Алина Зарайская - Мама, я доктора люблю

Глава десятая

Как-то в начале августа Полина приехала очень нарядная и в удивительно приподнятом настроении.

— Ох, Анжелка! Я никому, даже тебе не говорила, чтобы не сглазить (ты не обижайся, ладно?). Как только можно, я тут же тебе рассказываю.

— Да что случилось-то?! Ты так сияешь, как будто замуж вышла! — Анжела даже украдкой взглянула на правую руку подруги.

— Ну, замуж — не замуж, а парень крепко ко мне прикипел. Я, посмотри, вон на чем к тебе приехала-то!

Анжела выглянула в окно и ахнула: перед домом стояла новенькая вишневая «десятка».

— Это… он тебе?!

— Он, он, — Полина звонко расхохоталась, глядя на удивленно-растерянное лицо подруги. — Он нам еще и квартиру купил. А я ее на себя успела переписать, так что если он вдруг меня и разлюбит — скатертью дорожка. А мне в такой чудной хатке (приедешь в город, сразу в гости — смотреть) и без мужика неплохо будет. Да еще и на колесах!

— Вот это да! — Анжела снова всплеснула руками. — Ну и везучая же ты, Полинка! — она с искренней радостью за подругу крепко обняла ее и расцеловала.

— Э, нет! Везение здесь ни при чем. Просто все надо не только с сердцем, но и с умом делать. Может быть, и ты это когда-нибудь поймешь.

— Может, и пойму. — Анжела потупила взгляд. — Но мне и так хорошо.

— Да знаю, знаю. — Полина ласково потрепала ее по плечу. — Ты души в своем Вольдемаре не чаешь — и счастлива. Похорошела — глаз не оторвать. Ну и хорошо, пусть так и будет: у тебя улыбка на лице и красивый да нежный доктор, а у меня дом, в который ты всегда можешь прийти, как к себе, и прагматичный, но темпераментный (это как раз то, что мне надо) Салик.

— Спасибо. И рассказывай уже, кто такой, где взяла, как вообще все случилось?! — Анжела не могла усидеть на месте от любопытства. — Я сейчас, только салатик накрошу, хлеба нарежу. Еще целый таз крыжовника есть, если хочешь. И наливка где-то в шкафу была.

— Не суетись! Неужели ты думаешь, что я к тебе на машине да без гостинцев приехала?

Полина хитро подмигнула подруге и, махнув широкой юбкой по ступеням крыльца, исчезла в темноте сада. Через минуту она вернулась с большим шуршащим пакетом.

— Неси рюмки и блюдца. Остальное все здесь.

Анжела послушно зазвенела на кухне посудой, а когда вернулась, то чуть не выронила ее из рук.

— Разобьешь ведь! — Полина перехватила у нее подносик и аккуратно поставила его на стол.

— Зачем так много-то?! Или ты считаешь, что я буду есть за пятерых? Полин, я только в хорошую форму пришла, а ты… — Анжела с обидой посмотрела на пирожные, орехи и сыр.

— От одного раза ничего с твоей фигурой не случится. К тому же она у тебя сейчас настолько хороша, что ее вообще сложно испортить. Пара лишних килограммов ей нисколько не повредят.

— Ну да, — с сомнением протянула Анжела и, улыбнувшись, откусила кусочек буше.

За окном стало уже совсем темно. Девушки уютно сидели на диване, придвинув поближе обогреватель, и пили горячий глинтвейн, сделанный из привезенных Полиной вина, специй и фруктов.

— Полностью его зовут так, что и не выговоришь — Салим Назирджонович Турсунов.

— Как?! — Анжела не смогла сдержать смех, которому, впрочем, звонко вторила Полина.

— Салим Назирджонович Турсунов. Уже сколько раз произносила, а все не могу не смеяться. Турсунов у них это как у нас Иванов, самая распространенная фамилия.

— А сколько ему лет?

Полина лукаво улыбнулась.

— Он немного младше меня. Но нам обоим это нравится. Я для него — воплощение идеала европейской женщины. Он о такой любовнице и мечтать не смел. А теперь гордится перед друзьями и счастлив по уши. А я без ума от его восточного темперамента и материального благополучия. И, честно говоря, я знать не хочу, чем он на самом деле занимается. Не ворует и не убивает — это главное. А всякие тонкости и внутренние махинации меня не интересуют.

— А на вид, какой он на вид?

— Ты так спрашиваешь, как будто я с каким-то сказочным существом или с инопланетянином связалась. Но должна тебя разочаровать — ничего особенного. Не очень высокий, черноволосый, смуглый, с черными жесткими усами. Иногда он начинает рассказывать о каких-то легендарных таджикских богачах и великих воинах, вот тогда видно, что он не русский. И еще в постели он не по-нашему неутомимый и страстный. А так — мужик как мужик. Мы с ним и познакомились в клубе, в который полгорода ходит.

«А все-таки хорошо, что мой Володя не таков. И не надо мне ни сказок «Тысячи и одной ночи» в постели, ни машины, ничего мне не надо, кроме его нежных глаз и ласковых рук», — думала Анжела, засыпая. На соседнем диване спала Полина и, наверное, видела во сне своего пылкого Салика. Анжела с любовью посмотрела на подругу и еще раз тихонечко пожелала ей счастья.

Утром Полина предупредила, что в ближайшие несколько недель вряд ли сможет приезжать на выходные, так как Салик обижается, что она уделяет ему слишком мало внимания: на неделе не вылезает из своего института, а по выходным и вовсе уезжает к подруге.

— А мужчин все-таки надо иногда баловать, особенно если они заслужили.

— Ну и побалуй, — с готовностью кивнула Анжела. — Ты ведь нечасто это делаешь.

— Да уж! — Полина сделала суровое лицо. — Ну, счастливо! До встречи.

Подруги расцеловались, и Полина умчалась на своей блестящей «десятке», а Анжела принялась перетаскивать в дом срезанные накануне тыквы.

Глава одиннадцатая

Дни становились все пасмурнее, ночи холоднее. Купаться было уже нельзя, но Анжела заменила плаванье велосипедом, и каждое утро начинала с путешествия вокруг садоводства и по берегу Ломни. Ее кожа, все такого же медного цвета, уже не дышала обжигающим жаром впитанного за день яркого солнца. Почти каждый день шел дождь. Но тем горячее казались среди прохлады и сырости объятия Володи, тем уютнее было полулежать, свернувшись калачиком, на мягком велюровом чехле или потягивать горячий глинтвейн, глядя на серую стену дождя сквозь щели в дощатой стене наполненного душистым сеном сарая или в проем открытой двери заброшенной лесной сторожки.

Ночью подул сильный северный ветер. Деревья и кусты шумели до самого утра, и, выйдя на крыльцо, Анжела увидела, что дорожка и газончик усыпаны облетевшими листьями, зелеными, но уже начинающими желтеть. Девушке вдруг стало грустно, как бывает осенью, когда кружатся в холодном воздухе одинокие последние листочки. Но велосипедная прогулка, чистый, пахнущий грибами воздух и свежий ветер сделали свое дело, и Анжела вернулась домой взбодрившаяся и веселая.

Полдня прошло в обычных хлопотах, в доме и саду то и дело слышался голос Анжелы, напевающей что-то, и ее быстрые мягкие шаги. Но часам к четырем песенки стали обрываться на середине, а только что собранные паданцы выскальзывали из рук и с глухим стуком катились по земле. Володя не приехал ни в пять, ни в семь, ни когда совсем стемнело и на небо высыпали звезды.