Измена под Новый год (СИ) - Коваль Лина

— Ты о чем, бабуль?

Руками еще сильней сжимаю телефон и вдавливаю его в ушную раковину.

— Тогда, семь лет назад, когда ты мне все рассказала, я не смогла оставить тебя скучающей у окна. Ты же доверилась человеку, невинность ему свою подарила. А он… непорядочно поступил. И я…

— Что ты? Ба?

Ожидание рвет на части. Я то присаживаюсь на кровать, то резко с нее вскакиваю и мечусь по комнате.

— Я пошла к Мансурову старшему. Рассказала ему все. Пригрозила, что не буду мириться и всем все расскажу, как пользоваться такими хорошими и чистыми девочками. Только свадьба могла сгладить поступок твоего Тиграна. Чтобы он взял ответственность, как настоящий мужчина! Его отец согласился. Кажется, припугнул каким-то контрактом, который хотел заполучить твой муж.

Я забываю как дышать. Внутри образовалась огромная черная дыра, которая засасывает все воспоминания за эти годы. Засасывает грубо, мощно, нисколько не щадя.

Силы таят, я плюхаюсь на кровать. Она уже не кажется мне такой мягкой как прежде. Цвет стен раздражает сетчатку глаза до рези, а от аромата дома тошнит.

— Что ты сделала? — спрашиваю, будто не слышала этот длинный рассказ.

— Прости меня, дочка. Прости. Мне хотелось как лучше. Как правильно.

— Я же тебе доверилась, ба! А ты за моей спиной… — слова как осколки стекла, случайно проглоченные. Царапают горло и режут мышцы, — получается, я все это время была Тиграну навязана? Он не хотел этой свадьба? Он не хотел быть со мной?

— Николь!

Сбрасываю так и не попрощавшись.

Меня колотит. Слезы подступают бурными потоками. Чувств внутри очень много, я не понимаю, что в итоге чувствую. Обиду? Злость? Разочарование? Все сплетается косичкой и превращается в удавку, стянутую на моей шее.

Трясущимися пальцами снимаю разблокировку и набираю номер того, кому, как оказалось, я была вовсе не нужна.

Глава 6.2. Тигран

— Так… о чем ты хотел поговорить, Тигран? — спрашивает Кира, изящно обрисовывая пальчиком тонкую ножку бокала.

Усмехаюсь, покачивая головой, когда девушка наблюдает за своими действиями и переводит на меня заискивающий взгляд, подобный тому, как смотрят женщины на мужчину во время минета. Снизу вверх, как на господина.

Полунапряжённый член в штанах снова даёт о себе знать ноющей болью. Это природа.

— Официант, — киваю в сторону и молча наблюдаю, как на столе появляются разнообразные блюда, а в центр стола устанавливают подставку с подогревом для мясного ассорти.

Кира недвусмысленно облизывает губы.

Совсем распоясалась.

До того, как связать свою жизнь с Николь Рождественской, мне нравилось играть в подобные игры. Флирт, сдобренный осознанием, что этой ночью всё случится.

Подобные игры с женой — табу.

Не потому, что Николь Мансурова против. Я вообще не спрашивал её мнение на этот счёт. Уверен, она бы сгорела от стыда в эту же секунду. О сексе мы не разговариваем и вообще, всё, что было ночью — остаётся ночью.

Были разные периоды в нашей супружеской спальне.

После свадьбы Липучка, не зная всей правды, льнула ко мне, как зелёный лист к яркому солнцу. Готова была сожрать. Чисто по-мужски это было интересно. Потом была беременность и первый год родительства. Честно, первое время было не до секса, а потом я пришёл к ней в спальню сам, а Николь отозвалась, но с неохотой, что ли.

Как правило, пик сексуальной жизни выдаётся на ежегодный отпуск, который мы семьёй проводим в Европе. Появляется какой-то огонёк.

В остальном, наверное, всё как обычно — когда бываю груб, Николь становится менее нежной и совсем не проявляет инициативу, когда стараюсь сдерживаться — пытается быть ласковой девочкой. Но кончает всегда феерично… На пятерку, как настоящая отличница и медалистка.

— Не совсем понимаю перемен в твоём настроении, Кира, — произношу, кивая официанту и провожая взглядом его спину.

Она откидывает голову, предоставляя зрительный доступ к своей шее и звонко смеётся.

