Луанн Райс - Дотянуться до звезд

— Привет, Диана, — сказал он.

Она просто смотрела, но ее глаза округлились еще больше.

— Я не успел заскочить к парикмахеру, — сказал он. — Да, я знаю, что похож на пугало.

Ее рот открылся и закрылся, выталкивая наружу беззвучные слова.

— Меня вызвали по ошибке, — сказал он. — Я уже плыл во Флориду. У тебя в сумке оказалась какая-то старая карточка с названием «Афродиты». То, что им удалось перехватить меня, иначе как чистой случайностью и назвать нельзя. В другой палате я видел девочку и решил, что это Джулия. Господи, Диана. Я приехал, желая помочь вам. Я думал, что здесь моя дочь.

У Дианы на глазах заблестели слезы, и Тим Макинтош дал волю чувствам, которые сдерживал все эти годы. Опустив голову на ее подушку, он разразился плачем.

Она прокашлялась.

Тим продолжал всхлипывать. Он слышал ее речь — крохотные, почти неразличимые слова. Видимо, она благодарила его, давая ему знать, что понимала его боль и то, как нелегко далось ему это решение. Наконец, он поднял голову и вытер лицо. С другой стороны подушки она глядела прямо в его глаза. Он был прав: она пыталась заговорить.

— Что? — спросил он, прильнув ближе, дотронувшись пальцами до ее потемневшей щеки. — Я не слышу тебя, детка.

— Я сказала, убери свою грязную голову с моей подушки.

Он вскочил, отдернув руку, словно она укусила его. Ее голос еле-еле хрипел. На губе у нее был порез и вдобавок несколько швов над бровью, под скулой и вдоль челюсти. Может, она бредила?

— Я приехал, чтобы помочь, — оторопев, сказал он.

Она по-прежнему не сводила с него взгляда, изредка шевеля веками, словно ей требовались неимоверные усилия, чтобы моргнуть.

— Мне, — проговорила она, — невыносимо видеть тебя.

— Я уйду, — сказал он, почувствовав ее настроение и приготовившись шагнуть к двери.

— Зная, что ты отверг нашу дочь. Не только когда ты бросил нас, — сказала она чуть окрепшим голосом.

— Диана…

— Но и в Новой Шотландии.

— Но я приехал загладить свою вину и помириться, — сказал Тим. Он не мог понять, почему люди говорили с ним в подобном тоне. Сначала Малаки прошлым летом, а сейчас Диана. Он делал все что мог; каждый божий день он старался изо всех сил. У него были благие намерения.

— Ее зовут Джулия, — сказала Диана.

— Тише, тише, — сказал Тим, нервничая и озираясь вокруг. Она делала усилия, пытаясь подняться чуть выше.

— Она красивый, замечательный ребенок, — сказала Диана. — Она такая хорошая, и ей столько довелось вытерпеть, Тим, а ты даже не увидел ее. — Прибежала медсестра. Она хотела уложить Диану обратно на подушки, но Диана стала сопротивляться. Она собралась с духом и намеревалась покончить со всем этим раз и навсегда.

— Слушай, успокойся. Ты же ранена, — сказал Тим. — Ты не знаешь…

— Я знаю, — сказала Диана, и ее глаза просветлели.

— Я думаю о ней, — сказал Тим. — Я знаю ее имя. А ты ведешь себя так, будто я не…

— Я не хочу иметь с тобой ничего общего, Тим Макинтош, — сказала Диана.

— Но я приехал, чтобы…

Она откинулась на подушку. Он видел, что она вымоталась, что она побывала в серьезной передряге, но именно четыре последних слова доконали ее. Тим произнес их, и она сломалась у него на глазах. Ее кожа приобрела пепельный оттенок, и она замотала головой. Когда она опять заговорила, ее голос был похож на предсмертный шепот.

— Вся ее жизнь прошла мимо тебя.

— Сэр, вам пора… — встряла медсестра.

