Я тобой переболею - Мария Сергеевна Коваленко

она протягивает руку, а потом обнимает. Тепло и нежно.

Я словно не с человеком знакомлюсь, а проваливаюсь в уютное облачко, которое обволакивает с головы до пят ароматами выпечки и спокойствием.

— А я Полина. Вернее Поля, — быстро исправляюсь.

— Очень красивое имя. Как и ты сама.

От доброй улыбки этой женщины мне почему-то хочется плакать.

Наверное, так выходит острый дефицит доброты, в котором я жила последний месяц. Рядом с Ромой в глаза нужно было закапывать капли от сухости. А тут… внутри будто краны открываются.

— Спасибо, — шепчу совсем хрипло и растерянно смотрю по сторонам.

— Пойдем в дом. А то замерзнешь совсем в своей легкой одежде.

Варвара показывает в сторону порога и первой идет к двери.

Все еще не веря, что сбежала от Потаповых, я мгновение трушу. Щиплю себя за руку, чтобы убедиться, что не сплю. И с глуповатой улыбкой поднимаюсь за помощницей местного босса.

Внутри дом оказывается таким же просторным, как и снаружи. Никакой лепнины на потолках, как в усадьбе старшего Потапова. Никаких статуэток и длинных коридоров с картинами.

Вместо украшений — окна от пола до потолка, парочка зеленых растений в больших вазонах, мягкая мебель без подлокотников и несколько шкафов с книгами, возле каждого из которых стоит уютное кресло.

— Здесь как в библиотеке мечты. — Я на миг останавливаюсь возле последнего шкафа и пробегаю взглядом по корешкам книг.

— Кто-то из работников Захара Олеговича в прошлом году ляпнул журналистам, что он коллекционирует первые издания. Мы поначалу не придали значения. А теперь каждый месяц получаем по коробке книг, — смеясь, отвечает Варвара.

— Как здорово!

— О да! Жаль, читать их некому. Мне уже зрение не позволяет. А у Захара Олеговича нет свободного времени.

— Мне сказали, что он заместитель мэра.

Вспоминаю истерику, которую час назад устроил Потапов. Мы едва успели добраться до усадьбы, как ему позвонили. Я так и не поняла, кто именно набрал моего свекра. Но Потапов тут же принялся клясть Захара, говорить о его работе и трясти кулаками, будто всерьез собрался драться за меня.

— Самый молодой из всех, что был на этой должности! Всего тридцать пять, а уже второй человек в городе!

Варвара говорит о начальнике с такой любовью и гордостью, с какой не каждая мать отзывается о своем сыне.

— Тридцать пять… — с удивлением тихо повторяю я.

Внешне Захар показался мне старше. Взрослый суровый мужчина. Выше большинства и значительно шире в плечах.

Его, наверное, можно было бы считать красавцем. Вот только лицо… ничего общего со сладким киношными мачо из романтических фильмов. Он скорее брутальный герой триллера — черноволосый, слишком хмурый, с узкими прямыми губами, мощным подбородком и низкими надбровными дугами.

— Он у нас строгий с чужими. Однако со своими добрый, в обиду не даст. А если кто-то причинит зло… — недоговорив, Варвара распахивает двойную дверь и показывает мне на обеденный стол. Большую тарелку с приборами и целой коллекцией круглых блюд рядом — от котлет, каких-то зеленых стручков до необычных треугольных пирожков.

— Так, здесь еда. Ужинай, милая, спокойно, — Варвара суетливо пододвигает блюда поближе к тарелке. — А потом я отведу тебя на второй этаж. Там твоя комната. Кровать я уже застелила. Сейчас наберу ванну и заберу у курьера одежду. Хоть бы там все подошло!

— Это все мне? — Во рту образуется озеро слюны.

— Тебе, хорошая моя, — гладит меня по плечу Варвара. — Надеюсь, понравится стряпня.

— А… Захар Олегович… он будет ужинать? Или его жена…

Сама не знаю, зачем спрашиваю о жене. Не мое дело. Ну и пусть я пока не готова с ней встречаться. Перетерплю, как терпела Алину, Потапова и других.

Варвара качает головой.

— Вот кого, а жены у хозяина нет и никогда не было. Я единственная женщина, которая обитает в этом доме. А что касается ужина… — помощница тяжело вздыхает. — Он уже закрылся в своем кабинете. Теперь будет работать. Скорее всего, до утра.

— Но… если вы заняты, я могу ему что-нибудь отнести, — произношу быстрее, чем успеваю подумать.

— Золотая ты моя! — помощница всплескивает руками. — Где он только нашел такое сокровище⁈ — громко цокает.

И пока я пытаюсь придумать, что сказать, напевая неизвестную мелодию, Варвара выходит из столовой.

* * *

По дороге сюда я была уверена, что совсем не хочу есть. В квартире Ромы я в принципе никогда не чувствовала аппетита, и любую еду приходилось впихивать в себя почти насильно.

Но здесь… мой желудок урчит от внезапного голода. Аромат сочной курочки будит все обонятельные рецепторы. А вид горячих пирожков и овощей в масле буквально кружит голову.

На улице ночь, а я даже не пытаюсь с собой бороться. Ем все! Пробую овощи, подкладываю котлеты. Кошкой мурчу от удовольствия, расправляясь с пирожками.

Набиваю живот с таким усердием, словно впереди ночевка в холодной квартире Ромы и новая неделя показательных выступлений на публике.

Когда объем божественной «стряпни» серьезно уменьшается, на пороге появляется Варвара.

Быстро осмотрев стол, она довольно крякает и кивает идти за ней.

— Всё привезли, — радостно сообщает мне. — Пижама — хлопок, нежная и тонкая. Халатик такой же. Носочки и белье уже в шкафу. Просто открой и возьми любые.

Поднявшись по лестнице, Варвара толкает дверь в комнату, и я замираю на пороге.

Впереди квадратное помещение размером с двушку Ромы. В центре большая кровать с белоснежным бельём. Рядом напольная лампа с желтым абажуром. А у стены — комод и кресло с пушистым пледом.

— Это твоя спальня. Если что-то понадобится — моя комната внизу, возле кухни. — Варвара бережно кладет в кресло огромный пакет с покупками. — Ванна уже наполнена. Можешь полежать, расслабиться. Я оставила тебе полотенце и всё, что нужно.

— Спасибо… — выдыхаю я.

— Да тут… Не за что. Еще столько всего нужно купить. Жаль, сейчас ночь, и ни один нормальный магазин не работает.

Она улыбается, машет рукой и тихонько выходит.

Как только остаюсь одна, меня накрывает чем-то странным.

За стеной ждет ванна. Рядом роскошная кровать — раза в два шире, чем диван, на котором я спала последний месяц. Вряд ли кто-то вломится среди ночи. И уже точно никто не заставит подниматься в семь утра, чтобы изобразить жену на завтраке с каким-нибудь важным директором.

Я свободна.

Но…