Эмили Сноу - Трофей (ЛП)

Я облегченно вздыхаю.

Через мгновение бабуля кричит уставшим голосом:

- Сиенна?

- Я тут, ба! - отвечаю я, обувая пару сандалей.

Я достигаю фойе, когда бабуля входит через переднюю дверь, таща несколько сумок с продуктами. Быстро, я забираю все у нее из рук, на ее коже остаются следы от ручек полиэтиленовых пакетов. В ответ она бросает мне благодарный взгляд.

- Я остановилась и закупила для тебя немного еды, так что тебе не придется голодать до смерти, пока будешь тут. Удалось найти почти все, что ты любишь, и я даже приготовлю тебе любимые блюда, - говорит она, слишком воодушевленно.

С того места, где я стою, мне видна задняя часть ее внедорожника. В багажнике лежат, по крайней мере, еще десяток пакетов, и это не говоря уже о том, что может быть на заднем сидении. Я чувствую дрожь в груди, потому что моя бабушка вот-вот потеряет свой дом, и ей понадобятся деньги на то, чтобы переехать куда-нибудь еще. Нам обоим известно, что у нее нет свободных наличных на покупку продуктов для моих любимых блюд.

Но вместо того, чтобы заговорить с ней об этом или спросить о том, где она была, я перемещаю пакеты себе на запястье и пожимаю ее руку.

- Спасибо, бабуля, - говорю я. А затем, стараясь сохранить свой тон беззаботным и шутливым, на сколько это возможно, я добавляю. - Ты не готовила уже сколько? Год или два, с тех пор как Сет еще учился в высшей школе?

Бабуля задорно смеется.

- Ты стоишь того.

Я настаиваю на том, чтобы она отдохнула в гостиной, пока я разберу пакеты с продуктами. Она как обычно ворчит, но все-таки соглашается. Бабуля смертельно устала, и это заметно, поэтому я стараюсь вести себя максимально тихо, чтобы не побеспокоить ее во время отдыха.

Разбирать пакеты - монотонная задача, она напоминает мне о том, как в школьные времена я ходила в магазин чуть дальше по улице за продуктами. К тому времени как я заканчиваю с пакетами, то усмехаюсь, представляя гонки на тележках с моими коллегами, а еще живее могу вообразить, как мы с Вики и другими сотрудниками костюмерных устраиваем гонки вешалок с вещами Эхо Фоллз.

Если я когда-то психану и выкину что-то в этом роде, Томас охренеет.

Электронные часы на плите привлекают мое внимание. 5:45. Скоро за мной заедет Кайли, и есть шанс, пусть и не очень большой, что я узнаю, как помочь бабуле сохранить этот дом в своей собственности.

Быстро направляясь в гостиную, я говорю:

- Эй, я собираюсь... - но быстро останавливаюсь. Бабуля спит на диване, похрапывая, ее грудь вздымается и опадает, - прогуляться с подругой, - шепчу я. Поворачиваясь, чтобы уйти, я замечаю скомканный листок бумаги, валяющийся возле двери в углу. Я нагибаюсь и подбираю его, разворачивая. Это счет за продукты, купленные сегодня бабушкой. Но не потраченная на них сумма пускает мое сердце вскачь. А город и штат, в котором они были куплены.

Боулинг Грин, штат Кентукки, это в часе езды от Нэшвилля.

Это на полпути к тюрьме в Лексингтоне, где отбывает срок моя мать.

Откровенно говоря, мне хочется ощутить отрицание, шок или даже злость, видит бог, я знакома со всеми этими эмоциями и зачастую испытывала их одновременно, особенно, когда дело касалось мамы. Однако, складывая счет в крошечный ровный прямоугольник, единственное, что ощущаю - так это резкую боль прямо в центре моей груди.

      †

Кайли приезжает рано - без четверти семь, тогда когда я наношу последние штрихи макияжа; ее огромный серебристый Cadillac SUV останавливается недалеко от дома. Должно быть, она не прочитала мое сообщение с просьбой не подъезжать близко к дому, потому что сейчас сделала именно это да и к тому же выходит из машины. Когда она практически подходит к дому, то попадает в поле действия датчика света, в свете фонаря, она выглядит похожей на Зефирного человека из мультфильма Охотники за приведениями, на ней одета ослепительно белая парка, а короткие черно-синие волосы торчат из-под вязаной шапки, словно колючки. В Теннесси не настолько холодно.

Она останавливается на круговой дорожке и поднимает голову, пока ее взгляд не встречается с моим, тогда Кайли улыбается и машет. Чувствуя себя пойманной за разглядыванием ее, я машу одними пальцами в ответ. Почему, черт возьми, она так дружелюбна, когда даже не знает меня? Через мгновение она перестает махать рукой и исчезает под навесом крыльца. После чего звенит звонок.

Твою ж мать! Мне следовало остановить ее ради бабули!

Вдруг ощутив тошноту при мысли, что ба откроет дверь и встретится лицом к лицу с помощницей Лукаса, я мчусь вниз по ступеням. Но уже слишком поздно. Мои ноги опускаются на последнюю ступень как раз в тот момент, как я слышу комплименты Кайли красивому дому бабули. Бабуля не смотрит на Кайли осуждающе и не просит ее удалиться, так что это застает меня врасплох. Но через мгновение я понимаю, что Кайли не было в суде вчера. Так что бабуля, вероятно, и не была знакома с ней до сегодня, а сейчас она ей попросту очарована. Бабуля заливается румянцем, услышав похвалу Кайли.

Помощница Лукаса ведет себя так мило, что это начинает меня бесить.

- Гм, ба, это – Кайли, она... - я не могу представить ее, как помощницу Лукаса и бросаю Кайли умоляющий взгляд.

- Подруга со старшей школы, - добавляет она, так просто и легко. Когда бабуля отворачивается на пару секунд, Кайли подмигивает мне своими карими глазами. Сегодня они подведены синим карандашом с оттенком металлика. - Я приехала в город на пару дней и списалась с Сиенной, надеясь повидаться.

Брови бабушки сходятся на переносице, и я знаю, что сейчас она пытается вспомнить, виделась ли она раньше с Кайли. Для меня очевидны эмоции, пробегающие в выражении лица бабули, пока она вспоминает вечер выпускного и фортепианные конкурсы. Но не вспомнив ничего связанного с Кайли, ба пожимает плечами и качает головой так, что ее седые волосы растрепываются и обрамляют лицо.

- Это так здорово, что вы заскочили встретиться с Сиенной, - говорит бабуля Кайли. А затем она переводит взгляд своих голубых глаз на меня, я все еще стою на последней ступени, а в глазах бабули читается некий вопрос. – Хочешь, я приготовлю что-то или...

У меня в горле образовывается ком. Я знаю, что не должна сейчас думать о Боулинг Грин, Кентукки и о квитанции, которую сложила сотню раз пополам, пока не образовался малюсенький сверток. Сейчас этот клочок бумаги лежит под журналами в моей прикроватной тумбочке. Я не должна была его сохранять. Мне следовало оставить его там же, где я его и подобрала.

Потому что сейчас я чувствую себя, словно шпион, и все, о чем могу думать, когда бабуля упоминает о приготовлении еды, так это о том, была ли она сегодня днем у моей мамы. Это будет мучить меня, пока мне не представится возможность поговорит с ба на эту тему.