Алёна Лепская - Анафема в десятый круг

Раф был нервным всю неделю. Он казалось всё дальше и дальше от меня. С каждым днём это расстояние становилось, всё более и более непреодолимым.

Его образ преследовал меня до последней ноты. На этот короткий момент время остановилось и я, могла видеть небеса в его глазах.

Я, казалось, затаив дыхание, с нетерпением ожидала продолжения.

Но его не будет.

Я положила последний аккорд своей гитары, крадущийся аккорд мелодии которой я не хочу. Я позволила своей гитаре повиснуть за спиной. Я была парализована, заморожена мыслью о том, что я оставлю его спустя несколько минут навсегда. ― человека, которого я люблю.

Я тонула. Тонула в панических волнах, так незаметно подкравшихся.

Я приложила ладонь к своему лицу и одна слезинка покатилась по щеке.

Что будет если каждый раз вскрывать рану, не позволяя ей зажить? Правильно, она никогда не заживёт. Я знаю на что это похоже. Это сжигает как болезнь. Это уже превратилось в болезнь. И имя этой болезни ― одержимость. Чувство в спектре от делирия до боли не касаясь реальности. И кажется мне что мне не вынести этого.

Это будет больно, но так будет правильно.

31 декабря. Без пяти двенадцать. Парапет моста. Снег. Виски.

Концепция моего мира в самой себе, дрогнула, переворачивая реальность нехитрой рокировкой. Приоритеты потерпели сильное замыкание.

Я тонула. Я утопала в снегопаде. Я словно смывала его присутствие, я хотела очищения.

Идеальный, он скрашивал моё несовершенство, мои изъяны, не боясь окунуться в этот мой омут темноты. Он научил меня мечтать, завладел всеми моими мыслями и мной, выпивая меня, без остатка, оставляя призраком в простынях, и снова наполняя меня, делясь своими силами. Обнажая мою больную душу, и надёжно пряча от постороннего взора.

Пряча от постороннего взора себя.

Я словно связанна, в оковы поймана, в этих путах лжи, нашей обоюдной лжи. Они ставят меня на колени, заставляя меня молить, Богов, о прощении, умолять, загладить мои пороки. Я подарила ему всю свою любовь, и всю свою ложь. И так и не сумела понять, он играл до конца, или так напрочь заигрался, что попал в свои же сети и влюбился сам.

Что это любовь или одержимость? Но он не умеет любить. Желая освободиться хоть на краткое мгновение, я, вкусив его однажды, так глубоко потерялась в этом маскараде, в чёртовом карнавале душ. Наших душ. Что не заметила когда всё перевернулось. Где была игра, а где правда? Был ли он искренен хоть одно мгновение?

Хотелось выпить стаканчик другой виски и взять в руки пушку.

Или.

Причинить себе глубокую, острую боль. Причинить, физическую боль, убивая эти жестокие стенания внутри. Вот как я играю, играю в жизнь, вышибая клин-клином.

Я была чертовски пьяна. Очень сильно. И чувствовала, что конкретно переборщила с коксом. Но даже это, не отменяло мысли, о моём бесповоротном нездоровье. Эти мысли способны хоронить мою драму, голосуя за мои похороны.

Не могу стоять ровно, теряя всю веру, в обещания, что дала самой себе, но всё ещё подчиняясь этой горько-сладкой улыбке на губах.

Остывая под этим ледяным снегом, не в силах, остановиться или сделать уже чёртов шаг. Я сама виновата во всём, Инна, что б её права! Я разрушаю его, разрушала с самого начала, но я пыталась! Чёрт возьми я правда пыталась! Мне нечем было перекрыть эту пустоту и боль.

Воспоминания, острые, сияющие, словно ножи, они безжалостно пронзают настоящее, до самого будущего. Но после самоубийства любви, ничего значимого просто на просто не останется, а её останки будут похоронены в безымянной могиле моего сердца.

С ядовитым поцелуем, не побеждают одиночество. Спасают теплом рук, а не саваном забвения. Тем самым смертельным саваном лжи и притворства, от которого застыло моё сердце. Я вовсе не хочу, чтобы он был пригвожден к кресту, я могу лишь пожелать ему счастья и ждать конца. Но одиночество умоляет меня сдаться. В конце концов она никогда не исчезает навсегда, солгав. Боль всегда обещает вернуться. И всегда возвращается.

Мне кажется это предел.

Я объявляю конец властвования масок над нашими душами.

Окончен балл.

Я завершаю войну.

Моя эпитафия по любви.

Моё жертвоприношение.

Последний глоток, виски. Древесино-горький вкус, такой же как боль и сожаления.

31 декабря. Полночь. Парапет моста. Телефонный звонок.

― Да. ― ответила я устало.

― С новым годом.

― С новым…

― Ты едешь? ― тут же спросила Инна. Я окинула взглядом полузамёрзшую реку. Посмотрев в небо я отступила от парапета и скользнула в салон машины.

― Еду.

Глава 20. Реальность 5-D или 90 дней до двери Дьявола

«Самый страшный удар тот, которого не видишь»

   «Связь, что держит меня взаперти   Я срываюсь с цепи   Что держит меня в под контролем   Отпусти меня…   Я хочу свободы от этой агонии…»

Я так больше не могу, её голос на записи… все эти образы из недавнего прошлого, сводят меня с ума.

   «В исчезающем сплетении   Бежать ― последнее спасение.   Я устала погибать.   Если хочешь сохрани, осени тени…»

Я думал, что смогу всё расставить на место в своей голове, но небо сыплет новоявленным январским снегом, затянутое тучами ― вот всё что я знаю наверняка. Я тону в метели, и виню в этом себя.

   «Пытаясь меня поднять   Ты изрезался, на память   Останется шрам…   Оттуда видно Богам,   Не стоило бит меня на части   Говоря мне, кем мне быть   К чёрту драму и это несчастье   Остановись, я не твоя жизнь…

   Я сбегаю с высокой ветки,   О которой ты мечтал.   Просто устала бить руки о сталь,   В кровь, о прутья клетки!

   Не виню и не прошу прощения   Моё решение и очищение   Я люблю тебя, больше чем любила жить…   Но я не твоя жизнь…»

Свесив руки с колен, я цедил виски, но не ощущал тепла. Мои руки были неправдоподобно холодными, я бледным, а Ярэк еле дышал, беспокойно за мной наблюдая.

1 января. 4:30 утра. Я следил за секундной стрелкой, на своих часах.

Я сбился нахрен с ног, не представляя где она, и просто не поверил своим ушам, когда, наткнулся на эту запись.

Она оставила её за час до того как куранты пробили двенадцать. Она оставила меня.

И так день за днём. Я ждал её, раз за разом, час за часом, но это было бесполезно.