Колибри (СИ) - "Росса"

- Повод, - Женька сжал руку в кулак, - Ну что ж, держитесь, господин Митчелл. Вы всё ещё кипятите? Тогда мы идём к вам.

Глава 37

Леон.

Я занялся диссертацией и от злости накатал целых две главы. Вообще-то очень не люблю ругаться с Женькой, но он иногда становится просто невыносимым. В такие моменты я срываюсь, и мы подолгу не разговариваем друг с другом. За последние два часа он мне позвонил раз двадцать, но я из вредности не брал трубку, пусть помучается и подумает над своим поведением. Екатерина, которая вернулась из деревни и приступила к выполнению своих обязанностей, а именно: мешать мне, протирая пыль именно в кабинете, где я работаю, услышала очередной звонок и осуждающе покачала головой.

- Что? – взвился я.

- Ничего, - домработница, поджав губы, удалилась, а я снова сосредоточенно застучал по клавишам ноутбука.

Не прошло и тридцати минут, как телефон затрезвонил вновь. Я покосился на дисплей, где высветилось Женино имя. Вы верите в предчувствия? Как оказалось, я верю. На душе почему-то стало гадко и тревожно, протянул руку и нажал кнопку ответа, попутно включая громкую связь.

- Лёнь? – голос у бельчонка был каким-то надломленным, и я заволновался ещё больше, но виду старался не подать.

- Ты ожидал услышать кого-то другого? – фыркнул я. – Что случилось?

- Люсьен звонил, Алекса похитили, - голос моего мужа сорвался. – Лёнь, сообщи Тимуру с Машей и папе.

- Требуют выкуп? – внутри меня всё обмерло.

- Да, - я услышал, как Женька нервно сглотнул, - от Люськи потребовали, чтобы он нашёл сокровища. Дали срок три дня. Я уже отправил к нему Олега, поскольку похитители намереваются держать связь через мыло, а сам вылечу завтра. Ты поедешь со мной?

- Я буду нужен здесь, - отрезал я, - нужно будет поддержать семью. Сам справишься.

- Но… - начал Женька.

- Всё, не до разговоров. Я к брату.

Отключил телефон и, подняв глаза, встретился с метающей молнии Екатериной.

- Ты что? – я даже оторопел на несколько секунд.

- Знаешь, Леон, не думала я, что ты можешь быть настолько жесток. Может, я лезу не в своё дело, но прости, накипело. Послушай-ка меня…

- Кать, - я поднялся, - отложим все объяснения на потом, мне некогда.

- Ничего, много времени не займу, - она подошла ко мне и, надавив на плечо, усадила назад в кресло. – Когда я пять лет назад пришла устраиваться к вам на работу, то, узнав о ваших отношениях, хотела отказаться. Я выросла в деревне, а там такая, как ваша, любовь, считается извращением. Но вы предложили очень хорошие деньги, и я осталась, убеждая себя, что уйти успею всегда. За пять лет ни разу не пожалела о своём решении. Ты очень хороший человек, Леон, но Женечка… - Катя улыбнулась. – Солнечный мальчик, не зря ты его солнышком зовёшь. Яркий, светящийся, искренний. Он даже пакости делает от чистого сердца.

- Никак не пойму, к чему ты клонишь, - нетерпеливо воскликнул я.

- К тому, - женщина наклонилась ко мне, - что тебя я уважаю, а Женьку люблю, как мать сына, и обижать его я тебе больше не позволю. И так долго молчала.

- С какого перепугу ты решила, что я его обижаю? Я его люблю… Все его любят…

- Незаметно, - отрезала Катя. – А вот то, что вся ваша семейка им внаглую пользуется – это да.

- Кать, - от потрясения я даже не знал, что сказать, - ты белены объелась?

- Я? Ты что ему сейчас сказал, ты хоть сам понял? Мне нужно поддержать семью, сам справишься, - она скопировала мои интонации. – А он кто? Разве не семья? Ему поддержка не нужна? Он же Алекса любит… Он вас всех любит, а вы ему это снисходительно позволяете.

- Неправда, - прошептал я, - мы его тоже очень любим.

- Да неужели? – Катя прищурилась. – Хочешь, я тебе расскажу, что я вижу со стороны? Хотя, всё равно расскажу. Я пришла сюда, когда Женечке только исполнилось двадцать и его дед повесил на мальчика свою компанию, которая, еле держалась на плаву. За два года он её поднял на недосягаемую высоту. Через два года, твой отец решил устраниться от дел и ушёл на пенсию, повесив на мальчика ещё одну компанию. Он пытался отвертеться, но ему не дали. По сей день он пашет, как проклятый, без праздников и выходных. Хочешь, опишу его обычный день? В шесть утра подъём, чашка кофе и через полчаса он улетел в первый офис. В течение дня он мотается между центральными офисами компаний и к вечеру, выжатый, как лимон, приползает домой. Здесь его обязательно встречает кто-нибудь из родственников, с проблемами, конечно, по-другому не бывает. И солнышко, вместо отдыха, разруливает эти семейные проблемы. Затем приходишь ты… Уставший…

- У меня…- Екатерина остановила меня взмахом руки.

- Я ничего не говорю, у тебя серьёзная работа и Женечка это прекрасно понимает. И не показывая виду, что сам устал, как собака, терпеливо выслушивает твои рассказы. Заметь, ты его делами не поинтересовался на моей памяти ни разу. А когда у него были проблемы и он попытался с тобой поделиться, ты помнишь, что ты ему сказал?

- Я в этом всё равно не понимаю, так что не грузи меня… - со стыдом прошептал я.

- Именно. А ты думаешь, он в операциях на сердце что-нибудь понимает? Или ему интересно слушать, какой мудак профессор Сельский? Но слушает… О своих же проблемах он больше не заикался. Как же, ведь их Величеству не интересно, - голос Кати просто сочился сарказмом. - Ладно, я отошла от темы. Так вот весь вечер он терпеливо выслушивает твоё нытьё, а потом успокаивает. Затем, как у вас получится: или секс, или ты заваливаешься спать. Женька всегда ложится с тобой. Что ты там говоришь? Не можешь уснуть, если его нет под боком. Он дожидается, когда ты уснёшь, а потом спускается в кабинет. Поскольку за Тимуром одно время приходилось проверять всю его работу. Он же в депрессии был. До двух ночи Женька правит чужие грехи, затем ползёт спать, а в шесть утра всё начинается по новой. Ах да, забыла сказать, у него в течение дня находится время, чтобы увезти одного ребёнка в художку, другого на борьбу, третью на каток, а потом забрать оттуда. Мне иногда кажется, что он придумал способ делать сутки резиновыми.