Любовь с остановками (СИ) - Вознесенская Дарья

Я хочу Свету рядом с собой, под собой, на себе… и черт возьми, если ради этого придется нарушить правило не спать с сотрудницами, то я готов.

Но тут до меня доходит, что не готова она. Что и правда… отталкивает.

До меня доходит, что мы сидим на полу в лифте, который сейчас пытается запустить минимум десяток человек. И в любой момент может это сделать. Что я, фактически, насилую языком девушку, которая вряд ли подписывалась на поцелуи с начальником, когда поступала на работу. И вообще веду себя как-то странно, при том что Света ни разу не дала мне понять, что она хочет этих странностей…

Бл…ь, я вообще не уверен, что не пытаюсь взять то, что может принадлежит другому!

Я никогда не страдал от недостатка внимания или необходимости кого-то завоевывать - и я отчетливо понимаю, что дело не только в деньгах и внешности. Своим женщинам я мог дать много. И они это понимали. Смотрели многозначительно, соблазняли, откровенно предлагали себя.

Но сегодня единственный здесь, кто откровенно предлагает себя, это я.

- А вот теперь извините,  - говорю глухо и тру ладонями лицо.  - Просто вы...

- Извиню, - перебивает тихо, - если вы пообещаете, что больше этого не повторится.

Мне кажется, что у нее расстроенный голос. И я теряюсь, потому что не могу понять, что именно стало причиной этого расстройства. Я? Поцелуй? Ситуация?

Она явно напряжена и в этом её «не повторится» ни капли кокетства из разряда «я тебе говорю, что нет, но ты же понимаешь, что это да?» И я почему-то чувствую себя мудаком. А я не хочу быть им в её глазах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И потому мямлю:

- Я больше не буду.

Да, мне тридцать семь лет, но я не знаю, что еще можно сказать.

Света порывается встать, но я упреждаю это движение. Встаю сам и отхожу на противоположную сторону лифта. И уже собираюсь снова позвонить, когда вспыхивает свет, лифт дергается и… начинает движение.

Я поворачиваюсь к девушке, но она на меня не смотрит. Уже стоит, глядя в сторону и четко выверенными движениями поправляет одежду, которая слегка помялась, пока мы…

Не думать об этом!

Я только успеваю подхватить с пола пиджак, когда мы приезжаем на первый этаж. И оказываемся в целой толпе людей, пытающихся что-то объяснить… Точнее я оказываюсь. Меня встречают будто после высадки на Марс, делятся подробностями «спасения», куда-то звонят…

И в этой суете я сразу теряю Свету.

Оборачиваюсь, ищу глазами… а потом вздыхаю и качаю головой.

И когда заканчиваю разбираться с аварийной ситуацией, звоню Савелию.

- Ты когда должен ехать в Новосибирск в командировку?

- Завтра.

- Поеду вместо тебя.

Новые знакомства

Артем уходи из моей головы Зимин, к счастью, улетел в командировку.

Об этом, конечно, по громкоговорителю никто не сообщает. Но достаточно самодовольного вида секретарши среднего брата, Савелия Витальевича, чтобы это понять. Теперь к ней все ходят на поклон - к Савелию, по факту, и это распирает её внушительную четверку так, что делается страшно - вдруг лопнет и нас всех забрызгает ядом.

Я брюнетку не люблю.

Не то что бы мы много пересекались - так, несколько раз - или я ей завидовала. Пусть она сочетает в себе казалось бы не сочетаемое - выглядит как ангел из Виктории Сикрет, до того как они стали толерантны к человеческим размерам, обладает хваткой и взглядом акулы и, судя по разговорам и тому,  с какой скоростью она выполняет поручения нашего финансового директора, айкью у нее  намного больше, чем объем груди.

Но за годы работы в самолетах и миллионы проходящих лиц я хорошо изучила  физиогномику. И потому понимаю - большинство сотрудников она презирает, Зимина-среднего уважает, а вот к старшему, похоже, неравнодушна.

