Крис Манби - Лиза готова на все

Ознакомительный фрагмент

«Взгляните на меня! – хотелось мне крикнуть. – Да если бы Ричард сделал мне предложение, я улыбалась бы с момента помолвки до разрезания торта. Я бы не жаловалась, что мне привезли не те сахарницы, которые были на картинках в свадебном каталоге „Джона Льюиса“. И не говорила бы, что он должен пропустить матч Англии против Германии в соревновании на Кубок мирового первенства потому, что мне приспичило выходить замуж в годовщину свадьбы моих родителей. Я вообще никогда не жаловалась Ричарду. Никогда не ворчала. Так почему это вы, а не я, выходите замуж? Почему вы заслуживаете этого, а я нет?»

Меня вдруг напугало, сколько во мне желчи. Еще неделю назад лучшей подружки для невесты, чем я, было не придумать. Я готова была с бесконечным терпением делить все тревоги, связанные со свадьбой. Я организовала такой девичник, от которого должны были вздрогнуть почти все клубы на Оксфорд-стрит, вздрогнуть и отказаться от проведения подобных мероприятий лет на десять. Но вдруг оказалось, что кольцо – спасательный жилет, а я налетела на айсберг и тону без него. Более того, я почувствовала отвращение, которое набухало внутри меня, грозя прорваться наружу.

– Никто меня не понимает, – говорила новообретенная подруга Мэри, – помощи ни от кого не дождешься. И благодарности от его родственничков я тоже не получу, уж поверьте. Ужас. Просто ужас.

И тут меня прорвало.

– Послушайте, – сказала я. – Вы же выходите замуж. Это свадьба, а не похороны, счастливый день. Никто не умер, никто не заболел. Давайте, продолжайте занудствовать и получите развод, не дождавшись первой годовщины!

– Лиз! – в ужасе воскликнула Мэри.

Другая невеста замерла, раскрыв рот.

– Ушам своим не верю! – потрясенно произнесла Мэри.

– Знаешь, я тоже, – ответила я и закрыла рот рукой. Кошмар, неужели все это сказала я?

Я бросилась из магазина плача и, разумеется, с размаху налетела на автоматическую дверь. Такую дверь, которая сама открывается, если кто-то к ней прислонится. Меня тут же отбросило назад – к бурному восторгу двух школьников.

Мэри пришла мне на помощь. Она рывком подняла меня на ноги и строго сказала:

– Ты расстроила бедную девушку. Как можно быть такой бессердечной?

– Ну почему она? – пролепетала я. – Чем она лучше меня? Почему на ней хотят жениться, а на мне нет? Почему Ричард меня бросил?

К этому моменту вокруг нас уже собралась изрядная толпа, и по тому, как они на меня смотрели, было ясно, что они знают ответ.

Тем же вечером нас поселили в «Рэндолфе» – самом большом и известном отеле Оксфорда.

Помню, раньше я просто мечтала в нем пожить. Студентками, питаясь сомнительными котлетами и картошкой в мундире, купленными в фургончике, который был припаркован у ворот колледжа, мы с Мэри часто прижимались носом к окну ресторана «Рэндолф» и представляли, каково это – сидеть там, внутри. Я была родом из маленького городка, и даже вид тучного мужчины в смокинге, которого рвало прямо на собственные ботинки, в то время как официанты проплывали мимо него с самым невозмутимым видом, не избавил меня от иллюзии, что «Рэндолф» является вершиной роскошного и изысканного образа жизни. Вот разбогатею, думала я, и буду останавливаться в «Рэндолфе». Прошло десять лет, а я так и не разбогатела. В отличие от Мэри.

Мэри заказала для меня шикарный двухместный номер, тогда она еще думала, что мы приедем с Ричардом. Когда подруга впервые объявила, где мы проведем ночь перед свадьбой, я, помню, тут же стала планировать, как сама проведу это время с Ричардом. Новое белье. Ванна с пузырьками. Шампанское. Ночь в непривычной обстановке, подальше от квартирки на Тафнелл-парк, вернет романтику нашим отношениям, решила я, не задумываясь особо, а почему, собственно, ее надо возвращать.

Однако, узнав, что двухместная кровать мне в ближайшее время не понадобится, Мэри решила сэкономить, и в результате мне достался крошечный одноместный номер с видом на парковку. Вот вам и романтика, и ванна с пузырьками! В моей нынешней ванне места хватило бы только одному. Я все же решила ее набрать и, глядя на воду, вдруг представила себя лежащей с перерезанными запястьями в постепенно алеющей воде.

Что бы я ни сделала, я только испорчу Мэри свадьбу. Вопрос только в том, что хуже – исчезнуть, покончить с собой или просто отравить счастливую атмосферу, присутствуя на мучительной церемонии с несчастным лицом, едва сдерживая слезы?

– Мэри, я не могу, – сказала я в очередной раз.

Подруга сидела, опустив руки в чашку с теплым оливковым маслом. Это было придумано специально, чтобы кожа стала мягкой и прозрачной, и, когда будут делать фотографии обмена кольцами, невероятная нежность ее рук запечатлится навсегда.

– Я не могу быть на свадьбе, – продолжала я. – Я знаю, что только все испорчу.

– Ты все испортишь, если не придешь, – отрезала она.

– Я проплачу всю церемонию.

– Все подумают, что ты плачешь от счастья.

– Нет, не подумают. Это совсем разные слезы. Я не умею притворяться.

– Ты целый год училась на актрису, – раздраженно бросила Мэри. – Вот и сыграй!

Но разве есть актриса, которая смогла бы улыбаться весь день, мечтая только о том, чтобы упасть на каменный пол часовни и молить Бога поразить ее громом и молнией? У меня не будет перерывов между дублями, когда камеры выключаются и можно уйти в свой обустроенный вагончик, погрузиться в джакузи и выплакаться.

Слова Ричарда о разрыве были как пуля, застрявшая в груди. Я не умерла, но рана болела, и каждый вдох давался с таким трудом, словно был последним. Холод нашего разрыва затоплял меня постепенно, как жидкость наполняет легкие. Меньше всего я хотела слышать, что в один прекрасный день эта боль сделает меня сильнее. Что это поможет мне стать прекрасной актрисой, как сказала мама. Неужели никто не видит, что я не доживу до этого дня? Мои раны смертельны. Поражено все – голова, легкие, сердце.

– Поверь, Ричард этого не стоит, – пробормотала Мэри, вытирая масло с рук и рассматривая свежеотполированные ногти. – Иди спать, Лиз. Тебе надо отдохнуть.

– Я не могу спать, – простонала я. – Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу его проклятое лицо.

Мэри протянула мне пару таблеток снотворного.

– Они на травках, не такие, как валиум, – сказала она. – Но если ты запьешь их виски – одной порцией, не больше, – ты мгновенно отключишься. – Мэри знала, о чем говорит, валиум был когда-то в ее репертуаре.

– А можно я приму четыре таблетки? – попросила я.

– Нет. Нельзя. И не запирай дверь. Когда закончу с ногтями, я приду и проверю, не натворила ли ты глупостей.

– Хорошо.

– Если запрешь дверь, мне придется позвать дежурного и взломать замок, – добавила она.