Александра Матвеева - Селеста, бедная Селеста...

— Виталька все бегает за тобой?

Я вытаращилась на безмятежную Катьку.

— Обалдела? Когда он за мной бегал?

— Всегда.

Я покрутила пальцем у виска:

— Он за Людкой ухаживает.

— Ну конечно. — Катька, в свою очередь, покрутила у виска пальцем с коротким выпуклым ногтем. — Ты о нем по Лешке не суди. Таких, как Лешка, больше нет. Лешка чистый, открытый. Он однолюб.

Катька пела дифирамбы Лешке, а я надувалась от самодовольства.

— Виталька в постоянном поиске, он открыт для любых контактов. Но думаю, если бы ты поощрила его, он сумел бы стать постоянным, конечно, не сразу.

Я еще раз покрутила пальцем у виска. Катька ответила взглядом со значением. Мы разделили пополам мои деньги и пошли есть гамбургеры.

Вечером Катьке предстояло зайти домой и занести нашим матерям продукты. Вообще-то Катька живет с бабушкой, но дома проводит много времени. У нас с ней полгода разницы, мы вместе выросли и даже первые девять лет учились в одном классе. Потом я перешла в физматшколу, а Катька в художественную.

Поскольку Катька должна была видеть мою маму каждый день, я не стала звонить или оставлять записку. Я велела Катьке сказать маме, что мне дали горящую путевку в спортлагерь на Волге.

— Но только если она сама вспомнит обо мне и спросит тебя, — настойчиво внушала я.

Катька понятливо кивнула. Можно было не сомневаться, она все сделает правильно.

Я быстро побросала в сумку необходимые вещи и с ощущением, что происходящее со мной нереально, покинула квартиру.

Я едва успела подойти к остановке, когда около нее остановились вишневые «Жигули» неизвестной модели. То есть для большинства людей не составило бы труда определить эту самую модель, но не для меня. Я в деле автомобилистики полный ноль. Лешка перегнулся через сиденье и открыл мне дверь.

— Скорее. Здесь нельзя останавливаться.

Я юркнула в машину и села рядом с Лешкой, поставив сумку на колени.

— Забрось сумку назад и пристегнись, — велел Лешка.

За рулем он выглядит таким важным, что я оробела и послушно начала поднимать сумку и заносить ее за свое плечо. Габариты автомобильного салона не предназначены для подобного маневра. Сумка норовила заехать Лешке в лицо.

— На светофоре! — рявкнул он.

Я стремительно опустила сумку снова на колени. От движения плохо уложенный багаж сместился, и лежащая сверху книжка в яркой бумажной обложке начала скольжение. Стремилась она, как предписывал ей закон всемирного тяготения, к земле, в нашем случае, к полу автомобиля. Придерживая одной рукой сумку на коленях, я изогнулась невообразимым образом и поймала книжку ногами и свободной рукой.

Мы затормозили у светофора. Я забросила сумку на заднее сиденье, села поудобнее и пристегнула ремень безопасности.

Книжка все это время оставалась у меня в руках и очень мне мешала.

— Читаешь Марию Глебову? — спросил Лешка, и в его голосе мне послышалось ехидство. Он сидел, свободно откинувшись на спинку сиденья, картинно положив левую кисть на баранку, а правую на рычаг переключателя скорости (кажется… ну, такая пупочка на стержне на уровне колен водителя). В его глазах светилось снисходительное мужское превосходство. Понятно, что я завелась.

— А что? — агрессивно начала я. — Скажешь, ерунда, да? А ты сам-то читал, чтоб судить?

— Я не говорю, что ерунда. Нормальная книга. Все на месте: сюжет, характеры, интрига. — Он пожал плечами. — Я не думал, что ты такое читаешь.

— Я тоже не думала, что ты такое читаешь, — сказала я.

— Ну, мне сам Бог велел! — туманно ответил Лешка и перенес свое внимание на светофор, который переключился на зеленый.

Лешка уверяет, что за рулем с десяти лет, а в восемнадцать получил права. Может, все это и так, но я в машине, движущейся в плотном потоке разнообразного московского транспорта, чувствовала себя не настолько уверенно, чтобы вести литературные беседы. Так что больше мы не разговаривали.

За окружной машин стало меньше, и я начала получать удовольствие от поездки.

Кажется, Лешка действительно водил машину неплохо. Я уже знала, что машина ему осталась от тех же дедушки и бабушки, что и квартира.

— Хотя я бы мог и сам купить, — сказал Лешка.

Это не хвастовство. Лешка — компьютерный гений. В институте учится средне, а вот компьютер для него открытая книга, любимая игрушка и главный предмет приложения сил.

Он не работает в Виталькиной команде. «Больно надо фигней заниматься!» Лешкина специальность — взлом. Он может вскрыть любую самую защищенную систему. «С золота бы жрал, в золото бы срал, — как говорит Коля Кротов. — Если бы не патологическая честность». Лешка уже давно работает на крупную совместную фирму. Жилу не рвет, но на жизнь зарабатывает.

Я отрываю взгляд от неухоженных бескрайних полей, пробегающих за окном деревьев и смотрю на Лешку. Волевой профиль, полуопущенные черные ресницы, небольшое, чуть оттопыренное сверху ухо. На баранке широкие загорелые руки. Я протягиваю свою и осторожно кладу ладонь на Лешкины пальцы. Моя рука вдвое уже и белее. Лешка смотрит на меня, машину ведет в сторону. Я испуганно снимаю ладонь, Лешка выравнивает машину.

В кабине повисает напряженное молчание.

Неожиданно Лешка резко разворачивает машину, прямо перед «КАМазом» пересекает встречную полосу и съезжает на узкую грунтовую дорогу.

Отчаянно сигналя, «КАМаз» проносится за нашей спиной. Я держусь за сердце, а невозмутимый Лешка интенсивно рулит, стараясь не засесть в колдобинах.

Он остановил машину так же неожиданно, как за пару минут до этого развернул ее на дороге. Машина стояла, я сидела, хватая воздух раскрытым ртом, и готовилась отчитать Лешку.

К тому моменту, когда я почувствовала себя готовой, Лешка отвернулся от руля и нагнулся ко мне. Его лицо медленно приближалось, я смотрела в его расширяющиеся зрачки, и все бранные слова покидали мою память. И вообще все слова покинули мою память, кроме одного, которое я шептала вперемежку с поцелуями:

— Лешенька, Лешенька… — И гладила плечи, обтянутые черной майкой.

Мы не скоро выбрались из машины и стояли рядом, привалившись друг к другу, ошалевшие от поцелуев и счастливые.

— Искупаемся? — спросил Лешка.

— Где?

— Да вот же.

Он указал рукой, и я только теперь увидела то, что давно было перед глазами. Большой водоем с берегами, поросшими ивняком, старую каменную плотину, образующую этот самый большой водоем из маленькой быстрой реки.

— Туда не спуститься, — засомневалась я.

— Запросто. Бери купальник.

Лешка уверенно шагнул в заросли неизвестной мне жесткой травы. Я шагнула за ним и разглядела тропинку, ведущую вниз. Спуск был, что называется, средней тяжести. Лешка не считал нужным мне помогать. Держа в руке довольно большую спортивную сумку, он горным слоном поскакал вниз. Я спускалась не спеша, аккуратно ставя ноги и время от времени придерживаясь рукой за кустики травы.