На последнее мне плевать. Ну или не плевать, а… в общем, если бы она и правда вступила в борьбу за него, уверена, голова Артема люблю женщин Витальевича уже давно была бы прибита на стене её дома. Причем к обоюдной радости.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ему пойдет именно такая. Или такая уже есть в наличии - почему не именно эта я не заинтересована узнавать.

Хватит. Ситуация и так зашла слишком далеко. Хотя бы поцелуй меня отрезвил. Опьянил, конечно, сначала… ну кто бы не захмелел, когда властный красавчик вдавливается своими мышцами тебе в грудь, а ртом - в твои губы? Стонет и заводится только от того, что ты ему отвечаешь? Творит что-то нереально порочное своим языком - и этот поцелуй оказывается круче любого секса, который был у тебя в жизни?

Слишком страстен, слишком опытен… Всё - слишком. В том числе тот факт, что всё происходит на полу лифта.

Проблема даже не в том, что «янетакая» и меня надо завоевывать серенадами под окнами. А в том, что меня никто и не собирался завоевывать - просто под  руку подвернулась.

Так что хорошо, что Артем Ясно Солнышко улетел - у меня есть время очистить кровь от сбросов химзавода по производству розовых пузырьков. И успокоиться. Да и поработать не мешает… тем более, что мне моя работа нравится. Может кому и покажется скучным вести электронные каталоги, подшивать и передавать документы, тщательно заполнять ровные строчки и вносить самые разные данные… Но для меня все это внове, и я получаю определенное удовольствие от того, что все четко и по делу.

Что Крокодиловна пусть и сурова, но справедлива.

Что у меня складываются приятельские отношения с соседками по кабинету, и мы вместе обедаем.

Что я в принципе сижу на одном месте и знаю, что завтра найду это самой место там же…

Я, оказывается, скучала по скучной стабильности. И по возможности узнавать ближе окружающих постепенно: стюардессам почти невозможно подружиться между собой - наша дружба ограничена часами полетов. А здесь корпоративным духом пахнет, и кресла не откидушки, а дорогие и эргономичные, даже у рядовых сотрудников. А еще чистота, дизайн и кофейня рядом, в которой я почти каждый день пробую новый кофе…

И в лифт вот уже какой рабочий день я захожу с улыбкой. Решаю в обеденный перерыв отправиться за тем самым кофе.

На четырнадцатом этаже ко мне присоединяется еще несколько человек...

- Здравствуйте, - радостный голос справа заставляет меня покоситься на соседа и немного неловко поздороваться. Заколдован этот лифт, что ли? - На обед?

- В кофейню.

Может быть его мама учила, что невежливо в лифте просто стоять, зачем же я буду портить плоды воспитания.

- О, и я тоже! - сияет темноволосый парень, - Я там часто кофе беру. Они могут сделать очень необычный, если попросить…

Моего нового знакомого зовут Евгений.

Мы обсуждаем, какой самый необычный каждый из нас попробовал. Затем - наконец-то приятную летнюю погоду. Нашу работу и насколько она нам нравится. И множество других повседневных вещей.

Мы  возвращаемся назад вместе, обменявшись телефонами и обещанием обязательно продолжить общение в неформальной обстановке.

И да, никто не набрасывается на меня с поцелуями.

Никто не мой начальник… И не блондин с киношной внешностью.

Никто не говорит глупости...

И вообще, Женя вполне подходит для нового опыта. Около тридцати, в меру спортивен, улыбчив, кучеряв и перспективен.

- Короче, скромненько и бедненько, - резюмирует Томочка, когда мы ужинаем тем же вечером.

Я раздраженно откладываю вилку и хмурюсь:

- С каких это пор ты считаешь такими обычных парней?

- С тех пор, как ты выбираешь таких парней взамен того, что действительно хочешь получить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Лучше меня знаешь, что я хочу?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Лучше тебя вижу, что ты просто боишься замахнуться на нечто большее. - лицо подруги смягчается и она берет меня за руку, - Светик, я вовсе не против «нормального парня» для тебя или для кого-либо другого. Я не хочу, чтобы ты врала сама себе. Твой гребаный муж и вся ваша история будто выбили тебе татушку «я не достойна». А ты достойна…