Дженнифер Блейк - Любовь и дым

Когда Рива вошла в комнату, там стояла только Констанция. Глаза ее сузились в оценивающем Риву взгляде, выискивая в ней недостатки. Она решительно спросила:

— Где Ноэль?

— Точно не знаю, — ответила Рива. — Он был занят с шерифом и его людьми до тех пор, пока они не отбыли с Эдисоном. Я слышала, как он что-то говорил о том, что проверит, чтобы Коралия и Пьетро не были потревожены этим волнением.

— Значит, я разошлась с ним. Ему незачем было беспокоиться о детях, — заявила Констанция. — Они видели камеры и софиты прежде и вполне способны игнорировать подобных людей, пока не предлагают снять их самих. Они смотрят телевизор и обожают все эти коммерческие программы. Я спустилась посмотреть что-нибудь им поесть.

Для Констанции это был неуклюжий предлог, поскольку она никогда не стеснялась позвонить или послать служанку за тем, что ей требовалось. Несомненно, вниз ее привело любопытство. Рива махнула в сторону буфета:

— Как ты видишь, завтрак готов.

Констанция взяла тарелку.

— Как ты спокойна после того, что, если верить Абрахаму, в этой самой комнате кого-то чуть не убили.

— Истерика ничего не дала бы, только привлекла бы внимание, а его мне хватит на всю оставшуюся жизнь.

— Даже внимания Ноэля?

Рива сжалась от прозвучавшего сарказма.

— Ноэль не имеет к этому никакого отношения.

— Я так не думаю. — В манере сицилианки просвечивала зависть. — Да, конечно же, когда я приехала, я планировала вызвать в нем ревность и вернуть его. Это был вопрос гордости. Я не могла понять, почему он меня оставил. Ноэль отказывался объяснить, но я знала, что ты имеешь к этому отношение, и поэтому ненавидела тебя и хотела сделать тебе больно. Но я слушала сейчас с верхней галереи и сопоставила то, что ты говорила, с тем, что я знаю. Теперь я поняла, почему ты нравишься Ноэлю больше других женщин.

— Вряд ли это так, — возразила Рива, чувствуя неловкость от столь откровенного разговора.

— Несомненно так! Он романтичен, а не все ли они таковы? Он сделал красивый жест и теперь делает вид, что все эти годы изгнания ничего не значат, но это ложь. Не должна ли ты вознаградить его?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Свободной рукой Констанция сделала презрительный жест:

— Ох уж эти американцы! Почему не признать свои чувства? Обязательно сделают по-другому! Скроют все в себе, как и Ноэль. Вы будете отличной парочкой!

Приближающиеся шаги спасли Риву от ответа. В дверях появился Дант — и не один, с ним была Анна Галлант.

Наступило продолжительное молчание, пока Рива, привыкшая к роли хозяйки, не поприветствовала их:

— Я не слышала, что вы пришли. Как давно вы здесь?

Ответил Дант, и весьма угрюмо:

— Мы только что пришли. Увидели начало новостей и конференцию по монитору в гостиной и поспешили сюда, но, кажется, опоздали.

— Боюсь, что так. — Рива переводила взгляд с одного на другую, отмечая их побледневшие лица, словно они не спали ночь, и то, как дружно плечом к плечу они выступали.

— Увы, да, — подтвердила Констанция, столь же пристально рассматривавшая эту пару. — Полиция уже увезла вашего мужа. Вы несчастливы?

— Он не мой муж и никогда им не был, — возразила Анна, подняв подбородок.

— Вы слышали, что я говорила? — проговорила Рива.

— Да, по радио, пока ехали сюда, — ответила Анна, — но я вычислила, что я не была замужем за Эдисоном, несколько дней назад, сразу же, как Дант сказал мне о церемонии, которая была у вас с Эдисоном. Мой сын родился через девять месяцев после моего так называемого брака, вы понимаете, а я знала, что Эрин старше него почти на год, что означает, что первым был ваш брак. Следовательно, мой был недействительным. И это было… шоком.

— Очень удобным, — предположила Констанция. — Тогда можно считать, что ваша поездка в Колорадо совсем невинная, так ведь?

Анна обменялась взглядом с Дантом и, вспыхнув, ответила:

— Ну, не совсем без вины, но, несомненно, без сожалений.

Констанция словно отмахнулась от нее и, повернувшись к Данту, выдала ему кислую, тщательно продуманную улыбку:

— Коралия и Пьетро очень скучают по тебе. Я как раз собиралась подняться и отнести им поесть. Ты не хочешь навестить их?

— Извини, но сейчас не могу, — проговорил он твердо. — Передай им от меня привет.

Улыбка погасла, и Констанция резко повернулась к буфету.

— Не уверена, что у меня будет для этого время. Мне надо начать упаковываться.

— Но ты еще не уезжаешь? — спросила Рива. — Ноэль едва ли сможет повидаться с детьми.

— Это не моя вина, но я думала, они могут остаться. Ноэль привезет их в Париж в конце лета.

— Очень великодушно с твоей стороны. — Рива смотрела на то, как Констанция начала поспешно ставить тарелки с едой одну на другую.

— Вовсе нет, — тотчас возразила Констанция. — Я получила приглашение присоединиться к длительному круизу на острова Микронезии. Сначала я колебалась, ехать туда или не ехать. Теперь решилась. Разве это не великолепно? — обернулась к ним Констанция. Она бросила холодный, долгий взгляд и, не говоря ни слова, вышла.

Дант едва дождался, когда она не могла их услышать, чтобы перейти к предмету, который больше всего волновал его:

— Относительно Эдисона, Рива, ты не знаешь, куда они взяли его?

— Нет, но думаю, что в здание суда.

Он нахмурился и почесал затылок.

— Полагаю, мы мало что смогли бы, даже если и не опоздали.

— Я тоже об этом думаю, — проговорила Анна. — Я не хочу надолго покидать Джоша и сомневаюсь, чтобы Эдисон ожидал, что я приду и пожму ему руку. Думаю, самое лучшее оповестить его адвоката о том, что случилось, и вернуться в госпиталь.

— Вполне с тобой согласен, — поддержал ее Дант.

— Можно мне воспользоваться вашим телефоном? — обернулась Анна к Риве.

Рива указала ей на телефон в библиотеке и настояла, чтобы она вернулась и съела что-нибудь или, по крайней мере, выпила чашечку кофе. Анна слегка улыбнулась и вышла.

— Ты могла бы позвать меня, — сказал Дант, как только они с Ривой остались одни.

— А что бы ты смог сделать?

— Я мог бы быть с тобой.

Она устало улыбнулась ему:

— Наверное, мне надо было предупредить тебя о том, что случилось. А ты смог бы предупредить Анну.

Он покачал головой:

— Полагаю, мне следовало быть здесь и во всяком случае знать, разве что я был в замешательстве. Я все разрушил, да?

— Нет, правда нет. У меня никогда не было права спрашивать тебя, где ты и с кем.

— Ты могла получить это право в любое время, если бы пожелала. Возможно, я потому и взял Анну в горы, чтобы заставить тебя задать этот вопрос. Но это не сработало, не так ли? — Он устремил на нее свои темные глаза.