— Давай выпьем, Тигран Рустамович. Мне очень повезло с руководителем. Ты бесконечно мудрый. Талантливый бизнесмен. — Понижает голос. — Чертовски красивый мужчина с добрым сердцем.

— С добрым сердцем? — приподнимаю бровь.

Уголки подведенных яркой помадой губ дрожат.

— Ну да, — кивает Кира и делает глоток шампанского, оставляя след на бокале. — Надо Йосе рассказать. Ты сегодня его уделал.

— Значит, было за что, — пожимаю плечами и тяжело вздыхаю.

В ресторане практически нет людей. Потому что все успели добраться до своих семей и отмечают по-человечески. Может, они заслужили, а я нет?..

— Почему ты такой? Я ведь видела тебя ещё лет десять назад, когда мы иногда сталкивались в одной компании, помнишь?

— Помню.

— Тогда ты был другим.

Понимаю, что она ожидает мой вопрос «каким?», но намеренно молчу.

Миллер, Миллер. Теряешь хватку. Используешь заезженные методы соблазнения. Комплимент, воспоминание о прошлом и уловка, чтобы заинтересовать.

— Ты считаешь меня красивой? — Кира меняет тактику, отклоняясь на спинку стула. Подозрительно сужает глаза.

— Я считаю тебя умной. Для финдира это важнее.

— И всё же, Мансуров? — настаивает.

Внимательно осматриваю глухое облегающее платье изумрудного цвета.

— Ты красивая женщина. Думаю, тебе известно, — пододвигаю к себе тарелку и хватаю салфетку, в которую аккуратно завернуты чистые приборы. — Но это не имеет значения…

— Почему…

Мой телефон в кармане взрывается знакомой мелодией.

— Прости, — поднимаюсь с места и кидаю салфетку на стол.

Выходя в холодный тамбур, отвечаю на звонок.

— Как вы? — спрашиваю взволнованно.

Наш дом — полностью безопасен, проверено лично мной, но мало ли что?.. Ника слишком доверчивая, к нам пару раз мошенники заглядывали, она всех чаем отпаивает и пирогами угощает.

Бедовая, говорю же.

— Ненавижу тебя, — ревёт жена в трубку, а я словно в стену на полном ходу врезаюсь.

Сжимаю мобильный так, что он вот-вот треснет. Я и сам себя порой ненавижу.

— Ты зря накручиваешь, с Кирой у меня ничего не было.

— Да хоть десять раз с ней… потрахайся. Мне… теперь всё равно, понял?

— Что случилось?

— Я бабушке звонила.

В груди зарождается ком из старых сомнений и страхов, но я стараюсь сделать голос как можно безразличнее:

— Произошло недоразумение, и она тоже забыла поздравить тебя? Бывает…

— Нет, — взвизгивает Ника. — Она. Мне. Всё. Рассказала.

— Что? — по позвоночнику проносятся заряженные снаряды, а в груди стягиваются невидимые канаты, которые столько лет ждали своей очереди.

— Ты никуда не уезжал тогда, — всхлипывает громко. — Ты вообще больше не собирался со мной встречаться. Никогда.

— Чё за бред? — мотаю головой.

Когда много лет подряд врёшь, сам начинаешь верить и потихоньку забывать как всё было. Хаотично кружу взглядом по наряженной ёлке на улице и пытаюсь подобрать слова…

— Тебя заставили, Тигран. Ты никогда и не планировал на мне жениться, — ревёт в трубку Николь. — Вы все были в сговоре, одна я мечтательная дура!

Молча впечатываю кулак в стену.

Су-ка.

Проклятая старуха. Всё выболтала. Лучшего момента не нашла?.. С рождения выращивала в малыхе веру в новогоднее чудо, и сама же его втоптала в грязь никому не нужной правдой.

— Что ты молчишь? Почему ты всё время молчишь? Или кричишь, или бесишься… — осекается. — Хотя нет… Не отвечай, не надо. Теперь я всё поняла, ты так себя ведёшь, потому что ни капельки меня не любишь. Мне даже немного жаль тебя, столько лет терпел.

— Никого я не терпел, — отвечаю мрачно и устало потираю висок. — Ты реально думаешь, что я стал бы это делать? Если бы я не хотел, я бы на тебе женился, — вру напропалую, потому что самому мерзко.

Мерзко оттого, что она сейчас чувствует…

— Успокойся, — специально говорю построже, чтобы послушалась. Обычно на неё это действует. — Я завтра приеду, и мы обо всём поговорим.