И солнце взойдет (СИ) - О&#39

— Да что, черт возьми, здесь происходит? — не выдержала Рене и все-таки сумела вырваться из тисков Энтони. А он так и застыл, взявшись за дверную ручку.

Тем временем доктор Энгтан обошла стол и уселась на его край, пока с любопытством разглядывала всклокоченную Рене. Та повернулась к ней лицом, и стоило их глазам встретиться, как шрам едва не взорвало дикой болью. Это было так необычно. Никогда прежде он не давал о себе знать настолько ярко, а потому Рене зашипела и схватилась за лицо. Видимо, именно это вывело Энтони из некого ступора. Он резко обернулся и дернулся было в ее сторону, но замер, когда Лиллиан Энгтан заговорила.

— Она всегда сама непосредственность? — Послышался новый смешок. — Какая прелесть. Надо же, неужели Чарльз не наврал.

— Тебя не касается. Мы уходим. — Тони снова схватил ошарашенную подобной фамильярностью Рене и потянул на себя, но она не сдвинулась с места.

— Значит, ты ей не сказал, — тем временем довольно протянула Энгтан.

— Не смей! — раздалось за спиной рычание.

— Не сказал что?! — Рене сделала шаг вперед и вдруг почувствовала, с какой неохотой отпустил ее Тони.

«Time can't erase the memory of, these magic moments,

Filled with love!»

Он не хотел этого разговора. Боже! Прямо сейчас Ланг отчаянно желал уйти сам и увести ее за собой как можно дальше отсюда, потому что… И здесь Рене споткнулась. Она вдруг увидела себя его глазами. Как стояла с упрямо поднятой головой. Как смотрела в ожидании хотя бы крошки правды. Как надежда на ее лице постепенно сменялась недоумением, а потом отчаянием. И тогда пришло ощущение, как чужое сердце затопила самая настоящая жалость. К ней. Рене недоуменно оглянулась, но Энтони лишь прикрыл глаза. Что же, она сама этого хотела.

— Ты ошиблась, милая, — с нарочитой мягкостью обратилась к ней доктор Энгтан. — Но теперь, узнав, что этот прохвост так ничего и не рассказал, я понимаю, почему ты пришла к таким выводам.

— Что это значит? — прошептала Рене.

— Что Колину Энгтану плевать на тебя, — с каким-то садистским удовольствием протянула доктор Энгтан. — Он, как и его отец, такая же блудливая тварюжка. И его обиды на Чарльза с лихвой хватит на тебя, на меня и на себя самого. Рене Роше была нужна только мне. С самого первого дня, как ты появилась у Чарльза, я мечтала заполучить себе такой же образец. Но увы, маленьких гениев не штампуют, точно куколок на заводе пластмасс, а мой брат слишком хорошо учился на ошибках. Однажды потеряв Колина, лицемерная погань сделал все, чтобы этого не случилось снова. Однако жизнь решила по-своему.

Лиллиан Энгтан демонстративно развела руки, и на пальцах блеснула пара тяжелых колец. А Рене вдруг показалось, что она тонет — захлебывается прозвучавшими словами, точно водой, без шанса вздохнуть. «Блудливая тварюжка»? «Лицемерная погань»? Что?!

— Вы… вы подговорили мистера Филдса?

Наверное, она пошатнулась, но рука Тони немедленно подхватила за талию. Осознание, что ее мечта оказалась принесена в жертву во имя какой-то мифической выгоды, пока не добралось до бастующего мозга, но тело уже предавало. Господи! Значит, дедушка был прав. И ее… просто использовали? Рене прикрыла глаза. Все это пока не укладывалось в голове, но мысль Леи Энгтан оказалась предельно ясна.

— Да. Я получила лакомый кусочек. Он — меньше головной боли с твоим распределением. — Главный врач больницы пожала плечами, словно эта была какая-то третьесортная новость. Во рту Рене вдруг стало кисло.

— Но как же… Колин Энгтан оплатил мои тесты. Я видела документ и не ошибаюсь! — Рене пробовала на зуб последний кусочек надежды. Однако и тот оказался несъедобным, когда она услышала шепот:

— Господи. Ну почему тебе надо заткнуть своей правдой каждый дерьмовый угол этой клоаки?

