Ребенок на спор (СИ) - Богда Ксения

Взгляд цепляется за знакомую хрупкую фигурку, и в груди давит от воспоминания, как она меня отшила. Отшила и завела. Азарт в крови сразу: Дениса Швецова никто еще никогда не отшивал, и уж тем более после поцелуя не врезал между ног.

Девчонка затравленно оглядывается, а я не могу насмотреться. В очках, с двумя косичками, учебники к груди прижимает, тонкая как тростинка, но я глаз не могу отвести. Вроде и красивее девки были, но не жгли так, как она.

Она под кожу проникла, и я, как сталкер, теперь за ней слежу. И я даже знаю, что зовут ее Алиса. Лисичка моя.

Я уже тысячу раз пожалел, что именно ее поцеловал. И две тысячи раз не пожалел, потому что так меня еще не торкало.

Это лучше, чем постель. Острее как-то.

Теперь даже на других смотреть не хочу, за ней наблюдаю издалека.

Но это временно.

Торможу возле расписания и глазами ищу ее группу: она младше на два курса, и у нее эта пара была последней. Значит, сейчас она на пути в библиотеку. Она часто там зависает и что-то зубрит.

– Дэн, ты куда улетел, бро?

Стряхиваю наваждение и возвращаюсь к разговору между Артуром и Олегом.

Совсем голову потерял от этой девчонки.

– Чего надо?

– Говорю, спор предлагаю, Олег слился, давай с тобой, а то что-то в универе скучно становится.

– Ну и что за спор? – хмыкаю, уверенный, что ничего толкового друг не предложит.

– Ставлю тачку на то, что ты не закадришь вон ту мышку. – Тычет в сторону удаляющейся спины Алисы. – Говорят, она никого не подпускает. Ну так что?

Наши дни

Денис

Сжимаю руки на руле, пока наблюдаю, как Алиса смеется. Только вот почему-то напряжена до предела. Спина прямая, да и улыбка натянутая.

Женя усаживает мелкую девчонку назад, а меня рвет на части. Так вот к кому она два года назад сбегала и мне ни слова не сказала!

Мышка, блин, а звезда универа тоже рассмотрел за очками и тугими косичками. Это сейчас она изменилась, я даже глазам не поверил, что это мой лисенок.

«Не твой, Денис! Уже не твой!»

Из меня вырывается рык. В груди разрастается черная дыра, как два года назад, когда Артур сказал, что Алиса свалила. Сбежала с каким-то пацаном в другой город. Думал тогда, порву всех на куски. Еле выполз из состояния апатии.

Дергаюсь от телефонного звонка. Не хочу отвечать. Пошли все к черту! Я снова улетел в свой личный ад под названием «Алиса». Телефон затыкается, но снова начинает трезвонить.

– Да блин! – Бросаю взгляд на экран, и внутри все обмирает.

Мама.

Палец застывает над кнопкой ответа. Мешкаю. Животный страх когтями впивается во внутренности. И так каждый раз.

Один глубокий вдох – два выдоха.

– Да, мам.

– Привет, сынок.

– Что-то с папой?

Ее тяжелый вздох вспарывает внутренности.

– Без изменений, Денис.

Ударяюсь лбом о руль. Блин! Блин!

– Понятно. Ты что-то хотела? Я просто ехать собираюсь.

– Да, папе надо лекарства заказать, а где, я что-то опять забыла.

– Я закажу, ма. – Голос садится.

Ну не могу я долго с ней разговаривать. Это еще одна слабость после Алиски.

– Хорошо, как ты там?

– Справляюсь, скоро откроется филиал, как отец хотел.

Когда еще мог разговаривать.

– Ладно, Денис, пошла я к папе.

– Мам, а сиделка как?

– Да хорошая девочка, не волнуйся. Мы вдвоем справляемся.

– Целую.

Через полгода после исчезновения Алиски отца парализовало, и виноват в этом я…

Алиса

Врач приглашает нас в кабинет. Бросаю на Женьку беспомощный взгляд. Он без лишних слов подхватывает Настьку, и мы вместе заходим на прием.

Я уже радуюсь за будущую Женькину жену. Он будет отличным мужем и отцом. По крайней мере, мне хочется верить в это.

– Здравствуйте, Алиса Михайловна. Настена. – Врач доброжелательно улыбается дочери.

