Долина кукол - Жаклин Сьюзан

class="p1">– Не знаю. Просто так никогда не получается. Тебе ли не знать? Аллен любил тебя, даже хотел на тебе жениться. И Кевин тебя любит. А ты – ты бросила бы любого из них и ничего бы не почувствовала. Ты любила Лайона… а он смог бросить тебя.

– Нет, это я поступила глупо. Если бы ты знала, сколько ночей… Знаешь, я и сейчас иногда не сплю ночью и снова и снова переживаю все это: как бы мне следовало повести себя, как все могло бы получиться…

– Неужели надо было вернуться в Лоренсвиль?

– Да, ведь это было бы не навсегда. Его писательская карьера ничуть не изменилась бы. На первую книгу он получил бы восторженные рецензии – и гроши. Потом он написал бы этот свой жуткий коммерческий роман – в знак протеста, потом еще несколько и наконец засел бы за киносценарий. Этим он сейчас и занимается в Лондоне. И здесь все было бы точно так же. Только он писал бы в Нью-Йорке для телевидения или в Голливуде. Во всяком случае, мы были бы вместе. Я просто запаниковала. Если бы я только подумала хорошенько…

– Но если мужчина мог вот так просто взять и уйти… Энн, он не любил тебя по-настоящему.

Энн решительно сжала зубы.

– Он любил меня. Я точно знаю, что любил.

– Конечно – точно так же и Аллен думал, что ты его любишь. И Кевин тоже. Он так в тебе уверен, что даже и не считает себя обязанным на тебе жениться. Энн, если ты и вправду чувствуешь, что Кевин любит тебя, пусть он на тебе женится. Быть любимой – это такая редкость. Со мной этого никогда не было.

– Брось ты, Джен. Вся Европа тебя любит… а теперь у тебя есть и Америка.

– Любят не меня – любят мое лицо и тело! А это совсем другое, Энн. – Она пожала плечами. – Может быть, я просто не способна вызвать любовь.

– Я люблю тебя, Джен. Честное слово!

– Знаю, – улыбнулась Дженнифер. – Жаль, что мы не лесбиянки – какая из нас замечательная парочка вышла бы!

– Будь мы лесбиянками, – рассмеялась Энн, – ничего бы такого у нас не вышло. Сама же говорила: один любит, другой любим. Впрочем, может быть, у лесбиянок все по-другому.

В глазах Дженнифер появилось отсутствующее выражение.

– Нет, так у всех: один любит, другой любим. – Она внимательно посмотрела в зеркало. – У тебя есть Кевин, у меня – Голливуд.

– Но ты ведь счастлива своими успехами? – спросила Энн.

– Иногда, – пожала плечами Дженнифер. – Но саму работу я ненавижу. Карьера меня никогда не интересовала. На актерском ремесле для меня свет клином не сошелся. А что до славы, мне ее c избытком хватило – сначала c князем, потом c Тони. И все это говорит об одном: и князь, и Тони, и карьера – все это досталось мне без всяких усилий. За меня работали лицо и тело. О господи, я бы жизнь отдала тому, кто полюбил бы меня саму!..

– Если ты действительно хочешь этого, Джен, то найдешь непременно. Непременно!

Дженнифер потянулась к Энн и сжала ей руку:

– Молись, Энн, молись, чтобы так и было. Я хочу выйти из этих крысиных бегов. Я хочу мужчину, который любил бы меня. Я хочу ребенка. Еще ведь не слишком поздно. Молись, чтобы я встретила любимого человека, чтобы я могла послать к черту и Клода, и все прочее!

Энн

1960 год

Весной 1960 года у Кевина Гилмора случился тяжелый сердечный приступ. Две недели он пролежал в кислородной палатке, серый и безжизненный. Как только он смог говорить, он протянул руку к Энн:

– Энн, я выживу?

Она сжала его руку и кивнула, и это его успокоило.

– Пообещай мне одно, – прошептал он. – Если я выживу, ты выйдешь за меня?

Она уклончиво улыбнулась:

– Кевин, тебе не надо говорить. Отдыхай и поправляйся.

На глазах у него выступили слезы.

– Энн, пожалуйста… Мне страшно. Мне не справиться одному. Пожалуйста… Если я буду знать, что ты выйдешь за меня, я поправлюсь… Только не оставляй меня.

– Кевин, ты должен отдыхать. Все будет хорошо.

– Ты хотела детей, Энн. Этого я тебе дать не смогу – уже поздно. Но я дам тебе все остальное. Я продам фирму – и мы будем путешествовать. Только скажи, что выйдешь за меня замуж и не оставишь меня.

– Ладно, Кевин, – улыбнулась она. – Обещаю.

Шесть долгих недель она почти не отходила от его постели. Он постепенно поправлялся и непрестанно говорил о свадьбе, о том, что они будут делать и как он построит всю их жизнь в соответствии c ее желаниями. Она смирилась. Почему, в конце концов, не выйти за Кевина? Чего она ждет? Ей же тридцать пять – о господи, тридцать пять! Как это произошло? Живешь, не ощущая в себе никаких перемен, и вдруг тебе тридцать пять, а время летит… Год незаметно переходит в другой. Так много пережито – и так мало. Свой шанс на большую любовь, на детей она упустила… Но есть и другие радости. Материально она обеспечена. Ее вклады выросли более чем вдвое, и Генри несколько раз выгодно размещал ее деньги и в другие предприятия. Каждый год Кевин дарил ей несколько сотен акций своей компании – а их стоимость вот-вот перейдет за два номинала. Нет, деньги для нее уже никогда не будут проблемой. Даже если завтра она оставит и работу, и Кевина, то все равно останется богатой женщиной.

Но c другой стороны, разве у нее когда-нибудь были трудности c деньгами? Даже в самом начале у нее было пять тысяч в банке. Она никогда не была в положении Дженнифер, которая должна была зарабатывать деньги и посылать их матери. Энн гордилась бурным успехом Дженнифер в Голливуде. Она снялась в пяти картинах – в пяти роскошных цветных фильмах. Пел за Дженнифер кто-то другой, и на общих планах танцевала дублерша. Но на крупных планах в кадре была только Дженнифер. И она была волшебно прекрасна. Сначала ее имя упоминали в связи c одним кинорежиссером, потом – c исполнителем главной мужской роли в ее фильмах. Последним ее завоеванием был продюсер. Но из писем и телефонных звонков Дженнифер Энн знала, что та еще занята поиском.

Под конец своего пребывания в больнице Кевин начал планировать медовый месяц.

– А ты уверена, что не будешь скучать без работы? – озабоченно спросил он.

– Работы? – Она рассмеялась. – Кевин, да вся моя работа – это твой мне