Барбара Брэдфорд - Помни

Ники не успела уйти далеко, как вдруг вспомнила о небольшой дорожной сумке из брезента, которую Йойо хранил в своей палатке. Как-то раз он сказал, что в ней все его имущество. Значит, и паспорт? Забрал ли он сумку?

Она повернулась и быстрым шагом направилась к палаточному городку. Навстречу ей потоком шли студенты. Солдат на площади становилось все больше. Ники вдруг показалось, что они повсюду, и тут, словно бы в подтверждение этого, послышался грохот и лязг танков и бронемашин, надвигавшихся с противоположной стороны каменного мешка.

Военным корреспондентам необязательно быть героями. Они должны добыть сведения и выбраться живыми. Отец не раз повторял ей это. Но сейчас ей нужно было найти Йойо и Май, поэтому она бросилась через разоренный палаточный городок, выкрикивая на бегу: «Йойо! Май!»

Из палаток выглядывали лица — одно, два… и она крикнула:

— Убирайтесь! Танки на площади! — Сообразив, что по-английски ее не понимают, Ники выразительно махнула рукой, в надежде, что призыв все-таки возымеет действие, снова крикнула: — Уходите! Уходите! — И побежала дальше к центру палаточного городка.

Они увидели друг друга одновременно — Ники выскочила из-за одного угла палатки, а Йойо и Май огибали другой. На обоих были куртки, а Йойо нес небольшую дорожную сумку из брезента.

— Забыл сумка, — объяснил он, поднимая ее над головой. — Паспорт.

— Скорее, — коротко бросила Ники. — Войска уже здесь. Все уходят.

Она кинулась назад через палаточный городок.

— Сюда! Быстрей! — выкрикнул Йойо и побежал вперед, указывая дорогу вдоль узкого прохода между рядами палаток, который вывел их на площадь севернее Памятника погибшим.

К ним приближался строй солдат, позади медленно двигались танки и бронемашины, готовые расплющить все, что попадется им на пути.

С криком «За мной!» Ники бросилась в противоположную сторону, к памятнику и выходу на проспект Чанань.

Когда позади она услышала стрельбу, сердце ее оборвалось. Оглянувшись через плечо, она поняла, что Йойо и Май не отстают, и побежала дальше, изо всех сил стараясь оторваться от наступающих солдат и грохочущей техники, зловеще поблескивающей дулами орудий.

Краем глаза Ники заметила еще несколько студентов, которые тоже бежали к памятнику, надеясь найти там укрытие.

— Ники! Ники!

Она оглянулась и с ужасом увидела, что Май лежит на земле. Йойо склонился над ней. Ники бросилась к ним.

— Что случилось?

— Май стреляли! — потрясенно воскликнул Йойо.

Ники опустилась на колени и осмотрела кровоточащее плечо Май. Потом нежно дотронулась до ее лица. Май открыла глаза, моргнула и закрыла их вновь. Ники подсунула руки под ее тело и попыталась приподнять, но девушка застонала, и она поспешно опустила ее обратно на землю. Руки стали влажными. Посмотрев на них, она увидела, что они залиты кровью. Сердце сжалось: Май, наверное, ранили в нескольких местах. Ники вытерла руки о брюки, выпрямилась и осмотрелась.

Танки надвигались стремительно и были уже совсем рядом. Времени не оставалось.

— Быстро, Йойо! Бери Май за ноги, я под руки, и мы отнесем ее за памятник, — распорядилась Ники.

Не успела она это сказать, как ее рывком оттолкнули, почти отбросили в сторону, и раздался голос Кли:

— Скорее, Ник! Шевелись, Йойо! Танки!

Люди в панике с криками разбегались в разные стороны. Тяжело поднявшись, Ники увидела, как Кли с Май на руках выбегал из-под обстрела. Йойо следовал за ними по пятам. Не успели они добраться до безопасного места, как, сверкая пушками и гремя гусеницами, танки и бронемашины пронеслись по тому самому месту, где секундой раньше лежала Май.

Другим повезло меньше.

Их четверка укрылась позади Памятника погибшим, где в этот момент казалось относительно спокойно. Солдат видно не было. Кли положил Май на землю, и Ники опустилась на ступеньки около нее. Когда Кли сел рядом, она проговорила:

— Спасибо, ты спас мне жизнь.

Он взял ее за подбородок, приподнял его и не говоря ни слова, внимательно посмотрел ей в глаза. У него было странное выражение лица, какого она никогда раньше не видела.

— Надо доставить Май в больницу, — наконец сказал он, снял фотоаппарат, повесил его Ники на шею и добавил: — Присмотри за ним, ради меня. Думаю, я сделал несколько удачных снимков.

Кли нагнулся и поднял Май на руки.