А лицо доктора Энгтан на мгновение удивленно вытянулось, после чего она понимающе ухмыльнулась.

— Неужели? Какой необычный для него пример филантропии. — Лиллиан чуть насмешливо взглянула в сторону Энтони. А тот лишь сильнее стиснул пальцы на желтом свитере.

— Не надо. Прошу тебя, — процедил он. Но доктор Энгтан пожала плечами и невинно произнесла:

— Ты спрашивала меня, где же Колин Энгтан. Все ещё хочешь услышать ответ?

— Да, — шепнула Рене, а доктор Энгтан медленно улыбнулась.

— У тебя за спиной.

Рене не знала, зачем медленно повернула голову и уставилась в золотые глаза. До нее упорно не доходил смысл сказанного, пока побледневшие губы Энтони вдруг не разомкнулись и не прошипели совсем неуместное:

— Сука!

«Magic moments,

Filled with love!»[72]

В общем-то, она должна была понять сразу. Но Рене все равно скрупулезно оглядела каждый угол светлого кабинета в поисках затаившейся там человеческой фигуры и никого не нашла. Разумеется. Только молча смотревший на неё Энтони, а это значит… значит… Рене показалось, что раздавшийся в голове щелчок слышали все, настолько громко встал на место механизм мыслей. Словно две половины прочно соединились в единую деталь. Колин Энгтан и Энтони К. Ланг. Одни и те же буквы. Простейшая анаграмма. Рене давно следовало догадаться об этом и понять, что это Колин, мать его, Энгтан, который все эти месяцы притворялся Энтони К. Лангом. Или же Энтони К. Ланг сейчас корчил из себя Энгтана? К черту. Она не знала. Она вообще не понимала, что происходит и почему. Но в следующий миг грубо сбросила по-прежнему нежно обнимавшую руку и зашагала прочь из кабинета. Рене хотела сбежать. Перестать хотя бы на время существовать, потому что навалившееся чувство стыда и обиды оказалось невыносимым. Она чувствовала, как горят щеки. Те полыхали подобно огням рождественской гирлянды, когда за спиной эхом хлопнула дверь, и раздались торопливые шаги.

— Подожди!

Рене не могла понять, чего в голосе Энтони было больше: приказа, досады или хорошо спрятанного страха. Ланг был напуган, но в собственном гневе она никак не могла понять отчего, что злило еще больше. Господи! Ну насколько же восхитительный обман. А ведь можно было давно догадаться, стоило лишь подумать и сопоставить такие очевидные факты. Впрочем, такими они казались сейчас.

— Отвали! — отмахнулась Рене, когда ее попытались схватить за руку.

— Да послушай меня… — начал было Тони, но в этот момент она резко остановилась и обернулась.

— Ты знал? — спросила Рене. Она из последних сил сдерживалась, чтобы не вцепиться ногтями в горевший шрам. — Знал, почему я здесь оказалась?

— Догадывался, — весьма лаконично признался Энтони, но Рене не оценила подобной честности. Уже нет. Коротко рассмеявшись, она покачала головой.

— И ничего не сказал. Ничего! Меня выставили дурой, использовали…

— Как и меня, не находишь? — неожиданно раздраженно перебил Ланг. Или теперь это был Энгтан? — Но я предупреждал! Прямо сказал, что тебе здесь не место. На мой взгляд, это был взаимовыгодный обмен.

— Взаимовыгодный?! — почти взвизгнула она. — Обмен предполагает, что ты дашь мне хоть что-нибудь! Любую крошку! Но ведь ничего не было, Тони… Колин. Господи! Одно вранье! На протяжении трех месяцев ты обманывал меня каждый день, а сейчас вообще выставил полной дурой. И хочешь, чтобы я тебя слушала? Благодарю, но лжи мне теперь хватит надолго. Боюсь, как бы не стошнило от такого переедания!

— Я не обманывал тебя, — упрямо процедил Тони.

— Нет? — Она шагнула к нему и задрала голову, чтобы, прищурившись, посмотреть в глаза. — Я так не думаю, мистер Энгтан.

На фамилии чужого человека язык абсурдно споткнулся, но отныне это ее новый мир. Искаженная реальность комнаты кривых зеркал, а сама она клоун. Только вот больница — не цирк шапито.