Элизабет Хардвик - Бремя любви

— Мне кажется, тебе лучше поесть в другом месте. Мы с Чарли едим очень просто, а сегодня у нас будут только холодные закуски, так как вечером я ухожу.

— Действительно? Тогда, может быть, я возьму Чарли и мы с ним поужинаем в другом месте?

— Нет!!!

Вин поняла, что ее отказ был слишком резок, и сильно покраснела.

Он смотрел ей прямо в глаза, а гордость не давала ей отвести взгляд. Она инстинктивно почувствовала, что он ищет ее ранимые места, ее слабости. Да, он подкрадывается к ней, обкладывает ее со всех сторон, надеясь, что она запаникует и сдастся. Винтер твердо встретила его испытующий взгляд. Настороженно и бдительно следя за ним, она не могла не признать, что, заставив ее обороняться, он опять вынудил ее отступить и отвоевал еще одну пядь земли.

Ну хорошо, он напал внезапно и поэтому застал ее врасплох, говорила она себе, входя в кухню. Но война только начинается, и очень скоро он поймет, что никакими силами он не сможет отнять у нее Чарли. Но что, если он попытается отнять у нее любовь сына?

Ее рука задрожала, на глаза навернулись слезы, сильно разболелась голова. Вин быстро заморгала. Как хотелось ей сесть в уголок и расплакаться! Она не плакала с тех пор, как Чарли упал с велосипеда и получил сотрясение мозга. В то время ему было пять лет. Какой одинокой, несчастной, испуганной была она тогда! Ее родители вышли на пенсию и уехали в Эдинбург, город, где выросла ее мать; братья с семьями жили далеко, а все семейство Эстер укатило в отпуск. Рядом не было никого, с кем бы она могла поделиться своими страхами, кому можно было бы рассказать о преследующем ее чувстве вины… Чарли, конечно, выздоровел — сотрясение не было тяжелым. С тех пор он умудрился еще сломать руку, растянуть запястье — словом, прошел через все синяки и ссадины, которые обычно сыплются на головы всех здоровых мальчишек его возраста. Однако она больше не впадала в такую панику, как в тот раз. Как жаждала она тогда, чтобы рядом был кто-то, кому можно было бы пожаловаться и с кем разделить свои заботы. Как она мечтала, чтобы рядом был любящий ее человек…

Однако размышляя об этом впоследствии, она пришла к выводу, что хотя у нее нет человека, который бы любил ее, но с другой стороны, нет ведь и такого, кто причинял бы ей боль. Как Джеймс когда-то, который принес ей столько горя, что иногда, в грустные минуты, она спрашивала себя, удалось ли ей действительно до конца оправиться от него, удалось ли преодолеть отчаяние, охватившее ее в тот момент, когда она поняла, что Джеймс больше не любит ее…

Такова судьба многих женщин, которые привлекают к себе не тех мужчин, влюбляются в них, а те в конце концов не приносят им ничего, кроме боли. Именно поэтому она так осторожно отнеслась к предложению Тома выйти за него замуж — во всяком случае, это было одной из причин.

Другой причиной, безусловно, была неприязнь, существовавшая между ним и Чарли. А третьей причиной — их неудачное интимное свидание, не доставившее им никакого удовольствия…

Вин протянула к холодильнику дрожащую руку. Нет, твердо сказала она себе, вот уж это не может быть серьезной причиной. Честно говоря, в зрелый период своей жизни ей меньше всего хотелось бы заново испытать все те сильнейшие, абсолютно бесконтрольные физические эмоции, которые она испытывала, живя с Джеймсом. “Нет, это было бы слишком опасно”, — рассудительно подумала она.

— Тебе помочь?

От неожиданности Вин вздрогнула. Она не слышала, как Джеймс вошел в кухню, но теперь остро ощущала его присутствие. Казалось, его тело интенсивно излучает тепло, которое настигает ее, обволакивает, учащая пульс и воспламеняя кожу, все сильнее и мучительнее заставляя ощущать близость его сильного тела.

— Спасибо, сама справлюсь, — коротко ответила она.

Кухня была очень маленькой, и ей совсем не хотелось, чтобы он околачивался за ее спиной. В его присутствии ей было нечем дышать, а мышцы охватывало особое странное болезненное напряжение, какое бывает на начальном этапе заболевания гриппом.

— Разве Чарли не помогает тебе по дому? — спросил Джеймс, указывая на стол, который она накрывала.

Радуясь, что стоит к нему спиной. Вин чувствовала, как краска заливает ее лицо. Что это за менторские нотки в его голосе? Уж не осмеливается ли он упрекать ее в том, что она как-то не так воспитывает ребенка?

— У Чарли свои обязанности по дому, — процедила она сквозь зубы.

Она не собиралась признаваться ему в том, что в последнее время, мстя ей за Тома, Чарли постепенно прекратил помогать ей по кухне, как делал это раньше. Он также стал вызывающе неряшлив, и она, нахмурившись, вспоминала их недавнюю ссору, вспыхнувшую, когда он отказался застелить собственную постель. Но не будет же она жаловаться Джеймсу! К своему облегчению, Вин услышала, как Чарли кричит из гостиной:

— Пап! Пап, иди сюда! Посмотри! Но, как ни странно, она все еще продолжала ощущать дрожь в коленях, говорящую о том, что Джеймс по-прежнему стоит у нее за спиной. Почему он не идет к сыну? Разве не за этим он приехал сюда? Обольстить Чарли, занять место в его сердце и вычеркнуть ее из его жизни — разве не этого он добивается?

— Чарли ждет тебя, — заметила она.

— Да, — согласился он с ней, — Чарли ждет меня.

Услышав в его голосе нотки триумфа, она пожалела, что не сдержалась и сделала это ядовитое замечание. Той разницы в опыте и зрелости, что когда-то разделяли их, больше не существовало, и Винтер уже не надо было что-то доказывать ему. Кроме одного — что место Чарли около нее.

Несмотря на мучившие ее мысли, она привычно и ловко двигалась, собирая на стол ужин. Та девушка, которая плохо представляла себе, как сварить яйцо или выгладить рубашку, давно канула в прошлое, уступив место умелой и опытной хозяйке. Холодный цыпленок, приготовленный на ужин, был полит светлым виноградным соусом, который так любил Чарли, а салат и овощи к нему говорили о ее больших кулинарных познаниях. Булочки, лежавшие на тарелке, были выпечены из муки грубого помола и не вредили здоровью; они с Чарли ели их без масла и джема. Для себя она обычно брала обезжиренное молоко, но для Чарли всегда заказывала густое, жирное, чтобы его питание было полноценным.

По крайней мере здесь ей повезло — Чарли никогда не был привередлив в еде.

На десерт Вин хотела подать клубнику с любимым мороженым Чарли. Она приготовила его сама и поставила в морозильную камеру. Наконец она позвала:

— Все готово, Чарли! Иди мыть руки!

Ответа не последовало.

Она закрыла дверцу холодильника и прошла в гостиную. Чарли лежал на полу, подперев голову руками, — в этой позе он всегда смотрел телевизор.

— Чарли, я сказала тебе, что ужин готов.