Карина Хейл - Игра (ЛП)

Эмили с нами совсем недавно. Она остаётся на месте, с опаской поглядывая на меня. Она ещё не знает меня от и до. Во многих отношения, она как Кайла. Думает, что может доверять мне, надеется на лучшее. Но это не лучший я, это худший я и доверие, имеющееся у нее ко мне, медленно разрушается. Думаю, Эмили будет поблизости потому что я спас ее, оставил ее. Ну и потому что, в конце концов, она просто собака.

Но Кайла, определённо, намного сложнее. Она красивая, заботливая, сексуальная как ад, многогранная личность и я знаю, я причин ей боль способами, которые, вероятно, непоправимы. Ее нельзя приучить к определенным условиям, наградить за хорошее поведение. Ее преданность не бесконечна. Она не предлагает любовь беззаветно, потому что я взял ее и предложил ей ласковое слово. Я должен провести всю жизнь, пытаясь завоевать ее, проявить себя, постоянно предлагая ей своё сердце и душу. В любви и в жизни нет никаких гарантий, и ее любовь это то, что я никогда не смогу принять как должное, если я все же настолько удачлив, чтобы все ещё иметь ее.

Я хожу по квартире, ища признаки ее присутствия. Сумочка исчезла, но чемодан и все остальное все ещё здесь.

Понятия не имею, куда она исчезла. Я размышляю о том, стоит ли позвонить Бригсу или даже Амаре, но я не уверен как все объяснить. Конечно, я несколько раз звоню ей, но попадаю прямо на голосовую почту. Даже звук ее радостного, саркастичного голоса ощущается, словно нож в сердце и я снова истекаю кровью.

Что если я облажался настолько, что ничего нельзя исправить?

Что если я на самом деле, действительно, потерял ее?

Твою ж мать.

Что я сделал прошлой ночью?

Так что я жду. Сажусь на диван и жду и жду, пока это становится больше похоже на борьбу, чем на ожидание. Потому что снова то же чувство вины и ненависть, и стыд и они бродят вокруг, пытаясь затащить меня на дно, заглушить меня, пока я не смогу сделать очередной вздох.

И там, на улице, в ближайшем пабе есть что-то, что может увезти меня далеко от этой боли. Эта песня слышна даже из аптечки в ванной, Перкосет, другой способ притупить все эти чувства. Я не могу делать вид, что каждый божий день не глотаю парочку этих штук.

Но я достойный противник. Я придерживаюсь своей позиции, хотя знаю, это заставило бы уйти физическую боль. Не могу сосчитать, сколько раз за сегодняшнее утро меня уже стошнило.

Когда приближается полдень, а она все не возвращается, у меня нет иного выбора, кроме как пойти на тренировку. Это последнее чего я хочу, последнее, что мне нужно. Я не хочу видеть осуждающие взгляды своих товарищей по команде, не хочу чувствовать себя виноватым во всем этом, и опять же, не хочу шевелить долбанными мышцами, потому что мне плохо.

Но я не могу просрать абсолютно все в моей жизни.

Я медленно собираюсь и затем оставляю Кайле записку на столике в коридоре, написанную моим корявым подчерком.

Я пошёл на тренировку. Сразу же после, пойду домой. Пожалуйста, не уходи. Мы сможем справиться с этим, пожалуйста, останься и подожди меня.

Я минуту смотрю на неё, и слова звучат так бездушно и бессмысленно, как будто они могли бы когда-нибудь убедить такую женщину как Кайла, если она решит уйти. Но я все равно оставляю ее там потому что это все, что я могу сделать.

***

Тренировка невыносима. Если бы здесь не было таких людей, как Джон и Тьерри, как мой тренер, который, кажется, верит в меня независимо от того, что я делаю, даже когда я все испоганил, я бы развернулся в тот же самый момент, как ступил на поле. Я бы просто ушёл. Я прошёл через столько всего, но у каждого есть свой переломный момент и сегодняшний был бы моим, если бы у меня не было там несколько поддерживающих лиц.

Хорошая новость в том, что с Денни все будет хорошо. Полагаю то, что я был слегка пьян перед игрой, сыграло мне на руку, потому что, когда я метнул в него мяч, это было не прямое попадание в суставы. Хоть он и не был на тренировке, что было хорошо, потому что не уверен что смог бы иметь с этим дело, Алан сказал, что через пару дней он вернётся, готовый к большой игре. Не знаю, что бы я делал, если бы получилось так, что один из наших звёздных игроков не смог бы играть. Поскольку, в соответствии с указаниями Алана я не играю в первой игре, мы действительно должны охрененно сыграть против Глазго.

Дорога от стадиона к квартире кажется, длится вечность. Я постоянно разминаю руль, костяшки белые, боясь, что когда вернусь, Кайлы не будет. Возможно ли, что она просто уехала и села на ближайший рейс? Может, оставшиеся сумки не стоили того? Может спастись от меня, картины наших разрушенных отношений, было для неё единственным выходом. Если у неё в сумочке был паспорт, это все, что ей было нужно, чтобы исчезнуть.

Не могу винить ее в этом. Все что я знаю, что мои надежды, как я войду в квартиру и увижу ее прекрасное лицо, могут быть напрасными. Прямо сейчас она может быть где-то над Атлантикой. Прямо сейчас она может направляться в свою новую жизнь, не оглядываясь через плечо. Может именно поэтому мои звонки не проходят, а сообщения не доставляются. Она в самолёте, направляется далеко-далеко.

Последний раз, когда я был рядом с ней, я даже не смотрел ей в лицо. Что, если это был последний раз, когда я видел ее? Что, если моим последним воспоминанием о ней будет ощущение меня слишком постыдным, чтобы даже взглянуть в её сторону? Если бы я знал, что это конец, я бы схватил ее, держал бы крепко-крепко, изо всех сил, смотрел бы в неё так глубоко, что не знал бы где, заканчиваюсь я и начинается она.

Я бы все сделал по-другому.

Я бы никогда не дал ей повода уйти.

Я вынужден остановить машину, водители объезжают меня, сигналя. Мне наплевать. Я ни на что не способен. Мысль о том, чтобы так скоро, даже не попрощавшись, потерять ее, изнурительна.

Я остаюсь там, стоя в неположенном месте, пытаясь дышать, голова лежит на руле. Я остаюсь сидеть так, пока не нахожу мужество продолжить путь и посмотреть в лицо правде, какая бы она не была.

Я нахожу место для машины на углу здания моей квартиры и направляюсь наверх. Жду около двери и прислушиваюсь, надеясь услышать внутри какое-то движение, которое немедленно положит конец моим страданиям, по крайней мере, уменьшит их. Если она все ещё здесь, у меня все ещё есть шанс сделать все правильно.

Я быстро отпираю дверь и вхожу. Лионель бежит ко мне, прося почесать его за ухом. Я приседаю вниз, рассеянно глажу его, прислушиваясь к любым звукам.

Там. На кухне. Закрывается дверь холодильника.

Надежда поёт где-то глубоко внутри меня.

Я направляюсь прямо туда и вижу ее, стоящую со стаканом сока в руке. Она смотрит на меня, будто ждала меня, волосы безжизненные и свисают вокруг лица. Глаза красные и припухшие, и я могу почувствовать каждую унцию боли, исходящую от нее как ядовитые солнечные лучи.