Вид на счастье (СИ) - Гут Этта

— Меня? — поразился Алексей и, нагнувшись, заглянул своей впавшей в какую-то дичь пациентке в лицо.

— Тебя, — подтвердила та и сглотнула. — И себя. Не знаю, кого больше.

— Ну, это ты что-то…

— Дело в том, что я тебе наврала. Ну, про парня. — Руки, по-прежнему разминавшие плечи, замерли, а потом двинулись вновь куда менее уверенно. Петра зажмурилась и все-таки выпалила: — Нет у меня никакого парня. И не было никогда. Я вообще… девственница. И трусло к тому же.

— Ты…

— Я и тебе-то наврала из трусости. Потому что боялась… Не могла решиться.

— На что, малышка?

— Я… Я… Корче, ты мне нравишься. Очень. Вот. Сказала. Если… Если это… тебе не интересно, я просто уйду, и все.

— Кто ж тебе даст уйти-то? — со вздохом проворчал Алексей, и Петра вдруг почувствовала на своей шее его губы.

На шее, на спине, а после на мгновенно дрогнувшем правом полупопии… Это было… Это было ну очень странно. И очень горячо.

— Ты… Ты и правда?.. Я правильно поняла… твои…

— Ухаживания? — перебил со смешком Алексей. — Все верно. Но знаешь, я тоже должен тебе кое в чем сознаться.

Остро захотелось повернуться к Алексею лицом, но по-прежнему было дико стыдно, а потому Петра предпочла и дальше прятаться, уткнувшись в сплетенные нервно пальцы.

— Дело в том, что я… Помнишь, почему ты здесь вообще оказалась? — Петра кивнула. — Это я тебе тогда подсунул карточку на посещение своего центра. Был в том же клубе, выпил, пожалуй, больше, чем следовало, а после залип взглядом на танцполе. А там была ты. И ты так двигалась, что я… ну… захотел тебя себе в постель. Но ты была здорово пьяненькой, да и не одна — друзья с подружками вокруг тебя так и крутились. Вот я и сунул конверт с приглашением туда, где остальные твои подарочные конверты лежали. Сунул и ушел. Был уверен, что ты никуда не денешься, придешь. Казалось, что такие девицы как ты — яркие, охочие до таких вот клубов — никогда от такого не откажутся. — Руки Алексея вернулись на спину Петре и стали выписывать на ней путаные линии, которые опять по ощущениям сплетались в какие-то сумасшедшие, магически затягивающие петроглифы. — Но ты оказалась совсем не такой, как я ждал. Совсем не оторвой и звездой танцпола, а интеллигентной и милой до бесконечности стесняшкой. И я пропал, Петра. Правда, пропал.

— Если кто и пропал с потрохами, так это я, — Петра вздохнула и потянулась всем телом, чувствуя нарастающее напряжение. От него было трудно дышать, кололо где-то в подреберье, сладко тянуло в паху. — Возьми меня, пока я не ударилась в истерику и не перепугалась от этого своего решения окончательно! Я… Я хочу этого. Говорят же, что нельзя тащить в новый год то, что можно сделать в этом…

Пальцы на спине застыли, дрогнули и вдруг пропали. Петра приподнялась и оглянулась на Алексея. Тот стоял, опустив голову и стиснув кулаки.

— Это кощунственно! Твоя невинность…

— С ней давно пора расстаться. И я точно не из тех, кому кажется, что столь великий дар дóлжно преподносить любимому исключительно на ложе, усыпанном лепестками роз. Не заставляй еще и уговаривать тебя!

— Убедила. Не буду, — Алексей улыбнулся, склонился к Петре и поцеловал ее.

Глава 6

Поцелуй оказался настойчивым, требовательным, даже грубоватым. Властным. И ощущение от всего этого было просто прекрасным, потому что сейчас Петре и требовалось именно это — почувствовать себя в надежных и сильных руках. Отдаться во власть другого, куда более уверенного в себе человека.

Алексей в два счета лишил Петру ее «написьника», просто содрав его с треском, а после и сам обнажился.

Протянув руку, дрожащими, неуверенными пальцами Петра погладила его — тронула соски, мгновенно поджавшийся живот, а после запустила пальцы в густые волосы на лобке. «Райских кущ», как можно было предполагать, там не было — как видно, Алексей периодически стриг себя в паху или даже сбривал все, но сейчас волосы отросли ровно настолько, чтобы в них можно было зарыться, подергать, перед тем как обхватить ладонью напряженный член.

