Элизабет Адлер - Опрометчивость

– Не знаю, милая, – мягко произнес Фитц, – можно ли сказать, была то Венни или Дженни. Ты была моей фантазией, девушкой моей мечты, ставшей явью. Я чувствовал, что чувствует твой рот под моими губами… Я познал тебя, Венни. Я полюбил тебя навсегда.

Венеция вспомнила финальный момент его страсти, тогда он выкрикнул имя. Она была потрясена… О, Господи, она должна была разобрать…

– Так это было мое имя, когда ты выкрикнул?.. – спросила она таким осевшим голосом, что он еле расслышал ее слова, – или это было?..

Глядя в ее серо-голубые глаза, Фитц был не уверен, что помнил это, но он не хотел добивать ее окончательно.

– Только Венни, – сказал он, – конечно, это было твое имя…

Слезы хлынули из ее глаз. От боли или от облегчения? Фитц любил ее, он только что сказал это. Разве не так? Он обнял ее, и она прильнула к нему, ее слезы намочили ему рубашку.

– Очень странно, – прошептал он, – но теперь я не замечаю никакого сходства. Когда я гляжу на тебя, я вижу только тебя – Венни. Мою прекрасную юную Венни.

Она поняла его по-своему.

– Ты боишься, что я слишком молода для тебя. – Она вздохнула. – Да? Разве не так?

– Что я слишком стар для тебя, – поправил он. – Подумай об этом, Венни. Перед тобой открывается вся твоя жизнь. А я уже прожил дюжину жизней. Ты можешь совершить все – открыть ресторан, создать настоящий бизнес, выйти замуж за кого-нибудь подходящего тебе по возрасту, создать хорошую семью, нарожать детей…

– И коттедж с розами перед дверью, – насмешливо добавила она, улыбнувшись тем идиллическим картинкам, которые он только что развернул перед ней. – Но я люблю тебя, Фитц МакБейн.

– Тебе нужен кто-то, в том же возрасте, что и Морган.

– Нет, никогда, не Морган, – прошептала она. – Мы просто друзья, было так весело…

– Это я и имею в виду, Венни. Ты так молода, ты должна веселиться. Я люблю радоваться жизни в компании сверстников и строить судьбу такой, как тебе хочется… Я люблю тебя, Венни. Но я должен дать тебе шанс.

– Какой шанс?

– Встретиться с другими людьми.

– Ты имеешь в виду, с другими мужчинами?

– Да, с другими мужчинами. Они замолчали.

– Это единственный путь, пойми, – сказал он, высвобождая ее из объятий, – единственный путь для тебя, чтобы быть уверенной во мне и в себе. Я боюсь, что через несколько лет ты пожалеешь, что стала миссис Фитц МакБейн, что ты можешь ощутить, что потеряла свою молодость, упустила свободу, и в один прекрасный день ты скажешь мне: у меня была масса возможностей, я была молода, я могла иметь что-то еще, а не просто стать женой богатого мужчины. Старого мужчины.

– Но я никогда не скажу так. Я хочу сказать… Я люблю тебя, Фитц.

– И я люблю тебя, вот почему я и говорю тебе все это, Венни. Я не вынесу, если ты выйдешь за меня замуж, а потом вдруг осознаешь, что совершила ошибку. Ты меня понимаешь? Я предпочту не иметь тебя совсем, чем иметь, а потом потерять. Уйди от меня, Венни, уйди на время. Попытайся жить по своим собственным желаниям, проведи эксперимент с рестораном, заведи друзей, делай все, что делают твои сверстники.

А Венни хотела снова оказаться в его объятиях, войти в его жизнь сейчас же, быть любимой им навсегда. Она теперь видела, что он в чем-то прав.

Но у него было такое твердое лицо, а ей так хотелось разгладить складку между его бровей, погладить морщинки в уголках глаз, уверить его, что ее юность была ее ответственностью, а не вкладом. Но это ни к чему не приведет, нет. Он отсылал ее в ее собственный мир. Но надолго ли?

– Как долго, – прошептала она, – сколько потребуется времени, чтобы доказать тебе, что ты тот, кого я люблю, что это ты, кого я буду любить всегда?

Фитц вздохнул. Он знал, что надо сказать ей, чтобы она забыла все это. Он просто дурак, он нуждается в ней, не может жить без нее, он любит ее, потому что она так молода, так нежна и мила. Но он не мог этого сделать. Возможно, найдется дюжина молодых людей, которые скажут ей те же самые слова. Он должен дать ей этот шанс.

– Попытайся прожить своей собственной жизнью год, Венни, – тихо сказал он. – В конце концов, двенадцать месяцев – это не так много. А в конце этого года, если ты все еще будешь нуждаться во мне, я буду здесь – в ожидании.

Венеция в нерешительности смотрела на него. Конечно, если он любит ее, он не мог отослать ее. И тут она вспомнила реплику в одной из картин Дженни, она видела, как ее мать репетировала это. Она без конца взбегала и опускалась по каким-то лестницам в апартаментах отеля, облаченная в кремовый атласный халат. Дженни широко раскидывала руки и выкрикивала в распахнутое окно какому-то невидимому возлюбленному: «Настоящая любовь не эгоистична. Настоящая любовь никогда не требует, она дает». Фитц давал ей свободу выбора. Ее мать поняла бы это и одобрила.

– Значит год. – Венни провела руками по своим взлохмаченным волосам. – Значит, всего лишь год, Фитц МакБейн. – Она попробовала улыбнуться. – Это деловой разговор.

Фитц засмеялся.

– Если ты хочешь, чтобы это выглядело, как бизнес…

– Так оно и есть, – ответила она с жаром. – Только тогда ты не сможешь пойти на попятную.

– Я никогда не сделаю этого, Венни.

– Ты уверен, что нет никакого другого пути? Произнеся эти слова, она знала его ответ, и, хотя не хотела услышать его, понимала: он прав.

– Хорошо, хорошо, – добавила она поспешно, – я чувствую, когда проигрываю. Может быть, я еще успею стать деловой женщиной.

Их взгляды встретились, и она прочитала в его глазах любовь. Все будет хорошо. Он дождется ее здесь… А пока надо прожить год. Целый год без него. Она почти слышала, как Дженни произносит это. Точно таким же тоном. «Смотри на пребывание здесь так, – сказала она, – как на время, чтобы добиться чего-то. Время вырасти». А Дженни, в конечном итоге, всегда оказывалась права.

Примечания

1

Paris – имя героини и название Парижа по-английски, французски и т. д.

2

Cara – дорогая (ит.).

3

Merde – дерьмо (фр.).

4

Caro – дорогой (ит.).

5

До свидания, дорогая (ит.).

6

Мадемуазель Парис Хавен?

– Да, это мадемуазель Хавен. Кто у телефона?

– Не вешайте трубку, мадемуазель. Вас вызывает Лос-Анджелес (фр.).

7

Трактирчик, кабачок.

8

Да. Слушаю (ит.).

9

– Какие дикари! (фр.).

10

Кокаинисты в Америке обычно нюхают кокаин не щепотью, а выкладывая из порошка тонкую грядку – «линию» на чем-то, которую потом втягивают с одного конца в нос.