Измена. Он не твой - Яна Мосар

От фантазий, как он с ней был. Параллельно жду, что Анна Анатольевна перезвонит.

Но свекровь игнорирует меня.

Зато наконец мне отвечает Анна.

Глава 11

Сообщение от нее всплывает.

Я быстро вытираю руки и промакиваю тело, чтобы ответить.

Но только беру телефон в руки, как звонит Марина.

На автомате отвечаю, хотя утренний разговор еще слишком свеж и я не забыла ничего.

– Даш, прости. Я наговорила тебе всего…

– Марин…

– Ну правда, извини. Он козлина последняя, предатель и гад. Я хожу полдня и никак не могу успокоиться, что не поддержала тебя, а обидела.

Молчу. Потому что обидно. Потому что я правда ждала от нее не «успокойся и попей таблеточек», а «я рядом». Но… я тоже сорвалась. И тоже наговорила лишнего.

– Я просто испугалась, понимаешь? – продолжает Марина. – Я тебя знаю сто лет. Ты сильная. А тут… голос у тебя как будто не твой. Сломанная ты. Мне стало страшно. А когда страшно – люди лезут с советами. Глупыми советами.

Я сажусь на край кровати, прижимаю телефон к уху.

– Мне просто очень плохо было, Марин, – говорю наконец. – Он увез Катю. Сказал, что я опасна для нее. Что я ненормальная. Что мне справку нужно.

– Ярослав тоже перегнул. Ну какое “ненормальная”. А он нормальный? Ты вообще говорила с ним?

– Да.

– И что он сказал?

– Да мы про Катю говорили. Это так унизительно, Мариш, спрашивать у мужа, где он ночевал.

– Что думаешь делать?

– Мама предлагает поговорить с ним и обсудить, что случилось и как дальше жить?

– А как дальше жить?

– Мама предлагает сделать вид, что ничего не было. Забыть. Подумаешь, оступился.

Говорю это и самой не верится, когда слышу себя. Как вообще такое простить?

– Оступился? Один раз оступился, потом второй оступится. Я тебя очень люблю, Даш. И не хочу, чтобы ты потом вот так опять плакала. Ты же знаешь, что если сделал раз, то может и опять повторить.

– Я тоже этого боюсь.

– И врать тебе может. Ты каждое слово его взвешивай и пропускай на детекторе лжи. Сейчас знаешь, поймет, кого потерял, будет оправдываться.

Слезы текут по щекам. Я даже не вытираю.

– Даш, я рядом, если надо поговорить – звони в любое время. Поняла?

– Спасибо, Мариш.

– Я тебя люблю, и для меня главное, чтобы ты счастлива была. С ним или без него. Но если решишь простить, то хорошо подумай. Помни, что он даже вчера, поссорившись с тобой, уехал к ней.

– А я и днем не знаю, куда он уехал. Сказал на работу, а может к ней. Ой. Она же написала мне.

Лезу в чат и вижу, что сообщение удалено.

– Что написала, Даш?

– Нет ничего.

– Может, ты ошиблась?

– Нет, точно писала.

Дура. Чего я не прочитала сразу. Что это за привычка моя дурацкая. Отложить, чтобы прочитать и ответить потом.

Сердце снова сжимается.

А если он опять с ней?

– Я не могла перепутать. Перед тем, как ты позвонила, она написала.

Смотрю в потолок.

– Даш… - голос Марины дрожит. – Посмотри в наш чат.

– Что там?

– Она выложила фотку…

Сука, это что, чат имени Анны Резник?! Какого мы вообще обсуждаем ее мужиков? С каких пор всех интересует ее личная жизнь? Почему все теперь крутиться вокруг нее?

Глава 12

Фотография загружается долго, будто издевается.

Я уже знаю, что будет больно. Еще больнее, чем было до этого. Потому что каждый ее шаг как будто заранее продуман.

Первые пиксели картинки складываются в силуэт девушки.

Она сидит на широком подоконнике, одна нога подтянута к груди, вторая — лениво свисает вниз.

В руке — бокал красного вина, наполненный наполовину.

Лицо и голова в тени, зато я вижу на ней только свободную мужскую рубашку, ткань небрежно сползает с плеча, обнажая ключицу и тонкую линию шеи.

Мужская рубашка… Яра.

На фоне — огни ночного города, расплывшиеся в стекле, как будто они пьяны вместе с ней.

А рядом, на подоконнике, второй бокал. И он пуст. Кто-то уже выпил.

Под фото подпись: «Это лучший мужчина в моей жизни. Спасибо тебе, Вселенная»

В комментах — сердечки, смайлы, подружки пищат от восторга.

А у меня всплывает личное сообщение от нее.

Короткое, ядовитое “Он не твой” от Анны.

Оно будто лезет в душу и вырывает сердце. Дышать тяжело. Выворачивает наизнанку. А в груди пусто. Вместо сердца дыра, которая кровоточит ее ядом.

Ненавижу!

Замахиваюсь и разбиваю телефон о стену.

– Что случилось, Даш?

Через пару секунд в комнату забегает мама.

– Телефон упал…

Смотрит на меня, сидящую на стуле, и на телефон у противоположной стены.

– Ты разбила его что ли?

– Нет, он упал. Случайно.

Мама поднимает, смотрит на разбитый экран. Пытается включить.

– Не работает.

Да и лучше так.

– У нас где-то был сименс старый, кнопочный, с которым я в школу ходила еще.

– Ну есть там.

Отлично.

Мама находит и приносит телефон.

– Даш, что случилось?

– Ничего, мам. Нормально все.

Переставить симкарту.

Никаких больше чатов, фотографий и сообщений.

Ни-че-го не хочу о них знать. Ни о нем, ни о ней.

Мне сейчас дочку вернуть главное. А на остальных плевать.

Сименс времен мамонтов оживает. Буквы и цифры на половине кнопок стерты, но догадаться, какой надо набрать номер, не сложно.

Пролистываю там еще не удаленные смс. Когда-то куча денег сливалось на то, чтобы переписываться, пока не придумали смартфоны и мессенджеры.

Что дальше делать?

Ну, вот он сейчас придет. Будет что-то говорить, оправдываться. Врать.

Я пытаюсь вспомнить, а брал ли он вчера эту рубашку, Но не могу. Все было, как в тумане. Быстро, остро, больно. Что-то собирал. Наверное брал. Но то, что у него такая есть, – это точно.

Да какая разница. Может не вчера брал, а раньше.

Когда это все закончится?

Выдыхаю. Нельзя истерить и плакать. Он Катю не привезет. Или заберет назад.

Чтобы ее познакомить с какой-то девицей? Чтобы она ее мамой может называла? Нет уж! Не будет такого никогда.

Я ложусь на кровать и сворачиваюсь. Прижимаю к себе свою собаку, с которой спала в детстве, и которую теперь тискает Катя, когда приходит к бабушке.

И вспоминается