Письма в пустоту (СИ) - Ино Саша

Джордж едва ли не брезгливо поморщился.

— Ничего, забудь, — буркнул он.

— Ладно.

— Блин, god deamn! И почему же ты не такой покладистый, когда речь идет о приставаниях?!

Монах промолчал, точнее, помычал какие-то бессвязные звуки.

— Альентес, я все спросить хотел, да вчера забыл, — Джордж потер на этот раз идеально выбритый подбородок, — Ты с какой целью беднягу Сурье вчера до белого колени довел?

— В смысле? Не понимаю.

— Все ты понимаешь, не прикидывайся, — высокомерно осек парня американец, — Ты, я смотрю, совершенно не следишь за словами…

— Я пошутил, — робко признался Альентес.

Его фраза прозвучало настолько непринужденно, что вобрала в себя всю, какую только возможно, детскую непосредственность оратора. Джордж помолчал, а потом от души рассмеялся, вытирая слезы из уголков глаз.

— Да уж, можешь ты поднять настроение! — сказал Гленорван сквозь смех.

— Хм…

— Бедняга Сурье! Теперь не заснет ближайший месяц. Все будет думать над твоим пассажем. Бессонница гарантирована. Для него слишком сложно осмыслить услышанное. Альентес, ты маленькое циничное чудовище!

— Хм… — Альентес снова закурил.

В разговор вклинялся его величество случай. Раздался плавный напев восточной мелодии и трепет терпких струн японских инструментов. Гленорван озабоченно глянул в экран телефона и состроил обреченное выражение лица.

— Ну, только ее не хватало, — с наигранной скорбностью произнес он.

Его пальцы скользнули на клавишу «ответить».

— Hi, mum! How are you my darling lucky widow? — весело заговорил Джордж, пряча раздражение далеко в глубину сердца.

— Сынок, — нежный и неспешный голос прорвал тишину эфира, — Ты когда-нибудь бываешь серьезным?

— Да, на похоронах, — хохотнул Гленорван.

— Ну, тебя. Лучше скажи, как ты там в этой дикой Москве среди небритых варваров?

— Тяжело, кругом, дебри непролазные, еды нет, приходится охотиться и собирать грибы. А ты же понимаешь, так недолго и отравиться, или чего еще похуже, выпасть в другое измерение.

— Джордж! Тебе уже 37 лет, а ты все никак не остепенишься. Все ребячество у тебя на уме.

— Mummy, я прекрасно знаю, к чему ты плавно подводишь, — Джордж усмехнулся улыбкой хладнокровного искусителя.

— И к чему же? — голос женщины стал вызывающим.

— Кто на сей раз тебе приглянулся? Какую девочку ты снова приготовила мне на сношение? Я жажду услышать ее родословную, ну, и на зубы взглянуть не мешало бы.

— Джордж! Хватит издеваться и паясничать! — пристыдила американца мать, — Между прочим, Элизабет прекрасная партия. Помнишь Бернардов? Шведское отделение. Отличная и респектабельная семья, верная идеалам Акведука. К тому же они богаты.

— Хм, смотри-ка, а кобылка-то с препоной, — Джордж стал особенно язвителен.

— Сын, ты стал невозможен. Это все одиночество сказывается! Тебе давно пора жениться и обзавестись семьей, — гнула свою линию женщина.

Гленорван зевнул.

— Мама, прекрати меня сватать за денежные мешки. Они меня не возбуждают.

— А что? Что тебе все не нравится. М?

Джордж мигнул глазами Альентесу, который мгновенно спрятал всю свою заинтересованность в чужом разговоре под густотой ресниц.

Гленорван расплылся в хитрой улыбке.

— Мне нужно нечто иное, — лукаво протянул он в трубку.

— Да тебе не угодишь. Нет, чтобы остановиться на какой-нибудь девочке из хорошей семьи! Мало я тебе их сватала!?

— Я не могу, мама, — будто бы раскаявшись, выпалил Гленорван, но его хитрющая усмешка никуда не делась.

— Это почему же? Просвети-ка меня!

— Ну, не могу и все… Я тут не один.

— А с кем? С очередной плебейской девкой?

Джордж впился глазами в лицо монаха, теперь он играл для двоих зрителей.

— Я с любовником.

— Ну, вот как всегда! — по инерции заключила недовольная мать, но тут же осеклась и, заикаясь, прокричала, — Что? Что ты сказал? Постой-ка! Повтори!!! Я не ослышалась?