От его размера сделалось страшновато. Но Петра велела себе не бздеть и довериться чужому, уж точно значительно более богатому опыту. Возбужденное мужское естество в ладони ощущалось таким странным, чудным. И в то же время вопросов, как его приласкать, не возникало — все получалось как-то само собой! Алексей ласке не противился, лишь вздыхал протяжно и переступал с ноги на ногу. А после вновь провел рукой Петре по боку, обнял ее и потянул к себе, быстро пообещав:

— Не бойся. Все будет хорошо.

— Я не боюсь! — возразила Петра, несколько кривя душой. — Но ты уж… не тяни.

— Я не тяну. Я наслаждаюсь. Ты чудо. Как же я нажрался тем вечером, когда ты сообщила, что у тебя парень и любовь!

— И я. Ну, когда поняла, что влюбилась. Причем наверняка безответно… Как же мне было плохо!

— Вот поэтому в такие непростые моменты важно, чтобы рядом был опытный медик. В общем, в следующий раз нажремся вместе, — проворчал Алексей и спустил Петру на пол.

Спустил, развернул, надавил рукой на спину между лопатками, заставляя лечь грудью на массажный стол, а затем ступил ближе и неторопливо провел головкой члена по самому нежному. Петра ахнула и стиснула пальцами простыню. Было сладко и страшно. Алексей склонился над ней и поцеловал за ухом, а потом снова в шею, попутно запуская руку Петре между ног.

— Ты готова… Чувствуешь?

— Ты… Ты тоже… готов.

— Уже давно. После каждого сеанса с тобой ведь в душ дрочить бегал.

— У тебя шикарная спина, — вспомнив увиденное, сообщила Петра. — Я ее рисовала даже. И тебя целиком нарисовать хочу.

— Сейчас?

— Ну, нет, — Петра засмеялась. — Я, конечно, тот еще тормоз, но все-таки не до такой степени.

Голос ее, должно быть, прозвучал все-таки нервно, Алексей услышал это и вновь принялся за поцелуи и ласки, поместив напряженный и уже обтянутый латексом член Петре между ног — видно, чтобы она просто привыкала к его присутствию там. При этом бедрами Алексей двигал так, что естество его постоянно скользило туда-сюда, каждый раз задевая клитор и осторожно тыкаясь в давно готовый к соитию вход. Петра сначала каждый раз вздрагивала, потом перестала и только ахнула, когда головка вдруг погрузилось внутрь ее тела.

Совсем немного. Как говорила Нинка-зараза — на полшишечки.

— Больно? — жарко выдохнул в ухо Алексей и принялся покрывать поцелуями Петре спину, плечи, шею.

— Скорее… странно.

— Будет чувствительно, я думаю. Но… ненадолго, обещаю, — уверенно, с ленивой усмешкой в голосе сообщил Алексей и, вдруг прикусив Петре мочку уха, сильно двинул бедрами.

Член легко вошел практически на полную длину, причинив лишь краткую, как вспышка света, боль. Петра замерла, а потом засмеялась, со смаком продекламировав:

— Вот и все, а ты боялась! Только платьице помялось…

— Балда! — Алексей захохотал и шлепнул Петру по выставленной ягодице.

А потом им обоим стало не до смеха. Петра тихо скулила и осторожно подмахивала. Потому, что действительно хотелось ощутить еще большую наполненность, принять в себя мужской орган до конца, и потому, что читала, что так… надо, так мужчине приятно, а очень хотелось порадовать Алексея. Тот дышал тяжело, тянулся к Петре и то целовал ее, куда приходилось, то даже несильно кусал, после место укуса жарко зализывая.

— Хочу кончить в тебя! Сейчас! О господи!

Алексей задвигался быстрее и резче, каждый раз вгоняя себя в Петру до конца, а потом замер, стискивая ей ягодицы. Петра, извернувшись, смотрела на него во все глаза — на запрокинутое к потолку лицо со стиснутыми челюстями, на мощную шею, блестящую от пота, на вздувшиеся буграми мышцы на плечах и руках. Во всем этом было столько дикой, первобытной красоты и страсти! А потом Алексей, опустил голову, разлепляя глаза, глянул на Петру жадно, рассмеялся, подмигнул и… отстранился.

Член выскользнул, и тут же внутри стало тянуще пусто, но расстроиться из-за этого Петра не успела — Алексей развернул ее к себе лицом, быстро поцеловал в губы, а после подхватил под задницу и буквально забросил на массажный стол, опрокидывая на спину. От стремительности этих перемещений Петра испугалась, а потому, еще и почувствовав, что ее ухватили за ноги, тут же приподнялась на локтях… И все равно прежде не увидела, а почувствовала, как мягкие губы коснулись ее клитора, а после язык скользнул ниже и вглубь. Ахнув, Петра вновь упала назад и в нетерпении вскинула бедра навстречу ласке. Алексей тут же подхватил ее под ягодицы, приподнимая над поверхностью стола и при этом продолжая ласкать ртом.