Семен Малков - Голубая кровь

Старому золотоискателю и одного взгляда хватило, чтобы определить ценность самородка.

– Везет новичкам! Поздравляю, Петя! – радостно воскликнул он, взвешивая в руках находку. – Так и знал, что найдем золотишко! Куда ему деваться?

Повертел самородок, любовно осматривая с разных сторон; с удивительной ловкостью вылез на берег и азартно блестя глазами потребовал:

– А ну, покажь, где ты его надыбал! Посмотрим – нет ли там его братьев?

И правда, по одному ему известным приметам, промыв несколько лотков грунта по левому берегу ручья в месте находки, добыл еще несколько подобных самородков, немного поменьше первого. Уверенно наметив направление дальнейшей разработки – по ходу предполагаемой золотой жилы, – Фомич хотел было начать расчистку берега от камня, чтобы копать шурф, но вовремя остановился.

– Нет, это не дело! Нам, Петя, отдохнуть надобно! – резонно решил он, не скрывая досады. – Отложим до завтра. И пора уже перенести сюда все вещи. Обустроим новую базу в нашем, укрытии под скалой.

Уставший за день от тяжелой работы Петр с радостью согласился. Оставив рабочий инструмент в гроте, где отдыхали, двинулись в нелегкий обратный путь.

Подходя к месту своей стоянки, двигались уже буквально из последних сил; смеркалось. Не хотелось даже есть, мечтали лишь об одном – поскорее забраться в спальные мешки и спать, спать…

Настроение, правда, неплохое – окрылил первый успех и надежда, что завтра он увеличится. Между тем беда поджидала их совсем близко…

Вот и их стоянка… но что это, Боже правый, здесь творится!.. Форменный разгром: укрытие разорено, все вещи разбросаны; аккуратно упакованные ящики разорваны в клочья, содержимое их в беспорядке раскидано по всей округе; особенно досталось ящикам с продовольствием – в них мало что уцелело.

– Похоже, хозяин тайги к нам наведался, – удрученно констатировал Фомич, когда немного пришел в себя. – Или другой крупный зверь, но, скорее, все же – Топтыгин! Волки такого не натворят…

Делать нечего, принялись собирать что осталось. Катастрофа оказалась ужасной. Снаряжение почти не пострадало, его удалось полностью собрать; но из продовольствия остались лишь бутылки с подсолнечным маслом и почему-то не тронутая коробка с гречневой крупой. Спасли еще немного муки и соли – просыпалось из разорванных мешков…

Полностью исчезли свиной окорок, копченая колбаса, шпик, мед, сахар, плитки шоколада, даже жестяные банки со сгущенным молоком и консервами.

Поглощенные поисками, не обратили внимания на раздавшийся неподалеку треск веток… И вдруг раздался рев приближающегося зверя, почуявшего опасность. Петр от неожиданности остолбенел, но старый таежник не растерялся.

– Быстрее на дерево! – крикнул он напарнику, стремглав бросившись за своим охотничьим ружьем, оставленным около коробок.

Это вывело Петра из оцепенения мгновенно он вскарабкался на ближайшую елку, стараясь взобраться как можно выше. В это мгновение на поляну ввалился огромный медведь – такого устрашающего вида, что у Петра все тело сразу покрылось потом, хоть и был он не трусливого десятка. Можно только гадать, что заставило хозяина тайги вернуться на место преступления.

Увидев, а скорее, почуяв человека, медведь подошел к дереву и ревя во все горло. Появился Фомич, держа на изготовку ружье.

Мгновенно оценив обстановку, поднял его вверх и выпалил в небо из обоих стволов. Оглушенный, растерявшийся зверь завертел головой по сторонам, определяя – откуда угрожает опасность. На мгновение, злобно рыча, уставился в сторону кустов, где прятался Фомич, но струхнул и пустился наутек.

Потрясенный переделкой, в которую попал, Петр сидел на дереве, не решаясь спуститься. Неизвестно, сколько бы это еще продолжалось, не окликни его Фомич. Он вышел из кустов и посмеиваясь произнес:

– Ну что ты, Петя? Не помер со страху-то? Давай спускайся! Будь спокоен, Топтыгин не вернется! Раз уж испугался – обратно не сунется. Он зверь осторожный.

Все еще не в себе, Петр спустился с дерева на землю медленнее, чем на него забрался. Стараясь не показывать, как сильно напуган, спросил:

– А почему ты, Фомич, стрелял в воздух? Что, медвежья шкура не нужна? – попытался он пошутить. – Надо было его наказать.

– Сразу видно, ты, парень, тайги не знаешь, – не принимая шутки, серьезно объяснил Фомич. – Раненый медведь опаснее невредимого! А если б я его разом не уложил? Мне еще жизнь дорога! И тебе, думаю, тоже.

Больше они об этом не говорили и занялись тем, что стали упаковывать снаряжение и оставшиеся продукты, чтобы наутро перенести на новое место.

– Не густо у нас с продовольствием. Долго на таких харчах не протянешь, – угрюмо заключил Фомич, когда с этим покончили. – Что ж, придется нам с тобой, Петя, пораньше поворачивать оглобли!

Поразмыслил и бодро добавил:

– Дней десять еще здесь побудем; намоем золотишка, все как следует разузнаем – и в обратный путь! Клавка нас небось уже поминает недобрым словом.

– А с голоду мы не загнемся, Фомич? – усомнился Петр. – Того, что осталось, нам хватит максимум на три дня!

– Ну а эта штука, по-твоему, на что? – с усмешкой взглянул на него старый таежник, указывая на ружье. – Без еды не будем! А ты разве никогда не стрелял?

– Стрелял, и неплохо. В том числе по движущейся цели, – с гордостью ответил Петр. – Но охотиться не приходилось. Это не мое!

– Вот даже как? неодобрительно отозвался Фомич. – Ничего, парень, шибко жрать захочешь – будешь охотиться!

Вопросительно посмотрел на Петра, устало спросил:

– Ну как, чайку согреем или сразу спать? Тяжелый выдался денек…

– Все равно уснуть не сможем, – покачал головой Петр. – Ты не беспокойся, Фомич, я сам все сделаю! – И принялся разжигать огонь.

Все утро и половину следующего дня переносили вещи, обустраивались на новом месте – в глубокой выемке под скалой, образовавшей естественное укрытие наподобие грота. В глубине его Фомич разместил имущество и хозяйственную утварь. Там же, набросав лапника и мха, оборудовал себе лежанку. Такую же мягкую подстилку сделал под свой спальный мешок и Петр, но поближе к выходу, поскольку не переносил духоты.

На следующий день снова предстояла тяжелая, однообразная работа: сначала очищали намеченный для разработки участок от камней, потом они копали шурф и занимались промывкой грунта.

Опытный старатель, Фомич, не ошибся, определяя расположение золотоносной жилы: и в первом шурфе, и во втором, который выдолбили в каменистой почве, время от времени попадались небольшие самородки. К исходу дня вдвоем добыли почти полкилограмма золота. Набрался целый мешочек симпатичных желтеньких зернышек, и Петр решил, что работа идет успешно; но оказалось, что Фомич недоволен.