— Мама, — совершенно спокойно и даже как-то равнодушно произнес Джордж, — Я гомосексуалист. Прости. И да… Мне пора.

Он сбросил звонок прежде, чем у его матери нашлось что ответить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Альентес, если б ты знал, как ты мне помог, — Гленорван мгновенно расслабился и повеселел, — Твоя шутка над Сурье навела меня на любопытный вывод. Если людям говоришь, что гей, все вопросы к тебе сразу отпадают. Нет этих вечных «почему?», «а вдруг ты заблуждаешься?», «нужно захотеть», и прочее, прочее, прочее. Ты гений.

— Она расстроится, — произнес монах, снова закуривая. Он казался безучастным.

— Да. И поспешит наябедничать Итону. Старая манипуляторша. Кажется между ней и моей матерью из детства целая пропасть.

— Люди меняются.

— И всегда не в лучшую сторону, особенно с возрастом, — засмеялся Джордж.

Мобильный телефон упорно не желал давать своему владельцу покоя, он снова сорвался на сладостный напев.

— Поспорим, это Итон? — игриво хмыкнул Гленорван.

— Возможно…

— Скучно с тобой, — вздохнул американец и принял звонок.

— Hello, Ithon! So unexpected call, — довольно промурлыкал он.

— Брось прикидываться, мне уже леди Меридит позвонила, — сердито и строго произнес Итон, — Стоит мне отвлечься, как ты уже чудишь. Ты уже родную мать довел до того, что она мне жалуется. Скажи, что на этот раз ты выдумал?

— У меня такое ощущение, что мне снова тринадцать лет, — как бы между делом произнес Джордж.

— Твои ощущения меня не волнуют, Джордж, — продолжал лидер Акведука, — Мне не нравится, что у меня под носом творится черт знает что…

— Мне тринадцать лет и меня снова пытаются отчитать, как школьника, — не смотря ни на что, закончил свою речь Гленорван.

— Джордж, я тебя понимаю. Меня тоже доставали родители пока я не женился. Знаешь, нам, древним и надежным кланам Акведука, необходимо оставлять потомство, продолжать род, не разрушая костяк организации. Но твои экзерсисы уже перешли все границы.

— Почему? — с наигранной искренностью запротестовал американец.

— Потому! С какой стати ты начал родной матери нести ахинею про себя? Ты хоть о ней подумал?

— Итон, тебе не идет менторский тон, — съязвил Джордж.

— Хочешь сказать, я зря лезу?

— Отлично, раз ты сам все понимаешь, давай прекратим нашу бессмысленную беседу.

— Джордж, ты заигрался. Ты уже не видишь разницы между миром реальности и миром фантазий. Леди Меридит всерьез обеспокоена!

— Чем? Очередным зимним садом?

— Ведешь себя как эгоистичный и капризный отпрыск царей.

— По-твоему я обижусь на столь лестное сравнение?

— Ты? Да тебе ничем не пронять, я думаю, что твой отец был бы сейчас огорчен.

Джордж сдвинул брови.

— Отца не приплетай, сделай милость, — американец ясно дал понять, что тема ему неприятна.

— Тогда ответь мне, с какой стати ты родной матери заявил, что голубой? Что за чушь?

— Ну, а если я не врал? — с провокацией отозвался Гленорван.

— Ага, расскажи кому-нибудь другому. Но только не мне! Скорее небеса обрушаться на землю, нежели ты переметнешься во враждебный нормальным мужикам лагерь.

— Эх, Итон, от тебя ничего не утаишь, — устало улыбнулся Джордж.

— Хороший анекдот, твоя придумка, — не больше.

— Да, мне банально хотелось отвязаться от материнского навязчивого участия в моей жизни.

— Уймись, Гленорван, рано или поздно придется жениться. Почему бы не сделать это сейчас, а потом не мучиться. Сделаешь ребенка и живи себе спокойно, ходи по бабам, веди светскую жизнь.

— Как отец? — с вызовом произнес Джордж. Он застыл с неподвижным лицом и на статичной живой маске двигались лишь губы. Высшая степень концентрации.

Монах, хитро прищурившись, отметил новоявленную особенность своего знакомого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Так все живут, что тебе не нравится? Мир построен для мужчин, точнее, для богатых мужчин.

— Здорово, разумеется, но я предпочитаю никому не лгать.

— Ага, а матери давеча?

— Ну… Приукрасил немного, — хмыкнул Гленорван.