Памела Кент - Притяжение любви

Что-то потерлось о его ногу, но он даже не взглянул. Он очень хорошо знал, что это.

Дверь отворилась.

— Стефан, ты задержался! Я ждала тебя час назад. — Линдсей посмотрела вниз, затем подняла глаза. — Стефан?

— Я здесь ни при чем.

— Ни при чем? — Линдсей замолчала. Самый уродливый пес, когда-либо встречавшийся ей, прыгнул вперед и чуть не сбил ее с ног.

— Прекрати, Конг! — Стефан оттащил собаку за ошейник, который он купил по, пути. Ошейник был самого большого размера, который только нашелся в магазине, но через месяц и он будет мал.

— Конг? — Линдсей отряхнула юбку. — Конг? — Она не смогла удержаться и расхохоталась.

— Ты можешь назвать его как угодно.

— Я? Почему я? Это не моя собака.

— Папа! — Джеф замер в трех шагах от них. Его глаза расширились. — Что это?

— Это собака. Брошенная. Ее хотели забрать к ветеринару. — Он не сказал, что едва успел посадить собаку в машину, как подъехал зловещего вида человек на грузовике, где уже было три воющих пленника в клетках. Он и Конг успели вовремя.

— Забрать? — Улыбка исчезла с лица Линдсей. На смену пришло выражение какой-то затаенной грусти. Стефан надеялся, что это начало понимания. Он отпустил ошейник, и пес помчался прямо на Джефа. К чести последнего надо сказать, что он не тронулся с места.

— Можно, он останется? — спросил Джеф. Его слова слились с возгласами Мэнди, застывшей на пороге. — Какой он красивый!

— Мне кажется, мое мнение никого не интересует, — сказала Линдсей.

Она отступила в сторону, и Стефан оказался рядом с детьми и прижавшимся к ним грязным и дурно пахнущим псом. Он попытался навести порядок.

— Джеф, шампунь в машине. Вам с Мэнди придется научиться ухаживать за ним. Это теперь ваша собака.

— Как его зовут? — требовательно спросила Мэнди.

— У него нет имени...

— Конг, — твердо ответила Линдсей.

— Как, Гонконг?

— Наверное, скорее Кинг-Конг. Правильно? — Линдсей взглянула на Стефана.

— Пусть зовут его, как им хочется.

— Конг? — Джеф поднял голову. — Мне нравится.

— Можно нам показать его Алдену? Можно, мы с ним пойдем к нему?

Линдсей посмотрела на Стефана.

— Послушайте, ваш отец только что приехал. Не убегайте пока.

— Мы только на минутку.

— В сумке поводок и шампунь от блох, — сказал Стефан. — Лучше пристегните поводок, иначе он может убежать. Он еще не знает, где его дом.

— Значит, нам можно идти?

Стефан кивнул. Дети исчезли моментально. Через мгновение до них донесся лишь стук захлопнувшейся двери.

— Извини. — Линдсей посмотрела на Стефана. — Они слишком возбуждены. Им надо поделиться с кем-то, а Алден единственный человек поблизости. И он к ним очень добр.

Теплота, наполнявшая Стефана с момента появления с Конгом, моментально испарилась.

— Добр?

— Он очень добрый человек и любит детей. Я постоянно прошу его отправлять детей домой, чтобы они ему не докучали, но он никогда этого не делает.

— Не кажется ли тебе, что дети проводят слишком много времени с человеком, которого ты не знаешь?

— А насколько хорошо мы вообще знаем кого-либо? — Она прислонилась к полке, сложив руки на груди. — Ты можешь быть замужем много лет и совершенно не знать мужа. А можно встретить незнакомца и почувствовать, как будто вы знаете друг друга целую вечность.

— Но ты не можешь так думать?

— Иногда подобные мысли приходят мне в голову.

— И тебе кажется, что ты уже давно знаешь Алдена?

Она повернулась к кофеварке и добавила еще воды.

— Алден очень открытый человек. Поэтому так легко узнать его.

— Легко узнать то, что он хочет тебе показать.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать. Но я не хочу давить на него. Я тоже иногда размышляю, что он собой представляет. Для человека, у которого на лето была намечена серьезная работа, у него слишком много свободного времени. Но ему трудно не верить.

— Разве мы говорим только о доверии?

— Что ты имеешь в виду?

Но он не мог заставить себя продолжить. И они молча сидели, ожидая возвращения детей с Конгом.

— Его нет дома, — сказала Мэнди, входя в дом. — Он куда-то ушел.

Стефан встал, когда они появились, и отнес чашку в раковину.

— Готовы искупать Конга? Я помогу.

Джеф дернул Конга за ошейник.

— Ты нам поможешь его вымыть?

— Думаю, что нам всем троим придется потрудиться. Мне кажется, что он не привык купаться.

Мэнди остановилась на расстоянии вытянутой руки.

— А где мы его искупаем?

— В озере. Идите с Джефом и наденьте купальники. Потом мы отправимся на пляж и бросим его в воду.

Мэнди взвизгнула от восторга.

— Давайте, не теряйте времени.

Дети не стали больше задерживаться. Они помчались вверх по лестнице, Конг следовал за ними.

— На озере? — Линдсей тоже встала. — Сегодня прохладно.

— Не ты ли говорила, что вода никому никогда не вредила?

— А вас ждать к ужину?

Он предпочел отказаться от приглашения, так как давно обнаружил связь между своей тоской и временем, проводимым с Линдсей.

— Я отвезу их на ужин к себе, разожжем камин и поджарим хотдоги.

Она почувствовала холод одиночества и представила, каково же было Стефану, когда его ждал одинокий вечер в пустой квартире.

— Ладно, кажется, у меня будет свободный вечер. — Она постаралась улыбнуться. — Боюсь, что совсем обленюсь.

— Это тебе не помешает.

На мгновение ей показалось, что он хочет что-то добавить. Может быть, он хотел дать понять, что он чувствовал, будучи разделенным с семьей. Но она опять решила, что не права.

— Желаю хорошо провести время!

— Я подумал, что это должны быть вы. — Линдсей обернулась и увидела Алдена, переходящего через дорогу. Уже не впервые она отмечала плавность его походки. Его движения напоминали ей движение волн в океане, радующее глаз своей свободой. Тело у него было великолепное — мускулистое, с узкими бедрами и широкими плечами. Она была уверена, что другие женщины отмечали и его походку, и стать, и синеву глаз в сочетании с бронзой волос, и типично мужские очертания упрямого подбородка.

— Привет! — Линдсей отвернулась от поля, смущенная, что ее здесь застали.

— Вам хотелось побыть одной? — спросил Алден. — Я проходил мимо и могу уйти.

— Нет, я как раз собиралась уходить.

— Если вы идете домой, я вас провожу.

— Вы гуляли?

— Я слышал, что это полезно.

Она улыбнулась. Ее больше не волновала замедленность его речи. Она была уверена, что это просто нерешительность, а никакой не расчет.