Колибри (СИ) - "Росса"

- Но ты не бойся, - прошептал мой муж, нагнувшись к моему уху, - я буду иметь тебя медленно и печально, и очень долго…

- Что ж, - я притянул его к себе, - ловлю на слове.

Глава 26

Люсьен.

Алекс вёл себя на удивление тихо и мирно. Он не нарывался, сиял белозубой улыбкой и очень вежливо разговаривал с Мэтти. Моя интуиция просто изошлась криком. Алекс затевал какую-то пакость, и, судя по его поведению, эта пакость будет на редкость падлючая.

После обеда решил подняться к себе и потрясённо застыл на пороге. Вся моя кровать была усыпана ярко-красными розами.

- Нравится? - раздался за моей спиной довольный голос Алекса. - Их тут ровно сто двадцать штук.

- И что ты мне прикажешь с ними делать? – я старался не рассмеяться в голос, так за мной ещё никто не ухаживал.

- Ну, на них можно полежать,– неуверенно начал Алекс.

- Это на шипах-то? – скептически спросил я. – Зато теперь понятно, почему их сто двадцать. Ложе для покойника готовил? Скажи прямо, шипы смазаны ядом?

Алекс тут же надулся и с возмущением уставился на меня.

- Я, между прочим, тебе приятное хотел сделать. Мэтти рассказывал, что он так свою девушку добился. Красные розы, как объяснение в любви.

Мэтти, который крутился поблизости, услышав своё имя, заглянул ко мне в комнату.

- Охренеть, - его глаза стали напоминать плошки, - я своей девушке всего три цветочка подарил, а тут… Скажи, Люсьен, ты собираешься спать на этом Прокрустовом ложе? Если нет, то можно я цветочки себе заберу?

- Ну уж нет! – Я решительно помотал головой. – Лучше помогите мне собрать все ёмкости, в которые их поставить можно. Жалко ведь, завянут.

Следующий час мы дружно запихивали розы в вазы, и моя комната стала напоминать мавзолей. Настроение у меня было на редкость хорошим. Рот так и норовил расползтись в широкой улыбке. Нет, это же надо, Дюймовочка решила доказывать свою любовь всеми доступными способами. Что ни говори, а это льстило моему самолюбию. Наверное, его всё же надо поблагодарить за цветы. Парень так старался. Я поднялся к комнате Алекса и услышал, что он с кем-то разговаривает. Так как Мэтта я только что оставил в кабинете за какой-то книжкой, то всего вероятней, что Ал говорит по телефону. Я прислушался.

- Цветы не прокатили, плохая идея, - собеседник видимо что-то ответил. - Стихи написать? Можно попробовать, но из меня поэт хреновый. Ладно, потом позвоню, расскажу, что получилось.

Я метнулся в студию и затаился там, подождав, пока Алекс пройдёт мимо меня. Итак, что мы имеем? Парень начал кампанию для того, чтобы доказать серьёзность своих чувств. Мило. У него появился союзник, который меня неплохо знает. Интересно, кто? Любопытство было сильней меня. Я пробрался в спальню Дюймовочки и взял лежащий на кровати телефон. Последний номер, на который звонили, я знал наизусть. Это был… Номер моего отца.

Я нажал на вызов и стал ждать.

- Фея, ты ещё что-то хотел?

- Здравствуй, папа, - я вложил в голос весь сарказм, который у меня имелся.

- Люсьен, не ожидал. Ты что-то хотел, сынок? - мне показалось, или папа запаниковал?

- Да вот хотел поинтересоваться, как ты дошёл до жизни такой? Помогаешь шестнадцатилетнему пацану соблазнить собственного сына. Тебе не стыдно?

- Стыдно, - ответил отец, - но у меня есть смягчающие вину обстоятельства.

- Какие? – поинтересовался я.

- Мне нравится фея, - припечатал мой отец.

- Розы – это твой совет? – вздохнув, спросил я.

- Мой. И я никак не пойму, почему он не прокатил? Ты же всегда любил цветы.

- Пап, напряги две последние извилины, которые у тебя остались. Когда я их любил?

- Когда жил с Егором, точно любил, - выдал папа.

- И ты думаешь, для меня это приятные воспоминания? - грустно спросил я.

- Я – лопух, - отец всегда был самокритичен. – Но стихи этот Егор тебе точно не писал, - голос предка опять стал самодовольным. – Надеюсь, у феечки получится. Пока, милый.

Я больше ничего не успел сказать, в ухо понеслись короткие гудки. И вот что мне с этими заговорщиками делать? Только стихов мне и не хватало. Вот чёрт!

Стихи я обнаружил на ужине. В моей тарелке лежал листочек, перевязанный розовой ленточкой.

- Это тебе, - фея мило покраснела, - сам писал!

Кто бы сомневался. Мэтти как-то подозрительно хрюкнул, уставившись в тарелку, но тут же получил от Ала увесистый пинок локтем под рёбра.

- Сдурел? – парень потёр ушибленное место.

- Будешь надо мной смеяться, не дам поучаствовать в поиске сокровищ.

- Всё, - Мэтт развёл руками, - больше ни звука.

Я тем временем углубился в поэзию, стихи, кстати, были на французском. Постарался мальчик.

- Любимому Люсьену от меня! (Алекса) – прочитал я. – Ты самый лучший, самый нужный. Ты как пресветлый солнца луч!

- И как столетний дуб могуч! - не выдержал Мэтти.

Алекс выхватил у меня листок и умчался наверх, не сказав ни слова.

- Некрасиво получилось, - погрустнел Мэтт. – Он старался.

- Да уж, - мне было стыдно, - очень некрасиво. И чёрт меня дёрнул начать декламировать.