Грэм Грин - Выигрыш

– Ты заметил ее? – спросила Кэри, когда мы пошли в бар выпить кофе – мы уже не пили джин с «Дубане». – Почему бы и мне не заняться тем же?

– Ну, до этого мы еще не докатились.

– Я приняла твердое решение, – сказала Кэри. – Мы больше не будем есть в отеле.

– Будем голодать?

– Нет, мы будем пить кофе с булочками в кафе или лучше, может быть, молоко – оно калорийнее.

Я грустно заметил:

– Не о таком медовом месяце я мечтал. В Борнмуте нам было бы гораздо лучше.

– Не горюй, милый. Все будет хорошо, когда придет «Чайка».

– Я уже не верю в эту «Чайку».

– В таком случае что же мы будем делать через две недели?

– По-моему, сядем в тюрьму. Возможно, тюрьму опекает казино, и на прогулку нас будут водить вокруг рулетки.

– Разве ты не можешь занять денег у Второго?

– У Боулза? Он никогда в жизни не займет денег без заклада. Он безжалостнее, чем Друтер и Бликсон вместе взятые, – иначе бы они давно уже заполучили его акции.

– Неужели нет никакого выхода, милый?

– Мадам, выход есть.

Я поднял взгляд от холодного кофе и увидел мужчину небольшого роста в потертом, но франтоватом костюме и таких же туфлях. Его нос казался непомерно большим для его лица, жизненные невзгоды вздули его вены и затуманили глаза. Под мышкой он элегантно держал тросточку для прогулок, в ней отсутствовал металлический наконечник, но зато имелся набалдашник в виде утиной головы. Он обратился к нам с небрежной вежливостью.

– Извините мою непростительную назойливость, но, кажется, вам не посчастливилось за игральным столом, а у меня есть благая весть для вас, месье и мадам.

– Но, – начала было Кэри, – мы уже собираемся…

– Я посоветовал бы вам немного задержаться, ибо я обладаю беспроигрышной системой. И готов уступить ее вам почти задаром – за какие-нибудь десять тысяч франков.

– Для нас это очень большие деньги, – ответил я. – У нас сейчас таких нет.

– Но ведь вы остановились в «Отель де Пари». Я вас там видел.

– Мы имеем в виду наличные деньги, – быстро уточнила Кэри. – Вы ведь знаете, как это бывает с англичанами.

– Тысяча франков.

– Нет, – сказала Кэри. – Извините.

– Знаете, что мне пришло в голову, – предложил я. – За вашу систему я лучше угощу вас хорошей выпивкой.

– Виски, – заказал он без колебаний.

Я слишком поздно спохватился, что порция виски стоит пятьсот франков. Он устроился за нашим столиком, поставив свою тросточку между коленями так, будто утка была готова разделить с ним выпивку. Я сказал:

– Согласен. Слушаю вас. Выкладывайте.

– Слишком мало виски.

– Больше не будет.

– Все очень просто, – сказал человечек, – как и все выдающиеся открытия в математике. Вы сперва делаете ставку на одну цифру, а когда она выигрывает, вы ставите весь выигрыш на определенное сочетание из шести цифр. Для единицы такое сочетание – от 31 до 36, для двойки – от 13 до 18, для тройки…

– Почему?

– Вы должны верить мне на слово. За много лет я выучил тут все досконально. Я продам вам таблицу всех цифр, которые выигрывали с июня прошлого года, за пятьсот франков.

– А если, скажем, цифра не выиграет?

– Переждите немного и начните играть по системе только тогда, когда выпадет нужная цифра.

– На это могут уйти годы.

Человечек поднялся, поклонился и ответил:

– Для этого нужен капитал. Мой капитал был недостаточным. Если бы вместо пяти миллионов у меня было десять, я бы не продавал свою систему за порцию виги.

Он отошел с чувством собственного достоинства, тип сточка без наконечника постукивала по полированному полу, а утка оглядывалась на нас, будто хотела остаться.

– Это попрошайничество. Мне не хотелось бы, чтобы моя жена была нищенкой.

– Я всего лишь твоя новая жена. И не считаю это нищенством – это же не деньги, а всего лишь жетоны.

– Знаешь, все-таки что-то есть в том, что рассказал этот человек. Все дело в том, чтобы уменьшить вероятность проигрыша и увеличить возможность выигрыша.

– Может быть, все это и так, милый, но моя система позволяет мне совсем ничего не проигрывать.

Она отсутствовала с полчаса, а потом вернулась почти бегом:

– Милый, брось рисовать свои крючки. Я хочу домой.

– Это совсем не крючки. Я разрабатываю одну идею.

– Пожалуйста, пойдем побыстрей, а то я заплачу.

Когда мы оказались на улице, она потащила меня через парк, между пальм и клумб, выглядевших в лучах прожекторов, как конфетки. Она сказала:

– Милый, меня постигла ужасная неудача.

– Что случилось?

– Я все делала так, как та женщина. Я дождалась, пока кто-то выиграл много денег, потом тронула его за локоть и попросила: «Дайте». Но он мне ничего не дал, а сказал довольно жестоко: «Иди домой, к своей матери», а крупье это заметил. Поэтому я перешла к другому столу. А там какой-то мужчина сказал мне просто: «Попозже. Попозже. На террасе». Милый, он принял меня за проститутку. А когда я сделала третью попытку… О, это было ужасно!

Один из тех служителей, которые дают прикурить сигареты посетителям, тронул меня за руку и сказал: «Достаточно вы уже тут поболтались, мадемуазель!»

Больше всего меня оскорбило то, что он назвал меня «мадемуазель». Я хотела швырнуть ему в лицо свидетельство о браке, но я оставила его в ванной в отеле.

– В ванной?

– Да, в пакетике для губки, – не знаю почему, но я никогда не теряю этого пакетика – он хранится у меня годами. Но не поэтому мне хочется плакать. Милый, давай присядем вот тут, на этой скамейке. Не могу плакать на ходу…

– Боже мой! – сказал я. – Если это не самое худшее, то что же в таком случае произошло? Ты понимаешь, что нам никогда больше не разрешат заходить в казино – как раз в тот момент, когда я начал разрабатывать систему, настоящую систему, которая принесет нам богатство.

– О, так далеко еще не зашло. Служитель подмигнул мне возле двери очень дружелюбно. Я уверена, что он ничего не имеет против того, чтобы я вернулась туда, – но я никогда больше туда не пойду, никогда в жизни.

– Почему?!

– Тот приятный молодой человек видел все.

– Какой молодой человек?

– Тот самый голодный молодой человек. И когда я вышла в вестибюль, он пошел за мной и сказал так деликатно: «Мадам, у меня осталась одна-единственная стофранковая фишка, но она ваша».

– Ты, конечно же, отказалась взять ее?

– Я хотела отказаться, но не смогла. Он был такой предупредительный: ушел, прежде чем я успела поблагодарить его. Я разменяла эту фишку и бросила монеты в игральный автомат при входе. Прости меня, что я так распустила нюни, но я просто не могу удержаться. Он был такой вежливый и деликатный и, наверное, ужасно голодный, и ему самому нужны были те деньги, но он все-таки отдал мне последнюю сотню франков. Когда я выиграла пятьсот франков, то бросилась искать его, чтобы отдать ему половину выигрыша, но его нигде уже не было.