Колибри (СИ) - "Росса"

Снова прошёлся губами вдоль позвоночника и скользнул ниже, между разведённых ягодиц. Коснулся языком розового колечка ануса. Лизнул. Один раз, другой.

- О, Боже, - Родька всхлипнул и подался мне на встречу, - Боже...

А я окончательно потерял голову, вылизывая его, проникая языком внутрь, расслабляя зажатые мышцы.

- Олежка, - в Родькином голосе стояли слёзы, – или ты возьмёшь меня, или я за себя не отвечаю. Немедленно, чёрт тебя возьми.

Я решил его больше не мучить, выдавил на пальцы смазку и проник внутрь, лаская эластичные стенки. Один палец, затем другой. Согнул и прошёлся по простате.

- Чёрт! – Родька подался за моей рукой. – Да! Ещё!

- Как скажешь, родной! – не стал я его разочаровывать, и снова плавное движение и очередной полу-всхлип, полу-стон с его стороны.

А я добавил третий палец, он слегка зашипел, но уже через минуту сам насаживался на них. И это было так откровенно пошло, но вместе с тем и захватывающе красиво. Родька прогнулся в пояснице, толкаясь мне навстречу, а я понял, что долго такого развратного зрелища просто не вынесу. В паху всё просто скрутило в тугой узел.

Заменил пальцы на член, и толкнулся в горячую, влажную глубину, медленно проталкиваясь вперёд. Раз за разом всё глубже и глубже. Секундная пауза и снова движение. И ещё… И вот я уже не понимаю, на каком свете нахожусь. Толчок, ещё один и ещё. И Родькины стоны, которые дают понять, что я всё делаю правильно.

- Я долго не выдержу, - сам не знаю, как хватило сил произнести это.

- Не страшно, мой сладкий! Кончи для меня. Давай, радость моя! – приторно-сахарно, но оказывается я это люблю. Люблю, когда он называет меня сладким и радостью. Его… Конечно его. Я не могу быть чьим-то другим. Он моё сердце, моё дыхание, моя жизнь.

Я продолжаю двигаться. Неистово, рвано. Толчок за толчком и мир взрывается, разлетается вдребезги, заставляя бурно излиться в любимое тело.

А потом мы просто лежали, прижавшись друг к другу. Родька ласково перебирал мои волосы.

- Поздравляю тебя, одуванчик, - тихий шёпот и улыбка на красивых, опухших от поцелуев губах. – Ты окончательно лишился девственности.

- Кто бы говорил, - я поцеловал его в плечо. – Тебя же тоже можно поздравить.

- Эх, - Родька потянулся и сел, тут же поморщившись, - хорошо с тобой, но нам надо вставать и спуститься вниз. – Я так понял, скоро гости придут. Леону помощь нужна.

Я улыбнулся, глядя как мой парень натягивает джинсы. В этом он весь. Хлебом не корми, дай кому-нибудь помочь. Но, наверное, если бы он был другим, я бы его так не любил.

Мы спустились вниз и наткнулись на ехидно ухмыляющегося Женьку.

- Держи, братец, - он протянул Родьке небольшую баночку.

- Это что? – тот покрутил подозрительный предмет в руке.

- Бери, бери… Мазь это, - Женькино лицо приобрело преувеличенно сочувствующее выражение. – Трещенки всякие заживляет. Разрывы разные… Тебе это сейчас нужно. Так что дарю, можно сказать от сердца отрываю.

Родька вперился в брата тяжёлым взглядом, а я вздохнул:

- Беги, Женька, беги…

Глава 47

Леон.

В нашем доме форменный кошмар. Приехал Родька. Почему кошмар? Просто Женьке с его братом нельзя долго оставаться слишком близко друг с другом. Со временем градус их отношений, конечно, повысился до оценки "терпимо", но временами они всё равно продолжают изводить друг друга. И тут, как не прискорбно, нужно отдать пальму первенства Женьке, он не упускает момента и возможности подколоть Родьку. Сколько раз я просил его сдерживаться, он клятвенно обещал, но стоило только Родьке оказаться в пределах досягаемости, как о клятвах тут же забывалось. Вот и сейчас, видимо, бельчонок что-то сморозил, потому что из гостиной послышался отчаянный визг и шум падающих стульев.

- АААААААА! – Женька с воплем влетел на кухню и кинулся мне за спину, обняв меня за талию и уткнувшись лбом в плечо, - Лёнечка, спаси меня! Меня хотят убить! Ты же не дашь свершиться непоправимому?

- Леон, - раскрасневшийся Родька метал в Женьку взгляды, напоминавшие молнии греческого Зевса или нашего славянского Перуна, - он нагло преувеличивает. Убивать я его не буду, только слегка покалечу. Женька, тебе что больше жалко? Руку или ногу?

- Родечка, - солнышко осторожно выглянул из-за моего плеча, - я трепетно отношусь ко всем частям своего тела. Лёнечка, ну скажи, что я тебе больше нравлюсь целым и невредимым?

- Успокойся, - я накрыл его руки, продолжавшие меня обнимать, своими, - никто не нарушит твою целостность. Хотя… - протянул я задумчиво, - рот бы я тебе с превеликим удовольствием заклеил. Тогда бы и об остальных частях твоей драгоценной тушки заботиться не пришлось.

- Давай ему молнию вошьём, рот ей закроем, замок повесим, а ключ потеряем, - продолжил предлагать радикальные методы воздействия Родька.

- Нельзя, - тяжело вздохнул я, - он если молчать всё время будет, то с ума сойдёт. С ним и сейчас сладу никакого, а представь психом станет… Нас будет ждать конец света, не меньше.

- Злые вы, - Женька отцепился от меня и гордо вскинул голову, - уйду я от вас.

- Куда? – этот вопрос заинтересовал и меня и Родьку.

- Пока к ванильке, в гостиную. Попрошу рассказать мне сказку…

- Какую? - тут же насторожился Родион.

- Сказ про то, как законченный уке семе стал, - бельчонок стянул из вазы яблоко и, подкинув его, поймал.

Родька же на секунду потерял дар речи: