Джудит Крэнц - Я покорю Манхэттен

— Возьми обратно! Черт тебя побери, у меня что, своей нет? Дьявол! Чуть не полстручка красного перца откусил.

— Пожалуйста, будь осторожней.

Мэкси огляделась по сторонам. «У Леони» был ее любимый ресторанчик на Первой авеню. Маленький, всего каких-то шесть столиков, он воспроизводил ту атмосферу, которая ей нравилась: из старинного фонографа, спрятанного в дальнем углу, доносилась негромкая старинная карибская музыка (пластинки тоже были старинные); с канделябров повсюду стекали капли перегретого воска, как в кинофильмах Кокто; стены мягко-желтого цвета увешаны семейными фото хозяйки. Мэкси казалось, что она в отпуске на одном из островов Карибского бассейна, а не на Манхэттене. Но, похоже, Рокко настолько зачерствел в этой своей конторе на Мэдисон-авеню, что вся поэзия «У Леони» на него не действует. А ведь когда-то, подумать только, горький стручковый перец был его любимым блюдом! Да, печально…

— Так какую ты не сделала классическую ошибку? — снова спросил Рокко, несколько успокоившись и обретя прежнее достоинство.

— Не упустила из виду, что у каждого номера моего журнала два заказчика: читатель и рекламодатель. Рекламу не заполучить, если у тебя нет читателей, но и читателей тоже не будет, если нет рекламы, потому что тощий журнал без нее вызывает подозрение. Вот почему я обеспечила себя рекламой практически на ближайшие полгода. Не то чтобы я раздала свою рекламную площадь даром, но особенно за деньгами я тоже не гналась. Брала гораздо дешевле, чем надо бы. Абсурдно дешево. Но зато первый номер выйдет пухленьким, как хорошенькая курочка. И это подействует на людей успокоительно. Еще бы, всего за доллар с полтиной читатель сможет взять журнал в руки и, как говорится, иметь вещь. Рокко, оставь немного места для второго!

— Как, это еще не все?

— Обожди, — предупредила Мэкси с улыбкой, заставившей предательски дрогнуть родинку в ложбинке над верхней губой, своими очертаниями похожей на идеальной формы лук (с каким бы удовольствием Рокко сейчас наподдал ей хорошего шлепка и посмотрел, что она станет делать).

— Ты все продумала со своим журналом, кроме, кажется, одного. Как ты думаешь его распространять? Ведь можно сделать прекрасный номер, какого еще не знал мир, поместить через страницу четырехцветную рекламу, а до миллионов читателей, о которых ты постоянно твердишь, журнал не дойдет. Как, спрашивается, они его смогут купить?

— Рокко, ты когда-нибудь слышал о человеке по имени Джо Шор?

— Нет, ни разу.

Мэкси вздохнула:

— Замечательный был старикан, но уже лет, думаю, пятнадцать как его нет в живых. Мы с ним ходили на скачки — до самого последнего дня. Он всегда покупал мне столько «хот догов», сколько захочется. А умер он, как и мечтал, в своей ложе в Бельмонт-парке, после того как его лошадь выиграла. Правда, поставил он всего два доллара, но все равно.

— Слушай, Мэкси, к чему ты все это говоришь?

— Дядя Джо — отец дяди Барни. Конечно же, связей с дядей Барни мы никогда не прерываем. Он еще страшно огорчался, когда я развелась с Лэдди Киркгордоном… Ему так нравилось, что я стала графиней. Он с женой гостил у меня в замке, и мы чудесно проводили время.

— Дядя Барнет? Ты имеешь в виду Джея Бернарда Шора? Президента фирмы «Кресент»?! — Рокко знаком пеказал, чтобы ему не подавали огромного блюда с тушеным эскалопом, курицей, желтым рисом и копченой уткой. — »Кресент»? — Его голос осекся.

— Ну да, «Кресент». Чтобы распространяли по всей стране, — терпеливо стала пояснять Мэкси.

— Можешь мне не рассказывать, — медленно процедил Рокко.

Нет, она все же явно стремится его убить. Сперва креольская кухня, а теперь еще это, как будто ей мало одного красного горького перца. До каких пределов может доходить человеческая злоба? Интересно, есть у него уже язва или она только зарождается? «Кресент», да это же самая большая компания по распространению журналов в Соединенных Штатах! Конечно, «Эмбервилл пабли-кейшнс» для них — важный клиент. Но «Би-Би»?

Смех да и только, если они хоть что-нибудь понимают, а уж за них-то можно не волноваться.

— Ну, в общем, я повидалась с дядей Барни и рассказала насчет своих проблем. Он знает, что я всегда ставила на выигрыш, с трехлетнего возраста. Так что подписать с ним контракт было проще простого. Они, конечно, берут свои десять процентов от стоимости каждого номера, на меньшее он просто не мог согласиться, но зато обещал выставлять нас в первом ряду во всех пунктах продажи. Рокко, что с тобой? Леонй! Быстрей! Наверное, он поперхнулся. Господи, Леонй, там что, были рыбные косточки в этом супе? Рокко, подними руки над головой! Нет, Леонй, не надо бить его по спине! Рокко, хочешь я сделаю тебе искусственное дыхание? Проведи пальцем по горлу, если не можешь дышать… о, так ты в порядке? Господи, как ты меня перепугал. Больше никогда тебя сюда не приведу. Леонй, помоги мне… рюмку гаитянского коньяку, пожалуйста! Я совсем без сил.

— Значит, первый ряд во всех пунктах продажи? — с трудом прошептал Рокко, останавливаясь после каждого слова. — Ты уверена, что так он и сказал?

— Совершенно уверена. Сказал, если потребуется, он сам поставит новые стеллажи, чтоб мне хватило места.

— И сколько это будет стоить?

— Это уже другая проблема. Мне придется платить непосредственно продавцам. Около пяти долларов за три недели. Понятно, что в каждом месте. Но ясно же, что никто не станет бесплатно продавать «Би-Би» в супермаркетах на контроле. Это ведь не благотворительная акция, правда, Рокко? Наверное, так же получали свои места в первом ряду и «Пипл», и «Нэшнл инквайерер», и «Космо»? Там, где мимо них просто не пройдешь. Ну что ж, бизнес есть бизнес, — энергично подытожила Мэкси, наконец-то оправившись от потрясения, вызванного тем, что Рокко поперхнулся и ему грозит опасность, и в виде компенсации набросилась на приправленный перцем «чиле» эскалоп, оставленный Рокко нетронутым.

— Ты ж потеряешь, мать твою, кучу денег! — взревел он.

— Пожалуйста, потише. Или, по крайней мере, выбирай выражения! Может, и потеряю. Но я иду на этот риск сознательно, потому что ставлю — на себя! И дядя Барни, между прочим, тоже… Он ведь выступает в роли моего кредитора в первый год, когда мне будет обеспечено место в первом ряду. Один раз я посоветовала ему поставить на Экзакту. И он выиграл, впервые в жизни. Мне было тогда три года, я даже читать не умела. Рокко, ради бога, отхлебни немного моего коньяка… Мне так за тебя страшно. Ты никогда не думал, чтоб лечь в клинику и провериться? У меня есть хороший терапевт, его специальность — как раз нервные сотрудники рекламных агентств. Впрочем, что я говорю — они же там все такие.