Алена Любимова - Так просто сказать люблю

– Зато у вас талант, – нашлась она.

– Компенсация, – я опять усмехнулась.

– С талантом не пропадешь, – философски изрекла она. – Всегда на жизнь иметь будете. А талия что? Была и нету. Одно воспоминание осталось. Да еще эта квартира. В мужней сами живем, а эту сдаем.

Прямой логической связи между утраченной талией и квартирой я не прослеживала, однако, видимо, это было как-то связано с замужеством.

– Давайте радоваться тому, что у каждого из нас есть, – сказала я. – На свете ведь куча людей, у которых нет не то что таланта и талии, а даже приятных воспоминаний и жилплощади.

– Какая вы мудрая и тонкая женщина! – восхитилась хозяйка, не преминув выпросить у меня полный комплект моих книг с автографами. С посвящениями ей и мужу, иначе он обидится.

ГлаваIV

Что сказала жена Виталия, когда он уходил, мне неизвестно. Он не докладывал, а я не спрашивала. Позже, однако, узнала, что разговор состоялся тяжелый и проводили его неласково. Явился он сам не свой и, крепко поцеловав меня, принялся молча распихивать вещи по шкафам. Впрочем, вещей у него оказалось совсем немного.

Мама устроила мне жуткий многоэтапный скандал. Мое вполне естественное решение жить отдельно и строить жизнь с любимым человеком вызвало у нее гневный протест.

– Таисия, ты разбила семью!

– Мама, ты ведь говорила, что прежде, чем со мной встречаться, Виталий должен, по меньшей мере, уйти из семьи и развестись. Вот он именно это и сделал. Теперь мы будем честно жить вдвоем, а с женой они подают на развод.

– Раз он бросил одну семью, бросит и тебя, – заявила моя родительница. – И в результате ты останешься ни с чем! Почему нельзя было, как другие нормальные люди, найти порядочного неженатого человека?

– Мама, где ты видела порядочного ни разу не женатого человека, которому уже за тридцать? Если он ни разу не женился, скорее всего у него какой-нибудь дефект.

– Так раньше, дорогая моя, следовало подумать, а не дожидаться, когда тебе стало за тридцать!

Мою родительницу всегда отличала железная логика!

– Думала и даже замуж вышла. Был у меня муж. Ни разу не женатый, – сочла своим долгом напомнить я. – И, как показало время, вполне порядочный. Ничего криминального он до сих пор, между прочим, не совершил.

– Ты с ним до сих пор встречаешься? – всплеснула она руками.

– Вовсе нет. Просто общие знакомые рассказали. Женат. Двое детей. Не богат, но и не беден. Вполне банальный средний класс. Так сказать, оплот нормальности и добропорядочности.

Мама молчала – контраргументы, видимо, исчерпались. Пауза затягивалась Я уже было подумала, что мне удалось доказать свою правоту. Как бы не так. Софье Александровне Артамоновой никто ничего доказать не может, ибо только она одна в целом мире носитель непререкаемой истины в первой и последней инстанции.

– Все равно он был тебе не пара, – наконец веско изрекла она.

– Как ни странно, тут я с тобой согласна. Я с ним просто со скуки бы сдохла. И уж наверняка не стала бы писательницей.

– Положим, последнее было бы не так плохо, – до сих пор не могла смириться с моей новой профессией мама.

– Что бы я ни делала, тебе всегда будет плохо.

– У тебя была замечательная профессия.

– Профессия-то замечательная, но никак не моя, а твоя, дедушкина и еще множества других людей, одаренных в этой области. А я была полным нулем.

– Лучше нуль в настоящей науке, чем автор бульварщины, – брезгливо сморщилась она.

– А я полагаю, что лучше с удовольствием заниматься делом, к которому лежит душа. Ничего плохого в том, что ты называешь бульварщиной, я не вижу. Да, мои книги – легкое чтение, ну и что? Людям нужно не только трудиться, но и развлекаться. Вот я им и помогаю снять усталость от работы и хоть на некоторое время забыть о трудностях.

– Слышал бы тебя наш дедушка!

– Он, между прочим, тоже не только трудился, но и развлекался. Прекрасно помню, какие у нас были шумные сборища. И рюмочку он любил пропустить, и не одну, кстати. И детективы обожал. И журналы «Play-boy» привозил из заграницы.

– С чего ты взяла? – вытаращилась моя родительница.

– На даче на чердаке обнаружила. В общем, нашему дедушке ничто человеческое не было чуждо.

– Дедушка имел право. – Мама поджала губы. – Он очень много работал.

– Все имеют право! – надоело мне. – И ты, и я, и остальные люди. Вот я и работаю, чтобы им было с чем отдохнуть. Раз миллионы читателей меня покупают, значит мои книжки им нужны. Иначе они бы пылились на полках в магазинах.

– Ты всегда все так вывернешь, что оказываешься права. Но предупреждаю: добром твое решение жить с Виталием не кончится.

– Мама, если я не попробую, то и не узнаю.

– Ах, поступай как тебе угодно. Только вот что мы скажем бабушке?

Эта старая песня меня давно не трогала. Тем более, что бабушка уже была в курсе и полностью меня поддерживала. С тех пор, как я устроила ей выход на телевидение и ей обзавидовались все подруги и знакомые, она вообще поддерживала меня абсолютно во всем, даже там, где, строго говоря, меня, вероятно, надо было бы осадить. По поводу Виталия она мне сказала:

– Давно, Тасенька, пора. А то я уже тревожилась, как бы ты до старости с матерью не осталась. Софка-то любого отвадит. На отце твоем обожглась и теперь на твою воду дует. А вы еще, глядишь, с Виталием детишек заведете, мне правнуков понянчить удастся.

– Бабушка, на правнуков особенно не надейся, – засмеялась я. – Сил моих нету. И без того каждые два месяца по роману рожаю.

– Кстати, когда следующий-то будет? – тут же спросила она.

– Подожди чуть-чуть. У меня столько времени отняли поиски квартиры, что пришлось взять тайм-аут.

Ну, ничего. Сейчас обустроимся, и сяду. Будешь приезжать к нам в гости и читать.

То, о чем мы мечтаем, даже когда исполняется, всегда оказывается не совсем таким, как рисует наше воображение. Вот и моя семейная жизнь мало напоминала ту, о которой я грезила, когда согласилась съехаться с Виталием.

Когда мы стали жить вместе, я, как и девяносто девять процентов женщин после свадьбы, очень скоро пришла к банальнейшему выводу. Оказывается, я совершенно не знала своего любимого и не имела ни малейшего представления о его образе жизни и о его привычках.

Семейные завтраки с ароматом свежесваренного кофе, витающим по квартире, продлились ровно одно утро. Это был форменный ужас. Из-за того, что любимый мой работал в трех местах, расположенных не только в разных точках Москвы, но и частично в Московской области, вставал он каждый день в шесть утра, а порой и раньше. Для меня же в шесть утра даже запах кофе, не говоря уж о запахах еды, хуже газовой атаки. Меня мутило весь завтрак. Добро бы уж Виталий ограничился булочкой. Так нет. Он любил перед тяжелым трудовым днем и дальней дорогой плотно поесть! Его неизменным утренним блюдом была яичница из четырех яиц с колбасой, помидорами и… на сале. Когда я, превозмогая спазмы в желудке, мужественно предложила ему приготовить ее, он решительно отказался. Мол, никто еще не сумел сделать яичницу так, как ему нравится, а у него отработана технология.