Наташа Колесникова - Любовь оружейной принцессы

Пожалуй, именно в столовой Славик осязаемо понял, что его тесть очень богатый человек. По тому, как обращались к нему официантки, какие блюда стояли на столе, как он себя вел за столом. Одно слово — всевластный хозяин. А хозяйство у него было — дай Боже!

И опять, как в первую ночь, когда Колчин неожиданно прилетел на подмосковную дачу своей дочери на вертолете, Славик почувствовал робость перед этим человеком. Конечно, приятно было сидеть в небольшой уютной комнате и видеть, как неподалеку стоят три официантки, готовые исполнить любой заказ Хозяина. Такой обед ни с каким рестораном не сравнится, до смерти не забудешь! Но с другой стороны — а если ошибется, вызовет гнев тестя? А если Ленка разозлится и наговорит отцу каких-то глупостей? Лучше б держаться подальше от этих богачей, хотя теперь… как это возможно?

Тесть объяснил, что до зимней сессии беспокоить его не будет, в каникулы на недельку молодые пусть съездят отдохнуть куда захотят, а потом два раза в неделю Славик должен приезжать в Тулу на работу. Пока что стажером, оклад ему положат маленький, пятьсот долларов в месяц, а там все будет зависеть от его успехов.

Гринин заверил, что быстро введет стажера в курс дела и вообще Славик ему нравится, нет сомнений, что сработаются. Потом Колчин проводил зятя до машины, это был все тот же джип, только водитель другой — хмурый парень лет двадцати пяти.

— Поедешь с Игорем, он тоже хороший водитель, домчит за милую душу, — сказал Колчин. — Ты все понял, Слава? Ну так вот, значит… Дочке привет передавай, буду в Москве — заскочу в гости. Ну и вы, если решите на выходные приехать отдохнуть от столичной суеты — милости просим. Но главное — учись.

Они пожали друг другу руки, и джип «Чероки» рванулся в обратный путь, к Москве. Водитель Игорь молча крутил баранку, да и Славику не особо хотелось разговаривать. Столько всего узнал тут, было над чем поразмыслить.

В небольшом кабинете неподалеку от студии, где проходили съемки телешоу Феликса Осмоловского, сидели хозяин кабинета, известный шоумен, и невысокий пожилой мужчина в костюме стального цвета. У гостя было одутловатое лицо с мешками под маленькими цепкими глазками, короткие седые волосы. Сидели в креслах у журнального столика, на котором стояли бутылка виски и стеклянные бокалы.

— Отличное шоу, Феликс, — похвалил гость, закидывая ногу на ногу. — Ты сегодня был, так сказать, в ударе.

— Вадим, я не баба, чтобы комплиментить. Дерьмо все это, осточертело. Ты видел идиотов, которые визжат по команде, пищат и кончают от несказанной радости лицезреть кумиров? Вот это — их кумиры?!

— Ты кумир, Феликс. Или будешь возражать?

— Но не здесь, не на этом представлении для дебилов, Вадим! Я актер, режиссер, мне снимать надо, а я чем занимаюсь? Развлекаю идиотов! Они же — нет, ты только представь себе, представь! — из двух моих фильмов ни одного не угадали… Те, кто участвовал, понимаешь? Но и в зале не знали! Куда мы идем, скажи, пожалуйста? Я лично не понимаю. Фильмов моих не знают! А вот когда я тут дурью маюсь — знают и любят. Если б я устроил телевизионное лото, «бочонки» бы доставал из мешочка с прибаутками — тоже бы любили! Но я же не для этого создан, понимаешь?

— Не прибедняйся, не прибедняйся, Феликс. Все у тебя нормально, — заявил гость, поднимая бокал. — Выпьем. За нас, за старую, так сказать, гвардию.

Они выпили, закусывать было нечем, закурили — хозяин «Мальборо», гость гаванскую сигару, аккуратно срезав кончик специальными серебряными ножницами.

— Нет, а где культура, Вадим? Я тебя спрашиваю, где культура? Куда мы идем с такими зрителями, с таким воспитанием? — негодовал Осмоловский. — Я должен просить деньги на фильм у каких-то пацанов! А они не дают. Нет, разговаривают с уважением, коньячок, понимаешь ли, наливают, а денег не дают! Это что, заговор? Да кто они такие?! Вылезают всякие проходимцы, снимают полное, ну по-о-олное дерьмо!..

Гость попыхивал сигарой, согласно кивал, сочувствуя Осмоловскому. Понять мужика можно. При советской власти был в фаворе, деньги получал запросто, снимал что хотел. А теперь нужно снимать то, что интересно зрителям в прайм-тайм, денег на собственные творческие изыски не дают. Да и кто даст деньги режиссеру, который будет пару лет мучиться и сомневаться, а потом снимет то, что никому не нужно, и, значит, о прибыли следует забыть?

— Культура есть, Феликс, но она бедная, как и во всем мире. Ты же не хочешь быть бедным?

— Не понимаю тебя, Вадим, не понимаю! Я, Феликс Осмоловский, лауреат всяких премий… я заслужил право жить достойно.

— Так и живешь. Телевидение тебя хорошо кормит.

— Я работать хочу, Вадим, работать! Делать то, что я умею лучше… ну, про всех не скажу, не надо, но лучше многих и многих!

— Я же сказал — дам пять миллионов на твой фильм, про который ты мне рассказывал. Идея симпатичная, полагаю, и фильм получится хороший. Но с условием…

— Ты про эту глупую девчонку? Я попросил сына приударить за ней, видел ее… Но, Вадим, это же облезлая курица! Она на меня смотрела как на пустое место! Понятное дело — отец разбогател на пирожках, вырастил тупую, никчемную дочку, которая не знает истории своей страны, своего народа. Она вообще ничего не знает и знать не хочет, кроме пирожков!

— Ее отец — хозяин крупного оборонного предприятия.

— Ну и что? Где это замечательное оружие, которое они производят? В Индии? В Китае? Слушай, почему ты не можешь спонсировать мой проект без всяких дурацких условий? Сделаем профессиональный психологический триллер — получишь прибыль.

— А если провал? Ты из каких средств будешь возвращать деньги, Феликс?

— Я их должен возвращать?

Осмоловский никогда не возвращал деньги, которые выделялись на съемки его фильмов. Он творец, он должен творить, а как это продать — дело других людей. Вопрос гостя поставил его в тупик. Плеснул в бокал виски, выпил, закурил новую сигарету.

— Ты не нервничай, Феликс, это я просто так сказал. Деньги дам, а что касается просьбы — дело-то пустячное, для артиста Никиты — сущая чепуха. Пусть постарается ради любимого отца. И будет играть главную роль в твоем фильме.

— Вадим, Никита не артист, мой младший сын учится на втором курсе Экономической академии, будет продюсером.

— Не важно, все равно может сыграть, он же вырос в артистической семье. Теперь играют и жены, и любовницы, даже совсем никудышные играют! Короче, такие дела. Разведет девку с мужем — ты снимаешь фильм. Я бы мог найти для этого дела профессионального жиголо, да хочу помочь старому другу.

— А чем он тебе не нравится, ее муж? Если женился на такой, то я понимаю…