Найду тебя во тьме (СИ) - Грант Игорь "IGrant"

  - Приехали, молодой человек!

  Машина остановилась, и они с Зиганшиной выбрались в знойное утро. Женщина снова сразила парня своим ростом. Ещё при первой встрече Стёпа только и успел подумать: "Хоббит!", после чего его сразу взяли в оборот. Ирина Валерьевна, облачённая в строгий деловой костюм цвета "бордо" напоила его чаем до бульканья в пузе и за разговором умудрилась не только вывалить на его бедную голову состав разной информации, но и выведать у парня всю подноготную. И вот сейчас с почти материнской заботой посочувствовала:

  - Ох, наплачетесь вы с вашим подопечным, Степан.

  - Ну, он же не маньяк... - улыбнулся студент. - А вы предупредили его о том, что я буду жить в его доме?

  - Не нравится мне такая идея вашего института, - покачала головой заведующая. - Вот сейчас узнаем, согласится ли на это Святослав Львович. Он человек некоторых принципов, так сказать. Замкнулся в себе, и практически ни с кем не общается. Ну, да ничего. Он человек строгий, но порядочный.

  - Аж камень с сердца упал, - засмеялся Стёпа. - Приставать не будет!

  - Он сторонник добровольных отношений, - серьёзно ответила Зиганшина, странным взглядом глянув на студента. Степан растерянно спросил:

  - То есть он...?

  - И не скрывает этого, - кивнула женщина. - Потому-то я и была так удивлена, что вы согласились взять на себя труд общения с таким сложным человеком.

  Степан пожал плечами:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

  - Ну, я-то не из таких, во-первых. А во-вторых, вы просто не в курсе, как у нас в институте распределяли студентов по вашим подопечным.

  - Это как же? - заинтересовалась Ирина Валерьевна.

  - Наугад тянули конверты с именами, - пояснил студент и снова посмотрел на высотку из красного кирпича. На спортивной площадке рядом с парковкой, за оградительной сеткой, носились три пацана и девчонка, гоняя с утра мяч. Школьники предавались каникулам с полным самозабвением. Степан услышал протяжное "хм" и, вздрогнув, обернулся к заведующей, стремительно розовея:

  - Ой, простите. Я отвлёкся.

  - Ничего страшного, - Зиганшина глянула на циферблат изящных дамских часиков на левой руке и деловито сказала:

  - Итак, уже десять. Он нас ждёт. Идёмте, Степан... Как вас по батюшке?

  - Аркадьевич, - подсказал студент. - Но, может, не надо? Как-то неловко...

  - Неловко, простите за каламбур, когда соседские дети на мужа похожи, - как-то светло и задорно улыбнулась женщина. - А нам надо сразу установить субординацию. И вы, и Святослав Львович друг другу люди совершенно чужие. И я буду обращаться к вам, как и ко всем моим работникам. Ну что, вдохнули и пошли?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

  Они миновали жаркий двор, расчерченный лоскутными тенями древесных крон, и вошли в подъезд. Лифт, местами уже основательно изрисованный умельцами наскальной живописью, доставил их на пятый этаж, где Ирина Валерьевна без особых раздумий нажала на звонок возле чёрной железной двери, на которой белели цифры, небрежно намазанные белой краской "21". Степан отметил про себя эту странность, а затем из квартиры раздалось жизнерадостное гавканье. Судя по звуку, там была вовсе не мелкая болонка. Стёпино лицо само собой растянулось в радостной улыбке. Похоже, это та самая Фишка, поводырь Бехтерева. Уж с ней-то парень рассчитывал найти общий язык сразу. Всю свою недолгую жизнь он знал, что одного его появления на горизонте хватало, чтобы у собаки начался приступ безудержной заботы о нём, любимом и единственном. Это был какой-то неведомый магнетизм, заставлявший здоровенных дрессированных зверюг прыгать вокруг студента, а то и начать охранять. Однажды даже рассерженный поведением питомца хозяин одного такого спятившего волкодава с руганью набросился на Степана, так псина просто стала курсировать между хозяином и гостем, сознательно препятствуя первому добраться до второго. Уже потом обалдевший владелец медалиста позвонил и растерянно рассказал, что после ухода Степана всё сразу встало на место, словно и не было этого приступа щенячьего благодушия. На что Морзе лишь пожал плечами и попытался хоть как-то успокоить человека.