Я с тобой развожусь - Амелия Борн

сейчас ту девчонку, что впервые встретил. И следом приходит осознание - он смотрит на меня сейчас точно так же, как на том первом свидании - жадно,  почти восторженно. Как не смотрел уже давно. Как не смотрел никто и никогда до него.                                                                  

- Идем, - произносит он почти одни губами и я понимаю, как близка была мгновение назад к тому, чтобы забыть обо всем на свете. Обо всем, что нас разделяло.                                                     

- Идем, - киваю царственно и, сделав глубокий вдох, шагаю в объятия вечернего парка.            .     

Беглый осмотр помогает понять - здесь все действительно точно так же, как было тогда. Ни единой души вокруг, словно весь мир вымер, кроме нас двоих. Гирлянды-сердца, свисающие с ветвей деревьев. Легкая, ненавязчивая музыка, доносящаяся словно бы издалека. Эту мелодию я безошибочно узнаю сразу.      

- Strangers in the night, - выдыхаю удивленно и снова не могу сдержать дрожи. Все это оказалось куда сложнее, чем я думала. И как мне теперь сопротивляться очарованию этого вечера и притягательности мужчины рядом? А может, и не нужно вовсе всему этому противиться?                

Завтра мы еще успеем снова стать молчаливыми противниками в схватке, где я упрямо жду его признания, а он - делает вид, что ничего не происходит. Завтра… а сейчас, быть может, следует позволить себе побыть прежними? И не портить наше первое свидание, воспроизведенное с такой точностью, почти… любовью?..   

Ян следует рядом бесшумной тенью. Даже это молчание, в котором мы двигаемся на блеск огней колеса обозрения, напоминает тот первый раз. Кажется, Григорьев никогда не был любителем зря болтать языком. Он - человек действия, прочесть которого можно лишь по его поступкам.                  

Когда мы подходим к колесу, Ян с удивительной легкостью, словно мальчишка-подросток запрыгивает в него первым и галантно протягивает мне руку:                                                             

- Разреши тебя пригласить, Марго.                                                                                                                   

- Рита, - вырывается в ответ как-то само собой. Удивленная собственным порывом, я добавляю:  

- Хочу побыть сегодня просто Ритой.                                                                                                               

- Рита…  - повторяет Ян с улыбкой и я неуверенно, словно действительно в первый раз, вкладываю свою ладонь в его.      

Колесо медленно трогается с места, а я неожиданно ощущаю такую легкость, словно вместе с отрывом от земли с души слетает вся тяжесть, делая меня саму какой-то воздушной и невесомой.  

- Знаешь, что мне всегда в тебе нравилось? - неожиданно спрашивает Ян.                                           

Он стоит позади меня. Мы не соприкасаемся ни в единой точке, но его голос звучит так глубоко, так интимно, что мне кажется, будто все пространство кабины заполнено им. Как всегда был им одним заполнен мой мир.       

- И что же? - спрашиваю, стараясь говорить ровно.                                                                                        

- Твоя непосредственность. Простота. Свежесть, которую ты привнесла в мою жизнь.                       

Я резко оборачиваюсь к нему. Возможно, он хотел сказать нечто приятное, но его слова обжигают, как кипяток.   

- То есть все то, чего во мне не осталось? - уточняю с усмешкой. - Что ж, это многое объясняет.       

Тяжелые, но удивительно нежные руки опускаются на мои плечи, властно сжимают. Он уверенно чеканит в ответ:   

- Осталось. Просто ты сама об этом забыла.                                                                                                    

Опустив голову так, что волосы падают на лицо, скрывая его от постороннего взгляда, я негромко смеюсь. Огромного труда мне стоит не задать вопрос, который буквально прожигает язык своей горечью.     

- Ты бы и сам не хотел, чтобы рядом с тобой была неуклюжая простушка, - отвечаю Григорьеву, снова