Замуж в наказание - Мария Анатольевна Акулова

– Мне не было.

Айдар обрубает, у меня раздуваются ноздри. Изо всех сил держусь, чтобы не сказать: за твое спокойствие я плачу лицом. А еще я боюсь тебя потерять, дурак! Боюсь!

– Не езди какое-то время к своим. – Айдар не просит. Я знаю, что это требование. – Они тебя накручивают.

Щеки вспыхивают. Я вспоминаю ужасные слова отца и унизительный удар. Там глотнула. А тут глотнуть почему-то не могу.

– Что значит, не езди?

– То и значит, Айлин. Ты же как-то полгода не ездила.

Этот удар тоже наотмашь. Не выдерживаю.

Опускаю взгляд, слезы собираются. Чтобы не пролились – дышу через рот, остужая себя.

Это же ты сказал мне, что мосты жечь нельзя. Это же ты хотел, чтобы я хотя бы попыталась.

Лжец. Все лжецы.

– Почему ты никого не слушаешь, а я должна слушать тебя?

– А кого мне слушать?

– Тебе так сложно уделить десять минут моему отцу? Так сложно понять, что они не могут просто принять, что их сын пешка в большой игре?

– Их сын проебался, Айлин. Его не подставили. Он все сделал сам.

– Им от этого не легче.

Недолгая пауза заканчивается закономерным:

– Это не мои проблемы.

Хочу выдернуть у Айдара бутылку и осушить. Не знаю, как держусь. Сморгнув, повторяю:

– Не твои… Твои – это доказать всем, что круче Салманова в мире просто нет…

– Айка… Ты же ни черта вообще не понимаешь. Куда ты нахрен лезешь? – Нам лучше закончить разговор вот сейчас. Дальше будет совсем плохо. Но как же это сделать?

– Получается, ты в жены дуру взял? Такие мудрые сделку заключили и оба обманулись… – Почти шепчу, но Айдар слышит.

Наверное, на этих словах злится больше всего.

Приближается к столу.

– Эй, – окликает. Заставляет посмотреть в глаза. А мне уже даже не больно. Сегодня и так было слишком много боли. – Ну то есть ты тоже считаешь, что тот факт, что я тебя ебу, обязывает подчиняться воле твоего отца?

Я давно достигла предела чувствительности. На этих словах ничего не испытываю, но щеки вспыхивают. Сердце бьется о ребра. Гадко.

– Ты со мной так не разговаривай… – Я предупреждаю, а в ответ получаю улыбку. От нее мурашки по коже. Это то, о чем я говорила. Я не знаю своего мужа. Только то, что он показывает. Сегодня я довела и показывает новую грань.

– А как с тобой разговаривать, Айлин? Ты думала, всегда буду в попу дуть? Любую прихоть – по щелчку? Твою… Отца… Так не работает, родная. Ты вроде бы рожать от меня собиралась? А ты знаешь вообще, какой я? Ты знаешь, от кого детей-то хочешь?

Я даже уже не знаю, хочу ли.

– Нет, – отвечаю честно. – Я тебя совсем не знаю.

– Ну так подумай, нужен тебе такой или нет. А пока ты моя жена, не лезь сюда.

Жесткий взгляд. По коже мороз.

Вокруг снова тишина. Звенит. Пугает.

Айдар наклоняется и поднимает флешку. Пускает ее по столу ко мне. Ловлю.

– Услышала меня?

Молчу.

– Услышала, я спрашиваю?

Днем меня ломал папа. Сейчас – Айдар.

Не могу сказать «да». Язык не повернется.

– То есть ты ебешь меня, не чтобы отцу угождать, а чтобы вот так разговаривать?

Встаю со стула и быстрым шагом иду прочь, пока не расплакалась. При нем эта перспектива пугает до колик.

Взлетаю по лестнице и закрываюсь в своей старой спальне. Слезы снова быстро сохнут. Не проливаются. А я может даже хотела бы. Вдруг так будет легче?

Какое-то время я слышу, что Айдар дома. Внизу. Боюсь, что поднимется. Натурально боюсь.

Потом входная дверь хлопает. Он снова идет по дорожке и заводит машину.

Мой любимый муж уезжает куда-то посреди ночи после ужасной ссоры. Мне должно быть плохо, но я чувствую облегчение.

_______________________________

Дальше, скорее всего, уже в воскресенье)

Глава 42

Глава 42

Айлин

Я не знаю, как достучаться до Айдара. Мы с мужем разучились разговаривать. Все это время смотрели в одну сторону, потому что я изо всех сил старалась поймать его вектор. Айдара это устраивало. Меня, чего греха таить, тоже. Но на первой же реальной кочке наши взгляды кардинально разлетелись.

Мы бьемся затылками и давим друг друга ногами. Показываем зубы. Говорим слова, о которых пожалеем.

Наверное, только сейчас нас догоняет реальность договорного брака.

Айдар предложил мне подумать, нужен ли он мне такой… А я не знаю, будет ли он такой со мной завтра и через десять лет. И если у нас будут дети? Их тоже будем держать под замком и охраной, чтобы папа смог тешить свои амбиции?

Я думаю об этом несколько дней, ужасно боясь, что придут еще какие-то страшные новости про Бекира.

Мы с Айдаром почти не общаемся. Между нами уже не искрит, но и на мировую идти не торопимся. Айдар, наверное, думает, что я взвешиваю, бросить его или нет. Но всё куда хуже: я взвешиваю, предать ли…

Вчера утром он усложнил мою задачу в сто крат.

Все ночи после страшной ссоры я провела в старой спальне, но каждое утро вставала немного раньше мужа, чтобы накормить его перед работой. Я не хочу ему мстить. Мне не лучше от осознания, что могу наказать его чем-то бытовым.

Я спустилась на кухню, сделала пышный омлет, тосты, кофе. Собиралась оставить всё на столе и подняться к себе. Кивнула в ответ на «доброе утро» от мужа, но уйти он не дал. Придержал за руку, попросил с ним посидеть.

Мы делали молча. Я отказалась от еды. Пожала плечами в ответ на «как дела?». Не потому, что гордая. Просто чувство такое, что мне лучше молчать. Со всеми мне лучше молчать.

На «спасибо большое, Айлин. Всё очень вкусно», ответила кивком и сдавленным «пожалуйста».

На просьбу «проводишь?» – покорным согласием.

В прихожей следила, как Айдар обуваемся, поправляет галстук, застегивает пиджак. Когда перевел взгляд на меня – свой опустила. И плотно сжала пальцы в замок.

Когда потянул на себя – зажмурилась. Сердце навылет. А я, как голодающая, вдыхаю запах его бальзама после бритья и туалетной воды. Чувствую губы на волосах. Такой же жадный вдох, как собственный.

– Прости за слова.

К горлу тут же подкатывает всхлип, к глазам тоже –