Подойдя к воротам Небесного спокойствия, они остановились и оглянулись на площадь.

Богини демократии больше не было, танки повалили ее и разбили вдребезги, а палаточный городок сровняли с землей. Ники молила Бога о том, чтобы остававшиеся там студенты успели выбраться прежде, Чем это произошло.

Она шла за Йойо и Кли. Безмерная тоска терзала ее сердце.

Проспект Чанань был запружен солдатами и военной техникой; в лужах крови валялись убитые и умирающие, потрясенные жители пытались как-то помочь им.

Ники и Йойо расчищали путь Кли.

Они уже почти добрались до отеля «Пекин», когда Йойо крикнул:

— Смотри! Красный крест на тридцать восьмом автобусе. Медицинский машина. Взять Май в больница Сиехэ.

Кли кивнул и понес раненую девушку к автобусу, молясь, чтобы врачи спасли ее.

Ники стояла посреди номера, стараясь сосредоточиться на том, что ей предстоит сказать. В Китае воскресенье, восемь пятнадцать утра. В Нью-Йорке еще суббота, семь пятнадцать вечера.

Она держала в руке телефонную трубку и ровно, без пауз говорила в нее «с телевизионной скоростью», как она выражалась. Сенсационный репортаж о событиях, свидетелем которых она была на площади Тяньаньмэнь, подходил к концу.

— Покойный Мао Цзэдун как-то сказал, что винтовка рождает власть. Сегодня Народно-освободительная армия обратила оружие против студентов и гражданского населения. Против невинных людей. Против безоружных людей. Это была настоящая кровавая бойня. И развязана она была по приказу престарелых вождей, отчаянно цепляющихся за свою власть. По-видимому, Мао Цзэдун был прав. По крайней мере, в отношении Китая.

Короткая пауза и заключительные слова:

— Ники Уэллс с пожеланием спокойной ночи из Пекина.

На другом конце провода она услышала голос Майка Фаулера, ведущего студии Эй-ти-эн:

— Спасибо, Ники, за замечательный репортаж из Пекина. А теперь сообщения из Западной Европы…

Ники щелкнула выключателем и взглянула на Арча, который сидел на столе, прижав к уху трубку.

Он улыбнулся, несколько раз кивнул и поднял кулак с задранным вверх большим пальцем. Значит, она свою работу сделала как надо.

Продюсер разговаривал с Джо Спейтом, редактором из аппаратной Эй-ти-эн в Нью-Йорке.

— Спасибо, Джо, — широко улыбнувшись, сказал Арч, — мы вышлем пленку через час. Вы должны получить ее завтра ночью. Хорошо. Чао. — Он повесил трубку и подошел к Ники. — Им понравилось. Ты была просто великолепна!

— Это лучший из твоих пекинских репортажей, — подтвердил Джимми. — Но фильм, который мы только что сняли, еще лучше.

— Присоединяюсь, — согласился Люк.

— Спасибо, мальчики. — Ники улыбнулась. Их похвала значила для нее очень много, потому что она знала — они всегда говорят правду и не постесняются ее огорчить, если она вдруг не дотянет до своего привычного уровня.

В дверь постучали, Люк открыл, и вошел Кли. Лицо у него было страшное, изможденное, осунувшееся. Прежде, чем он начал говорить, Ники уже поняла, что он хочет сообщить. Ей подсказали это его темные глаза, на этот раз казавшиеся опустошенными.

— Май умерла, — мрачно проговорил он. — Ее не удалось спасти. Врачи сделали все, но она потеряла слишком много крови.

— Бедная девочка, — пробормотал Джимми.

Люк тяжело опустился на стул. Арч с потерянным видом стоял у стола.

Неверным шагом Ники приблизилась к Кли.

— Ты выглядишь ужасно. Присядь, давай я сварю тебе кофе.

Кли подошел к ней вплотную и стер слезы, которые текли по щекам незамечаемые ею.

— Знаешь, Ник, хорошо, если ты поплачешь, — сказал он.

Она глубоко вздохнула.

— А Йойо?

— Он невредим, но убит горем.

Ники кивнула.

— Где он?

— В больнице Сиехэ. Договаривается перевезти тело Май домой, к ее родителям — они живут на окраине Пекина.

Ники не могла говорить, слова словно испарились. Кли обнял ее, подвел к дивану. Они присели, и он очень тихо проговорил:

— Мы, журналисты, ежедневно видим горе, войну, смерть. Такая уж у нас работа. Мы становимся стойкими, думаем, что неуязвимы. На самом деле это не так. Все уязвимы. Даже ты, Ники.

Часть вторая

Влюбленные

Приди ко мне и будь моей,

И мы изведаем все наслажденья…

6

Это был край Сезанна, край Ван Гога. Так сказал ей Кли, а он знал, что говорит.