Подарок для миллиардера - Амелия Борн

– Как прошел рабочий день? Что нового? – спросила жена, накладывая мне на тарелку целую гору всего – салат, мясо, какой-то гарнир из картофеля.

– Нормально. Пришлось напомнить некоторым, что праздники еще не начались.

Я кивнул на бутылку шампанского, охлаждающуюся в ведерке, и уточнил:

– Есть какой-то повод?

– Мы собираемся снова попробовать наладить отношения. Чем же это не повод? – улыбнулась Лера и, присев рядом, взяла в руку бокал. – Открывай.

По правде, я не особо разделял ее восторгов (особенно если учесть, что мы уже успели переругаться в пух и прах), но шампанское все же открыл. Мы выпили по глотку, поужинали почти в молчании, после чего я спросил:

– Лали и Снежана вернулись?

И понял, что дал маху. На лице жены появилось такое выражение, как будто я только что прилюдно ее оскорбил. Однако она быстро взяла себя в руки.

– Нет, и я много думала об этом сегодня. Мы сделаем тест, удочерим девочку, если она твоя. Но пусть они живут там… в спокойствии.

– Живут… там? – удивился я. – Где – там?

– Я же сказала – в спокойствии! Там, где не будет скандалов. И что ты так волнуешься? Кажется, еще утром тебя вообще не волновала судьба этого ребенка.

– А представь себе, сейчас волнует. Я хочу, чтобы они вернулись сюда. И мы здесь отпразднуем все вместе Новый год. Думаю, это единственно разумное решение, раз уж мы собрались дать этому ребенку семью.

Видимо, разумным решением это казалось только мне. Лера вдруг отбросила вилку и вскочила из-за стола. Сначала смотрела с гневом, потом из глаз ее брызнули слезы.

– Я уже не знаю, чего ты хочешь, Родионов! Бьюсь, как рыба об лед!

Я поморщился, услышав этот пафос, собрался возразить, но жена продолжала:

– То ты ничего не хочешь, то ты хочешь! Только помни, что этого ребенка нагуляла на стороне вовсе не я!

И она умчалась на второй этаж.

Я потер подбородок ладонью. В чем-то Лера была права – этого ребенка на стороне нагуляла действительно не она. Так что если я принял решение участвовать в его судьбе, значит, я и должен заниматься всеми вопросами, связанными с дочерью (если она все же моя).

Узнав у Николая, куда он отвез Лали и Снежану, я пошел к себе в кабинет, намереваясь уже завтра вечером забрать девочку с няней обратно домой. Хочет того Лера или нет.

На следующий день из офиса я уехал пораньше. Жена звонила мне несколько раз, и по тому, как со мной говорила, я бы никогда не сказал, что еще вчера у нас целый день были скандалы. Возможно, мне нужно было быть с ней помягче, Лера ведь тоже хотела как лучше. И если уж так посудить, в этой истории пострадавшей стороной являлась именно она.

Заверив жену, что буду вовремя, сел в машину и некоторое время раздумывал, ехать ли за Лали и Снежаной, или же сначала переговорить с женой. Взгляд упал на рукавичку, которую еще вчера я так и забрал с собой и бросил в машине под стекло. Что-то острое прошлось по внутренностям, царапнув и оставив после себя след из противной боли. И когда я трогался с места, уже знал, куда поеду.

Этот дом был на окраине, и здесь все действительно было спокойно и тихо. Настоящая снежная сказка кругом, а в саду все деревья – в белых шапках.

Тормознув возле ворот, я вышел из машины и, после небольшого раздумья, все же заглушил мотор. Если Лали откажется переезжать обратно, наверно, я ее пойму. И оставлю все, как есть.

Лали.

Странная девушка со странным именем. Которая уже успела столкнуться с самой нелицеприятной стороной жизни в нашей так называемой семье. Так недалеко и до того, что от нас обслуживающий персонал будет убегать, куда глаза глядят.

Оказавшись в доме, я прислушался к звукам, чтобы определить, где няня с ребенком. Мне ответила звенящая тишина. А что если Коля соврал и они не здесь? Уволю ко всем чертям!

Все же поднявшись по лестнице, я вдруг различил тихий голос. И замер. Потому что именно эту колыбельную пела мне мать, когда я был маленьким. И сейчас, когда я услышал пение, мне даже почудилось, как будто я перенесся в прошлое. В то, которое уже никогда не вернется.

Осторожно ступая, пошел на звук, попадая в какое-то нереальное измерение. Даже встряхнуться захотелось, чтобы морок исчез. Нажав на ручку двери, открывая ее без стука, я хотел просто сказать: «Собирайтесь, поехали домой».

Но вместо этого выдал:

– Какого хрена?

Потому что Лали сидела на кровати и кормила Снежану.

Грудью.

– Какого хрена?

Раздавшийся мужской голос был настолько внезапным, что я испуганно дернулась. И тут же наткнулась на недоумевающий темный взгляд Ильи Родионова.

То, что сижу перед ним практически с голой грудью, я от шока сообразила не сразу. Гораздо больше меня волновало как объяснить ему увиденное. Мысли в голове лихорадочно метались и когда молчание слишком затянулось, я не нашла ничего лучше, чем пробормотать:

– Простите….

Господи, будто я делала что-то плохое! Хотя всего лишь кормила свою родную дочь. Но об этом-то Родионов и не должен был знать.

– Что тут происходит? – спросил он снова.

Я уцепилась за первую же спасительную мысль, пришедшую в голову :

– Просто… у меня есть молоко… и я подумала, что так будет лучше для малышки…

Все это прозвучало как детский лепет. За свою жизнь я привыкла к необходимости за себя постоять, но сейчас мне нужно было быть тише воды и ниже травы. Потому что я была бессильна перед сложившейся ситуацией и такими людьми, как стоявший напротив мужчина.

– У вас есть ребенок? – нахмурившись, уточнил Родионов. – Почему вы не с ним?

Я сжала губы в попытке удержать горькую усмешку и не сказать : «Я как раз с ним. И это единственный способ