив доступ свежему воздуху. В горле у Ники пересохло, ей очень захотелось пить. Оглянулась на стакан рядом с кроватью, что опустел еще перед сном. С опаской посмотрела на дверь: выход был один, а першение само никогда не исчезало.

Орлова трижды дергала дверную ручку и пасовала. Уже и пуговицы на рубашке все застегнула – и да, она все же легла спать в одежде Алика. Девушка собиралась с мыслями, боролась с нерешительностью, отвлекалась на приятный аромат воротника, только бы задержаться в комнате. Но все же решилась выйти в темноту ночи.

Ника старалась быть невесомой, кралась на носочках так тихо, как только возможно. Но на первом же повороте задела локтем вазу с искусственным цветком. И пока та летела с тумбочки на пол, у Ники вся жизнь пронеслась перед глазами. Благо успела поймать прямо над паркетом. Поймала и выдохнула.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Пронесло.

Когда выпрямилась, потеряла в кромешной темноте направление. Начала переживать, пытаться отыскать дорогу наощупь. Опять за что-то зацепилась, замерла.