Кейси Майклз - Лукавый ангел

— Нет, в этом нет никакой необходимости! Вы спросите, почему я так думаю? Отвечу: потому что я знаю наперед все, что вы скажете, мистер телохранитель!

— В таком случае расскажите мне, что, по-вашему, я хочу вам сказать, чтобы я не сомневался в этом, мисс Всезнайка!

Грейди прислонился спиной к одному из столбиков спинки кровати и насмешливо скривил рот, сверля Энни пронзительным взглядом.

— Только то, что Арчи выжил из ума и все его идеи — бредовые. Верно?

— Да, почти. С той лишь разницей, что на самом деле я намеревался спросить: кто, на ваш взгляд, подсыпал мышьяк в апельсиновый сок — сам Арчи или кто-то из его родственников?

Энни взяла из шкафа чистое нижнее белье и собралась уже было зайти в чулан, чтобы надеть его, но вопрос частного детектива пригвоздил ее к месту.

— Вы полагаете, что Арчи травит самого себя? Но зачем ему это?

— Я мог бы сказать в ответ, что это всего лишь одна из версий, пришедших мне в голову, или же сослаться на аналогичный случай, с которым мне пришлось столкнуться раньше. Но я этого не сделаю, просто потому, что Арчи сделал такое предположение! Надеюсь, что вы это помните.

Грейди скрестил руки на груди, словно бы ожидая, что Энни размотает полотенце и начнет надевать нижнее белье.

Но это пока не входило в ее намерения.

— Нет, он выразился иначе, — поправила его она. — Он сказал, что такую версию могут выдвинуть его наследники, чтобы убедить всех в его безумии.

Грейди отошел от столбика кровати, отчего показался Энни еще выше ростом, и угрюмо произнес, глядя на нее сверху вниз:

— Я прекрасно помню, что он сказал, Энни. И честно говоря, именно эта фраза и навела меня на подозрение, что Арчи выдумал эту историю с отравленным апельсиновым соком, желая подстраховаться на случай, если я вновь изъявлю желание отказаться от этой гнусной работы. Нужно отдать должное его прозорливости. К тому же, дорогая Энни, вряд ли у кого-либо из его родственников достанет терпения извести его исподволь. Скорее, они с удовольствием взорвут его вместе с этим мавзолеем. Бах — и нет больше Арчи!

Энни захлопала глазами, чувствуя, что подпадает под воздействие гипнотического обаяния Грейди, его насмешливой улыбки и парализующего взгляда. Наконец смысл произнесенных им слов дошел до нее, и она, тряхнув головой, в сердцах воскликнула:

— Ах он старый негодяй! Он точно все это сам подстроил! Пытаясь сыграть на нашей жалости, мерзавец! Пожалуй, я все-таки…

— Сбежите отсюда, пока не поздно? — закончил за нее Грейди.

— Нет! Я сделаю это лишь в крайнем случае. Но меня так и подмывает задушить его собственными руками.

Глаза Грейди вспыхнули, рот исказился, он шагнул вперед и вскричал:

— Вы все еще шутите? Неужели вам еще не понятно, что здесь происходит? Я был лучшего мнения о ваших умственных способностях!

Энни прикрыла грудь руками и, вскинув подбородок, холодно ответила:

— Я отдаю себе отчет о том, в какую скверную историю впуталась, мистер Салливан. Не считайте меня законченной идиоткой! И замрите на месте, мне нужно одеться!

Грейди раскрыл рот, чтобы снова закричать на нее, но она схватила в охапку белье, рванула, дверь чулана и поспешно скрылась в нем, захлопнув за собой дверь.

Сидевший на полу кладовой плюшевый кролик встретил Энни с молчаливым укором во взгляде. Ей даже показалось, что он недовольно нахмурился, и она поспешила успокоить своего единственного друга, прошептав:

— Понятное дело, всякий мнит себя умнее другого! Все дают мне советы. Но я-то не дура! Я знаю, что делаю!

Она подхватила кролика с пола и усадила его в темный угол, повернув мордочкой к стенке. Спустя три минуты, застегнув с грехом пополам пуговицы на блузке, она вышла из чулана и увидела, что Грейди вальяжно уселся на ее кровати, вернее, почти лег на нее, подперев голову рукой.

— Я вижу, что вы здесь уже освоились, мистер Салливан, — прошептала Энни сквозь зубы. — Почему бы вам не забраться на кровать с ногами? Так вам будет гораздо удобнее.

Она так разволновалась, что ей захотелось покурить или, на худой конец, пожевать сигарету.

— Пожалуй, я последую вашему совету, поскольку вы, по-моему, собирались рассказать мне очередную сказку, — промурлыкал, словно сытый кот, Грейди.

Энни подумала, что этого котяру было бы неплохо оскопить, и густо покраснела, устыдившись таких жестоких мыслей.

— Послушайте, Грейди, не кажется ли вам, что вы сгущаете краски? — выпалила она, стряхнув оторопь. — Мне кажется, что ничего страшного не происходит. Мне предложили выгодную работу, и я согласилась. Если Арчи так хочется подшутить над своими родственниками, то почему бы мне на этом не подзаработать? По-моему, здесь все честно! Он получает удовольствие, я — деньги! Ну, побесятся его родственнички один месяц, хуже им все равно не будет. Ведь не впишет же старикан меня в свое завещание, верно? Ничего опасного в этой затее нет и быть не может, просто Арчи нравится морочить всем голову. И меня, и вас он нанял, желая развлечься, так что мы почти в равном положении, только вам платят больше, чем мне.

Грейди наморщил лоб, производя в уме некоторые вычисления, и тяжело вздохнул:

— К сожалению, вы правы, мисс Кендалл. Даже за вычетом всех налогов и доли, которую я заплачу своей помощнице, мисс Мейси — с ней я непременно познакомлю вас несколько позже, — мой гонорар значительно превысит ваш, — сказал он. — Вам остается утешиться тем, что вам не придется платить налог с ваших пятидесяти тысяч.

— Напротив, я настояла на том, чтобы все было официально, — не моргнув и глазом соврала Энни.

— Что? Повторите! По-моему, я ослышался. Вы собираетесь записать эту сумму в своей налоговой декларации в графе «доход»?

Энни надела туфли, взяла со столика гребень и стала расчесывать им влажные волосы, стараясь не выдрать их с корнем. Упрямые курчавые локоны плохо поддавались, норовя скрутиться в колечки, как шерсть у мокрого перепуганного пуделя. Нет, подумала Энни, определенно лишь те, у кого нет вьющихся волос, могут утверждать, что кудряшки — это прелесть.

— Естественно, я уплачу все налоги! Иначе и быть не может, — с невозмутимым видом ответила она. — Все должно быть по закону!

Грейди вскочил с кровати, подошел к ней и, встряхнув ее за плечи, закричал:

— Собирайте свои чемоданы, Энни Кендалл, и немедленно убирайтесь отсюда. С вашей наивностью и порядочностью вам нечего делать среди этих кровожадных акул.

Энни присела и, вывернувшись, отбежала в противоположный угол, откуда с упреком бросила:

— Вы хотите, чтобы я начала вас опасаться и презирать? Если вы и дальше будете вести себя так же бесцеремонно, то вы в этом скоро преуспеете!