— Диана, возможно, ты и не поверишь этому, — сказал Тим, вдруг осознав тот факт, что, выйдя за дверь, он, вероятно, больше никогда не увидит ее. Во рту у него пересохло, а ноги предательски задрожали. — Но я никогда не хотел причинять боль тебе или ей. Никогда. Это правда.

Диана лежала на спине. Ее глаза были закрыты, и из них текли слезы, попадавшие на ее уши и на бинты головной повязки. Работа на катере была одним делом. Там было проще найти оправдание существованию на морских просторах. Но, увидев Диану в таком состоянии, Тим вспомнил все, что когда-либо выбросил из своей жизни.

— Мама считает, что мне следует простить тебя, — прошелестела она.

— Просто пойми.

Диана яростно дернула головой. Она крепко зажмурилась, чтобы не смотреть на него.

— Я прощаю тебя, — сказала она, захлебываясь слезами. — Но я не могу тебя понять. И даже не буду пытаться. Теперь уходи.

Тим хотел что-то ответить, но медсестра заметила изменение показаний кровяного давления Дианы. Она покрутила ручки аппарата, а потом вызвала доктора. У Дианы понизилось давление, и Тим слышал, как они тревожно обсуждали опасность внутреннего кровотечения. Зажегся верхний свет, и прибежала еще одна бригада медсестер. Тима отпихнули в сторону, и он повернулся к ним спиной. Он прошел мимо копошащихся медработников и покинул помещение ОИТ.

Глава 30

Распахнув тяжеленные двери на пути в ОИТ, Алан повстречал Тима. Они стояли лицом друг к другу на расстоянии в десять футов. Алан предполагал, что Тим к этому времени уже уедет. Ведь он исполнил свой долг, вызвал Алана, так почему же он был здесь до сих пор? У Алана ныло все тело. Увидев брата, он напрягся, гадая, чего такого Тим мог наговорить Диане, но в то же время на него нахлынуло старое чувство кровного родства.

— У нее врач, — сказал Тим, в его глазах было спокойствие. — Какие-то перемены в ее состоянии.

Алан не стал слушать дальше. Он вошел в двери ОИТ и заметил оживление в дальнем конце палаты. Как только он вздумал поспешить туда, его тут же остановила медсестра в компании двух врачей.

— Это Диана, — сказал он. — Я должен увидеть ее…

— Они работают с ней.

— Я тоже врач! — вскричал он.

— Вон отсюда, — приказал один из врачей. — Сейчас вы ей ничем не поможете. Вам придется подождать снаружи.

Алан отступил. Он ощутил свою полную беспомощность.

Тим ждал его в коридоре.

— Она что-нибудь сказала? — спросил Алан. — Она вообще приходила в сознание?

— Она была в сознании, — ответил Тим.

— Как она выглядела? — спросил Алан. У него дрогнул голос. Ему удалось лишь мельком взглянуть на нее через все отделение. Ее лицо было очень бледным, и его покрывали синяки вперемешку с кровоподтеками.

— Она ранена, — сказал Тим.

— Боже, боже, — схватившись за голову, сказал Алан, меряя шагами небольшой коридорчик. Гоня на полной скорости в Нью-Йорк, он старался сдерживать себя. Но сейчас страх потерять Диану, до этого томившийся глубоко внутри, вырвался на свободу. — Иисус, помоги мне, помоги нам…

— Алан, — окликнул его Тим.

Алан слегка обезумел. Он никак не мог перевести дух. Много раз он наблюдал за семьями, ожидавшими возле ОИТ исхода судьбы своих родственников, и вот теперь он сам оказался на их месте. Он потряс головой, подавил всхлип. Рядом стоял его брат, потный и грязный, с шевелюрой, которую не расчесывали и не подстригали, наверное, около месяца. Он был похож на маленького мальчика, которого Алан учил рыбачить и плавать на пляжах Кейп-Кода.