Мария Захарова - Поздняя оттепель (СИ)

— Обижаешь… — Роман наигранно возмущен. — Я что — самоубийца? Сам объясняться будешь, — разъяснил свою позицию.

— Вот и отлично. Запомни свои слова, — посоветовал брату Константин, наблюдая за тем, как склоняется над девочкой Владислав.

Главное, чтобы рану не потревожили! Чтобы кровотечение не открылось!

— Еще указания будут? — приняв стойку портье, с деланной серьезностью осведомился Роман.

Старший не смог ни улыбнуться:

— Брысь отсюда, клоун! Тебя, поди, дома ждут?! — воспользовался запрещенным приемом, отлично сознавая, что только упоминание о жене и дочери способно избавить его от компании младшего.

— А то, — согласился Ромка, демонстрируя готовность ретироваться. Но прежде: — Жду звонка, — покрутив циферблат воображаемого телефона, напомнил он.

Константин склонил голову, соглашаясь:

— Чуть позже.

Глава 6

Константин закрутился. Устроить женщин, обеспечить их всем необходимым — продуктами, лекарствами, минимальным набором одежды, развлечениями, наконец: кроме переданного Аленой зайца у Таси ни одной игрушки — на все это требовалось время. В итоге, день пролетел незаметно.

В семь часов вечера, когда мужчина сидел в квартире Михалыча и поглощал отваренные Зоей пельмени, зазвонил телефон.

— Вот черт, — Костик вспомнил о данном брату обещании. Совсем забыл перезвонить! Теперь издеваться станет!

Встав из-за стола, мужчина прошествовал в гостиную и уже там достал сотовый из кармана. Мама!

— Черт! — вновь повторил он.

К разговору с матерью он также подготовиться не успел.

— Здравствуй, мам. Я как раз собирался тебе звонить сегодня, — ответил на ее приветствие Константин. И душой не покривил. Собирался же, просто руки не дошли!

Его признание пропустили мимо ушей:

— Как твои дела? Все хорошо?

Костик напрягся:

— Да, отлично все. А что?

— Просто… Подожди, Дим! Сейчас все узнаем, — отвлеклась Эля, натолкнув сына на определенного рода мысли. Он Ромке голову оторвет! Болтун хренов! — Просто соседка звонила, говорит, ты привел к нам женщину с ребенком, — поделилась и добавила: — Это правда?

Мужчина вздохнул. Вот ведь — ждешь подвоха с одной стороны, а сарафанное радио работает. Будь оно неладно!

Впрочем, отпираться Костик не собирался.

— Да, мам, правда. По этому поводу и собирался звонить, — признался мужчина. — Надеюсь, Михалыч не намеревается меня с землей сравнять за несанкционированное вторжение? — спросил, чтобы оттянуть момент.

— Думает, — отозвалась Эля, а Константин так до конца и не понял, шутит мать или говорит серьезно. — Так что случилось? Кто она? Откуда? — Допрос продолжился.

Костик оглянулся. С того места, где он стоял, оставшейся на кухне Зои видно не было. Только слышно: шумела вода и позвякивала составляемая в мойку посуда.

— Мам, давай я перезвоню тебе минут через десять-пятнадцать? Хорошо?

— Не можешь говорить? — догадалась Эля.

— Могу, но не хотелось бы, — ответил сын.

— Ладно, давай. Только тогда часа через два. Мы в театре.

— Понял, — Константин кивнул. — Так даже лучше. Успею подготовиться, — пошутил он, прекрасно сознавая, что в каждой шутке есть доля правды. Ему еще предстояло разобраться в ситуации, а для этого, следовало поговорить с одной весьма симпатичной особой.

Простившись с матерью, мужчина вернулся в кухню и устроился на прежнем месте.

— Думаю, нам пора кое-что обсудить, — обратился к Зое, ополаскивающей последнюю тарелку.

Женщина ничего не ответила, поставила посуду в сушилку, выключила воду и села напротив.

— Спрашивайте.

Разговор был долгий — долгий и неприятный для обоих. Зоя неохотно шла на контакт, и Константину приходилось освобождать ее от брони недоверия, словно сваренное всмятку яйцо от скорлупы — аккуратно, боясь раздавить. Это выматывало.

Впрочем, проблема была не только в Зое. Костик хоть и искренне стремился помочь женщине, оказался не готов пройти по скользкому пути ее взаимоотношений с мужем, даже в качестве стороннего слушателя, а обходить эту тему стороной получалось с трудом, что также выбивало из колеи. В итоге, когда из спальной донесся встревоженный детский голосок проснувшейся Таси, мужчина выдохнул с облегчением.

— Что ж, думаю, мне пора. Увидимся завтра, — поднялся из-за стола, вслед за вскочившей на ноги Зоей.

— Завтра? — Женщина на мгновенье забыла о дочери. — Вы оставите нас здесь одних?

— Собирался, — кивнул он.

— Но, как же… — разрываясь между собственными страхами и желанием бежать к дочери, она не могла подобрать нужные слова.

Константин пришел на выручку:

— Зоя, не переживайте. Никто вас не побеспокоит. Хозяева в отъезде, а соседи… Я ключи оставлю. Просто не открывайте никому дверь и все, — посоветовал он.

Женщина неуверенно кивнула.

— Спасибо вам, — прошептала, сделав нерешительный шажок к выходу из кухни: Тася причитала все громче.

— Идите, идите, — подстегнул Константин. — Я оставлю номер своего сотового возле телефона, — уже в спину.

На улице духота, затишье. Кудрявые тополя недвижимы, словно высеченные из камня исполины: ни единого дуновения ветерка. Раскалившийся за день асфальт пышет жаром, наталкивая на мысли о гигантской сковороде, призванной превратить все живое в шкварки. Цветы на живописных клумбах, жаждая влаги, скорбно свесили разноцветные головки.

Вызвав такси, Константин присел на приподъездную скамью. Толкая перед собой коляску с годовалым ребенком, мимо прошла семейная пара. Подумалось о "воробушке" — отчего-то ему хотелось называть ее именно так.

В силу каких причин люди зачастую оказываются слепы? Молодости, неопытности или элементарного нежелания видеть? Хотелось бы знать наверняка. Не мог Константин поверить, что заботливый, воспитанный человек после заключения брака вдруг превратился в деспота и самодура. Не бывает такого! Люди не меняются! Лишь только отодвигают на задний план всем известное и обрастают новыми "приколами", выдавая приобретенные привычки за радикальные перемены. Либо скидывают маски. Что, собственно, и случилось. Так ему виделось.

И еще кое-что из недавно услышанного заставляло Костика сомневаться. Как у во всех отношениях положительно мэра (со слов Зои) мог вырасти сын-подонок? Куда смотрел этот весь из себя "благородный" и "ответственный" человек? И почему она, будучи уверена в его "хорошести", не стала искать защиты у свекра? Так и подмывало усомниться: "Что-то во всем этом есть!" И только затравленное выражение то и дело появляющееся в женском взгляде останавливало.