Бывший муж. Я к тебе не вернусь - Ария Тес

статной женщины во что-то…совсем иное.

Пару секунд молчу.

Внутри вспыхивает пожар. Он обдает меня мощным толчком, будто моментально проникнув сразу во всё мое существо.

Аж в глазах краснеет.

— Прости? — хрипло переспрашиваю, — Ты хочешь…обсудить…развод? Сейчас?!

— Нет. Завтра.

Пиздец.

Простите за мой французский, и, возможно, мне будет стыдно…хотя к черту стыд! Мне должно быть стыдно?!

До боли в пальцах сжимаю корпус телефона.

— После того, что сегодня было, ты хочешь…обсудить развод?! — повышаю голос, на что он меня сразу осаждает.

— Не ори!

От холода и грубости его голоса я ежусь. Но всего на мгновение, не так, как раньше. Всего на одно мгновение.

Пожар в груди слишком сильно печет, чтобы позволить мне гореть, а не тухнуть.

— Не указывай, что мне делать! — рявкаю и резко вскакиваю на ноги, откидываю подол шелкового халата и подхожу к окну.

Ян ничего не отвечает.

Он дышит тяжело и молчит, а я хочу его убить. Честно! Взять свой огромный нож, воткнуть ему в сердце и провернуть несколько сотен раз. Как он мне проворачивает!

Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!

Господи, если бы кто-то мог слышать мои мысли, меня бы точно выгнали из книжного клуба…

Над этой глупой мыслью я тихо усмехаюсь, а Ян вдруг говорит.

— Ты смеешься, — еще одна затяжка, — Забавно.

— И что в этом забавного?

— Не думал, что ты еще помнишь, как это делать.

Тварь.

Столько грязных ругательств тут же всплывают на поверхность из недров памяти, как будто в меня вселился Шнуров! Но я не успеваю их сказать. Ян выдыхает дым и жестко чеканит.

— Завтра я приеду домой, и мы обсудим детали. Подумай, что ты хочешь оставить.

Меня берет возмущение.

Вы посмотрите. Как торопится избавиться от опостылевшей жены. Сука!

— Ты сюда не приедешь.

— Прости?

— Повторить? Ты не приедешь сюда. Не в этот дом.

— Это мой дом.

Молодец. Указал мое место, а по ощущениям, будто ударил меня наотмашь. Вон, я почти валяюсь на персидском ковре и сопли на кулак наматываю.

— Егор не должен тебя видеть. Он же сказал.

— Я сам разберусь со своим сыном, Полина, — рычит, — Не лезь. И я приеду в свой дом и обсужу с тобой наш развод. Ясно?! Или...

Его голос продолжает что-то говорить-говорить-говорить, но я уже ничего не понимаю.

От ядовитой обиды, которая разливается в груди. От боли. От адреналина. Страха. Растерянности. Черт, рецепт моего настроения настолько забористый, что даже перечислять страшно, а чувствовать? Это самые настоящие американские горки.

Я задыхаюсь.

На меня вдруг обрушивается все, что я так долго в себе давила.

Плотину прорывает.

Сосредоточиться — не вариант.

Мне столько всего хочется сказать ему. Столько бросить в лицо, как он мне! Хочется сразу отомстить, потом сделать так, чтобы он не ушел, потом, чтобы пожалел.

Господи, я натурально захлебнусь сейчас.

Я сейчас…

— Домой не приезжай, встретимся в центре.

Сбрасываю звонок, кидаю телефон и несусь в ванну, где меня выворачивает наизнанку.

А потом снова.

И снова.

Из глаз льются слезы. Сердце беснуется. Дышать невозможно! Я погружаюсь под воду.

Плотину прорывает окончательно.

«Книга рецептов или другая женщина?»

Полина

Я не смогла заснуть в нашей спальне. Запах его парфюма и тени преследовали меня, сколько бы я ни крутилась, поэтому ближе к утру пришлось перебраться в гостевую комнату.

Два часа сна.

Всего два часа.

Помню, когда мне было пятнадцать — это не казалось проблемой. Мы с сестрой как-то всю ночь просидели. Ждали звездопада втайне от родителей, так как они вряд ли одобрили подобное, учитывая, что наутро нам надо было в школу.

Но тогда было проще.

Тогда вообще жизнь была проще, а теперь разбитое сердце, развод и другая женщина.

Тихо вздыхаю и сжимаю руль своего Лексуса. Решила, что действовать на опережение — это самый лучший выход. Ян не просто так захотел заявиться в свой дом. Во-первых, это его дом, ну, вы помните. Во-вторых, он хочет пересечься с Егором. Я это знаю. Я бы хотела. Он думает, что наш спокойный, мягкий сын отойдет и если не простит, то хотя бы будет готов к конструктивному диалогу. Я сомневаюсь. Егор…может быть, и мягкий, но в нем есть стержень моего отца. А мой отец такого не простил бы. Да и потом…для Егора, как и для Тимура, Ян — это действительно фигура важная. Они брали с него пример, слушали внимательно все, чему он их учил. Перенимали его принципы…а сейчас…что же сейчас получается? Что сам моральный лидер, образец для подражания, не так уж и непогрешим.

Это разбивает сердце.

Это дает под дых.

Это разочаровывает.

И мне жаль, что мои дети столкнулись с разочарованием. Несмотря на то что они уже взрослые — мне жаль. Так не должно было быть. Так неправильно. Но времени назад не воротишь, а сказанного обратно не заберешь. Мы имеем ту ситуацию, которую имеем: мой муж мне изменял, и оба мои сына видели его с любовницей.

Это точка невозврата.

Мне бы очень хотелось облегчить их боль, и я надеюсь, что смогу разобраться, как это сделать, когда свою смогу облегчить.

Осознание шпарит.

Медленно, но верно, я начинаю понимать. Знаю, что, наверно, я — тормоз, ну и пусть. Некуда здесь торопиться. А возможно, так даже лучше? Что я пока болтаюсь в реальности, как в густом киселе. Говорят, психика защищается разными способами и, может быть, мой случай — это медленное осознание действительности.

Я же чувствую, как отгородилась от мира толстой стеной. Я пока не готова принять, не готова понять и разобраться.

Так лучше.

Думаю, меня по полной накроет, когда я получу бумаги о разводе. А пока…

Я вздыхаю и беру телефон, нахожу номер супруга и пишу:

Вы

Я в Москве. Ресторан «Гусь»

Откладываю мобильный, вытягиваю руки и прикрываю глаза. Главное — не плакать. Давай. Ныряй за стену, а потом ты со всем разберешься.

Главное — не рыдай.

Только не при нем.

Сейчас это уже не «хороший тон». Такие наставления спасут мою бедную гордость. По крайней мере, я на это очень надеюсь. Какой бы медленной