Настя отвечает тем же.

Стискиваю кулаки, чтобы руки так сильно не тряслись.

– Ну что, сядешь? – Доктор хлопает по пеленальному столику. – Мы посмотрим в твои красивые глазки.

Брат усаживает Настю и делает шаг назад. Малышка обхватывает мой палец и крепко стискивает, словно чувствует, что сейчас будет происходить что-то важное.

А у меня ком к горлу подступает. Я жутко боюсь.

– Так, что тут у нас?

Врач осматривает глаза дочери. Настя внимательно следит за каждым движением доктора. Насколько это вообще возможно.

– Да, как мы и предполагали, у Насти нистагм.

Сердце ухает в пятки. Ловлю вопросительный взгляд Женьки, закусываю губу.

– Это лечится? – голос брата становится ниже.

Тоже переживает, но как мужчина скрывает чувства за броней.

– Конечно, в вашем случае оперативно. И желательно не затягивать с операцией. Потом следует длительная реабилитация, и в восьмидесяти процентах функция зрения восстанавливается полностью.

– А в двадцати?

– А в двадцати, Алиса Михайловна, остается небольшой тремор глаз, но он не мешает ребенку жить и находиться среди сверстников.

Выдыхаю. Значит, все можно исправить. И от этого становится намного легче.

– А риски? – снова вступает в разговор Женька.

– Риски есть всегда, молодой человек, но при этой операции они минимальны. Особенно в нашей клинике. У нас большой опыт. Вопрос в финансировании.

А вот тут самое страшное. Где-то внутри меня сидит червячок, который грызет внутренности. Боюсь, что наши финансовые возможности просто не позволят сделать все как надо и быстро.

– Сколько? – хрипло спрашиваю.

– Операция около трехсот тысяч и реабилитация со всеми поддерживающими препаратами около пятисот.

Восемьсот тысяч! Эта цифра выбивает почву из-под ног. Женька меняется в лице:

– Сколько у нас времени?

Врач пожимает плечами:

– Зависит от вас. Я свое слово сказал. Чем быстрее, тем менее травматична операция. Пока у ребенка такой возраст, восстановление проходит быстрее.

– Хорошо, мы поняли. А это все нужно вносить одним платежом?

– Желательно, потому что препараты заказываются из-за рубежа и они должны успеть поступить в клинику.

– Хорошо, спасибо.

– Перед операцией нужны будут обследования. Ну, там ничего серьезного: анализы, ЭКГ. Сообщите мне, как обдумаете все, подберем дату.

Выходим с Женькой из клиники, меня слегка потряхивает. Брат бросает на меня короткие пытливые взгляды. Усаживаемся в машину. Все молча. Мне пока нечего ему сказать. В голове звенит сумма, которую нужно откуда-то взять.

– Черт! – Ударяюсь о подголовник и прикрываю глаза. – Черт!

Брат обхватывает мою руку и успокаивающе сжимает:

– Прорвемся, сестренка.

– Как, Жень? У меня нет таких денег.

Всхлипываю, но тут же вытираю глаза, потому что боюсь напугать дочку. Она и так не сводит с меня взгляда.

– Ну треть у меня есть на счету, я дам. Как-то экономист из меня хреновый, – покаянно произносит, а у меня сердце давит.

Он вообще не обязан думать о том, где найти деньги. Да и давать не обязан, но я знаю брата: он поможет всем, чем может.

Утыкаюсь лбом в его надежное плечо и снова не могу сдержать всхлипа.

– Ну ты чего раскисла? Давай квартиру на продажу выставлю.

Мотаю головой. Это точно слишком.

– Не пори горячку. Это уже слишком, Жень.

Голос садится от переполняющих эмоций.

– У меня даже сотни нет, – выдыхаю. – Что делать?

– Искать. Денис у нас при бабках.

– Ну уж нет! Он последний, к кому я обращусь за помощью.

– Ну так он тоже принимал участие в появлении Насти.

– Какое? Выступил донором?

– Знаешь, если бы у меня вот так был ребенок, я бы хотел о нем знать.

– Надеюсь, у тебя его нет.

Брат хмыкает, выруливая с парковки. А у меня при мысли, что нужно будет что-то просить у бывшего, рот наполняется кислотой.

Это сильнее меня. Я лучше в долги залезу, чем приду к нему.