Он опасен для меня (СИ) - Ясмина Мар

что… Не останется у нее ни радости, ни волос, ни шанса на будущее.

Пожалуй, так горько мне было, только когда в одиннадцать с меня сдёрнули любимую мамину золотую цепочку и хорошенько потрепали за волосы. До сих пор помню лицо того ублюдка.

Я быстро стерла горячие слезы, которые уже сорвались с ресниц, и подняла фото, от которого несло спиртом и табаком. Подняла, перевернула и, кусая губы, чтобы не разреветься, вгляделась в расплывчатую синюю кляксу вместо ровного почерка мамы.

— Так что, выбросить? — раздался голос уборщицы.

Выбросить? Выбросить те ниточки, что остались от моего счастливого детства?

Выбросить…

Я поднялась, чувствуя, что во мне что-то сломалось. Не ответила ей и прошла на кухню. Мне нужна вода, иначе я задохнусь в горечи.

Работница клинига, не зная, что делать, задала этот же вопрос подошедшему Марку.

— Выбросите, — при этом он смотрел прямо на меня. В мои глаза, когда выносил вердикт. Как палач, что говорит о казни. Безэмоционально. Сухо. Просто. — Это всего лишь фотография.

Вот так он раз за разом рушит мою жизнь. Просто. Чашка, снимок. Что у меня еще осталось важного? Сердце? Или и там он успел натоптать следы грязными ботинками?

— Какой же ты… — я стерла слезы, что никак не хотели останавливаться. — Я бы дала точную характеристику, но не люблю оскорблять людей.

— И кто же я? — усмехнувшись, сказал он. — Давай, скажи это вслух. Ублюдок? Мерзавец? Тварь?

— Хуже, гораздо хуже. Знаешь, я впервые вижу человека, у которого нет никаких ценностей. Который никого не любит, кроме себя. Ты, наверное, даже свою маму не любил. Ты жалок, Марк. Очень жалок.

— Продолжай, — холодно произнес брат. При этом ни один мускул на его лице не дрогнул.

— Не хочу. Покопайся в себе, может, вдруг услышишь свою совесть, если та ещё не сдохла, потонув в твоей бесчеловечности.

Я открыла нижний шкафчик и решительно бросила фотографию в урну, стараясь не думать о том, что больше никогда ее не увижу. Горечь затопила сознание, стягивая болью грудную клетку, но в следующую секунду я сделала глубокий вдох и прекратила плакать.

Всё это его вина. Тупая вечеринка, пьяный сброд и неисправимые последствия. Если подумать, то он должен мне как минимум два воспоминания о женщине, которая занимала половину моего сердца. И если я задам себе вопрос, простительны ли его поступки, то ответ однозначно будет отрицательным.

Пора уже вычеркнуть Марка из списка тех, кого можно прикрывать собственной спиной. Он мне не семья. Он — чудовище, что грязными лапами топчет мою душу. Ублюдок, не знающий границ родственной любви.

Сжала зубы и взяла стакан с верхней полки, но воды в него так и не набрала, замерев напротив раковины. От подступающей к горлу истерики больно дышать. И как вообще можно справляться со своими эмоциями, когда день ото дня тебя затягивает в пучину отчаяния благодаря человеку, к которому никак не можешь стать равнодушной? Он же делает всё для этого, так почему?

Выдохнула и едва ли не швырнула несчастную посуду на стол. Развернулась и, не глядя по сторонам, отправилась в свою комнату, совершенно позабыв, что у меня в гостях подруга, которая, увидев меня, тут же принялась выяснять, что случилось.

— Его дружки испортили последний наш с мамой снимок, где она ещё здорова, — кусая губы, проговорила я. — А он… Ему было плевать.

Подруга обняла за плечи и тихо, но с глухим раздражением сказала:

— Долго ты ещё будешь терпеть подобное отношение к себе от этой сволочи? Разве прошло мало времени с той поры, когда он вернулся? Отомсти, Поль. Может, тогда дойдет, что ломать чужие воспоминания — подло?

Отомстить? Я же не из таких… Но вспомнив, с каким выражением на лице он разбил мамину чашку и велел выбросить "всего лишь фотографию", я неожиданно поняла, что сильно злюсь. Не могу простить. Почему он может вести себя как последняя тварь, а я должна молчать? Подставлять другую щеку для удара? Ну уж нет!

— Ты права, — выдохнула, стирая слёзы. — Права, Рина. Надо показать ему, как это бывает больно.

— Вот и я говорю, что нельзя спускать с рук такие обиды. Да и не убить же ты собираешься его, в конце концов.

Я разжала объятия и криво улыбнулась, заглянув подруге в глаза.

— Вот только я совершенно не знаю, что делать.

— Уничтожить его фотографии? — улыбнулась та заговорщицки в ответ.

Вопрос в том, есть ли у него фото. Наверное, должны быть. Он же должен хранить фотографии погибшей мамы.

Я усомнилась на мгновение, представив, что он испытает такую же боль от потери простого снимка. Может, поискать другой способ?

— О нет! Я уже вижу, что ты сравниваешь его с собой, — Карина схватила меня за плечи и встряхнула. — Вот только он не ты. Эта бесчувственная скотина совершенно не думает о твоей боли, Поль! Не смей его жалеть. Снова.

Сжала зубы и кивнула.

— Не буду. Хочу показать козлу, что такое настоящая боль. Может, тогда до него дойдёт, наконец, что я живая?

Подруга меня снова обняла и погладила по волосам.

— Всё хорошо будет, Поль.

Не сразу. Но я в этом даже не сомневаюсь. Марк закончит учёбу и свалит из нашей с отцом жизни, а пока я буду всеми силами портить его нервы собственным существованием. Добрая сестренка на него не действует. Равнодушная тоже. Может, стервозная соседка проймёт?

— Ладно, идем завтракать, Рин, — решительно произнесла я, поднимаясь.

— Надеюсь, Марк уже свалил, — недовольно отозвалась подруга, направляясь за мной.

Брат действительно ушел. Работников клининговой службы я тоже не обнаружила. В доме воцарились вожделенные тишина, спокойствие и уют… К сожалению, временные. Вечером снова вернется Марк, и все испортит. Надеюсь, хоть дружков снова не притащит.

Но я ошибалась. Он начал приходить домой только днем, когда меня не было: я видела, что не все вещи лежали на своих местах и нашла быстро скинутую футболку в ванной, но мы не пересекались. Ночевал он также вне дома.

Прекрасно. Мне же лучше.

— Поль, не забыла? — недовольно спросила Рина, едва я ей рассказала, что брат опять непонятно где шляется.

— Ты о мести? — я поудобнее приставила телефон к уху, зафиксировала плечом и начала выдвигать ящики отцовского стола. — Нет, конечно. Ищу сейчас ключ от его комнаты. И где же папа хранил запасные?..

— Ключ от комнаты? — удивилась подруга.

— Угу, — я вытащила нужную связку. — Марк запирает ее, чтобы никто к нему не лез в его отсутствие.

— Ты и Андрей Федорович прямо спите и видите, как вламываетесь в его спальню, —