Изгнанники. Игры с силой. (СИ) - Евгения "Kimber"

— Королева, можно я пойду? Мне бы хотелось принять ванну, — тихо сказал Гнес.

— Да, конечно. Приходи на ужин с Коэном и этим колдуном – Асмуном. Мне будет интересно послушать ваши истории.

— Хорошо.

-

Дверь в комнату распахнулась, ударившись о стену, от чего Гнес подскочил на кровати. Он уже собирался накричать на того, кто посмел его так разбудить, но на постель запрыгнуло серебряное чудо и кинулось ему на шею, покрывая поцелуями его лицо.

— Гнес! Гнес! Ты вернулся! Ты наконец-то приехал! Ох, Гнес, как же я скучал по тебе!

Нео! Его Нео, такой тёплый, нежный, маленький, родной и любимый. Юноша крепко обнял брата и уткнулся ему в шею.

— Нео… — прошептал он, — Нео!

— Ты вообще вырос? — усмехнулся Гнес минут через десять взаимных объятий, разглядывая мальчика.

Нео, как всегда, на эти слова надулся. Он совсем не изменился, всё такой же милый!

— Зато я научился стрелять из лука, — возразил брат, — без промаха попадаю в любую цель!

— И зачем тебе это? Ты же колдун!

— Папа говорит, что нельзя всегда полагаться только на магию. Нужно уметь и многое другое.

— Так ты все эти полгода страдал ерундой? — улыбнулся юноша, зная, что сейчас Нео начнёт возмущаться.

— Что значит ерундой?! — мальчик сложил руки на груди и нахмурился. — Я, между прочим, вчера сам подстрелил восемь зайцев, и, на пару с папой, целого лося! И если ты сейчас же не возьмёшь свои слова обратно, то… то вообще можешь не есть их, вот!

Гнес повалил мальчика на спину, и стал щекотать его, пока с детского лица не исчезла напускная серьёзность, и Нео не начал звонко смеяться.

— Гнес… Ах! Ну Гнес... ха-ха… Дышать, Гнес…

Юноша прекратил щекотку и навалился на брата.

— Я скучал! Нео, я так скучал по тебе! Солнышко ты моё… — Гнес поцеловал его в щёку, а потом ещё раз, и ещё, а мальчик, продолжая смеяться, обвил его шею руками.

Чёрт! Прошло полгода, и он, правда, правда надеялся и верил… но ничего не поменялось. Он хотел его! Всего пятнадцать минут рядом с ним, и желание вспыхнуло с новой силой. Ну и пусть, пусть! Теперь он знает, как бороться с этим. Он будет терпеть, он будет сдерживать себя, пока не придёт время, и когда-нибудь Нео станет его! Это решение пришло только что, и так неожиданно… Если он не может не желать его, он просто сделает его своим! Гнес оторвался от его щёк, и заглянул в сияющие глаза Нео. С каким же обожанием младший брат смотрит на него. Да! Всё правильно! Разве может быть иначе, ведь они так любят друг друга! Юноша провёл пальцами по лицу мальчика, и застыл на губах – они улыбались ему.

— Нео… — выдохнул он брату в ухо, — Нео, я правда люблю тебя…

— А я тебя.

-

Жизнь пошла своим обычным чередом: уроки, тренировки, уроки. С Асмуном не возникло никаких проблем, отец без вопросов разрешил Гнесу оставить его в своём окружении, раз принц ему доверяет. Так что теперь у юноши было два человека, которые знали его настоящего. Гнесу стало намного легче сдерживаться рядом с братом, но когда он всё же доходил до предела, то покидал замок, и отправлялся в небольшие путешествия по стране, на пару-тройку недель.

Вот там он и удовлетворял все свои похотливые желания. В основном Гнес посещал недорогие бордели, такие, где его точно бы не узнали. Оказалось, что даже в Осирии можно было найти мальчиков-шлюх, но, конечно, тут не было такого раздолья и выбора, как в Перии, а порой юноша интересовался обычными сельскими мальчишками. Он всегда старался выбирать светленьких и хрупких, чтобы они хоть немного походили на Нео. Что и как он только с ними не делал, представляя Его! Но иногда Гнес не сдерживался, и причинял им боль, особенно это относилось к тем, кто пытался сопротивляться, или если Коэна в этот момент не оказывалось рядом, чтобы остановить его.

В одну из таких коротких поездок, Нео рвался отправиться с ним. Гнес был уверен, что отец не отпустит брата с ним, но, как ни странно, он разрешил, а вот Кармина запретила. Юноша впервые слышал, как королева повысила голос: она отругала сына, а затем высказала мужу своё недовольство его решением, и тем, что он не спросил её мнения. В итоге, Нео, конечно же, никуда не пустили. Мальчик в тот раз долго просидел в комнате Гнеса обижаясь на мать, и не понимая почему она не позволяет ему ехать с братом. Юноша же был ей за это искренне благодарен, ведь если в замке он ещё как-то мог сдерживать и контролировать себя, зная, что поблизости всегда кто-то есть, то в том, что он не тронет Нео вдали от дома, на протяжении стольких дней, очень сомневался. С тех пор Нео больше не делал никаких попыток поехать с ним.

Отец и Нео стали проводить вместе всё больше и больше времени, и это очень злило Гнеса. Если раньше это были в основном уроки пару раз в неделю, завтраки и ужины, да вечерние посиделки, то теперь они проводили вместе дни напролёт. Охота стала новым увлечением короля, и он постоянно брал с собой Нео, да и в любое другое место он вечно таскал мальчика за собой, а пару раз даже на собрание совета! И пусть внешне Гнес не показывал виду, в душе это сильно било по нему. Неужели отец всё ещё думает о том, чтобы сделать Нео наследником? Неужели Гнес не показал, что он может контролировать себя? Он уже пару лет, как ни разу не срывался на учителей и слуг, его сила тоже была стабильна, и ни на секунду не выходила из-под контроля. Так что ещё он должен был сделать? Это очень злило, а больше всего то, что Нео даже не понимал, что происходит вокруг. Или он так хорошо притворялся? Хотя, на самом деле, в это Гнес не верил, но такая мысль порой проскальзывала в голове.

К двенадцатилетию Нео, король с королевой устраивали грандиозный праздник: великолепный бал во дворце и празднование для народа по всему городу, да что уж там – стране. А самым важным было то, что в этот день второго принца официально представят подданным. Своё собственное представление Гнес помнил смутно, так как очень боялся выйти к такому большому количеству людей, боялся им не понравиться, боялся сделать что-то не так, боялся, что над ним будут смеяться, единственное, что он чётко помнил – Коэна, не отходившего от него ни на шаг. А вот Нео, хоть и был возбуждён, не похоже, чтобы боялся чего-то или вообще переживал по этому поводу. Когда ему доставили праздничный наряд, мальчик бегал в нём по замку несколько часов напролёт, показывая всем. И посмотреть было на что. Даже не сама одежда поразила Гнеса, а Нео в ней: лёгкий, серебряный с голубым, шёлк, обтягивал и подчёркивал хрупкую фигурку, оголяя руки до локтя, шею и часть спины. Нео смотрелся в этом как прекрасная, слишком юная невеста, во всяком случае, таким его видел Гнес.

Юноша с трудом продержался те десять минут, которые Нео вертелся перед ним, показывая наряд во всей красе, а потом, прихватив Коэна, отправился на свою первую ночную вылазку в поисках подходящего борделя в Тауле. Если он отреагировал так сегодня, что же будет через пару дней, когда ему придётся провести рядом с братом целый день!? Этот образ Нео преследовал его всю ночь, он взял паренька-шлюху уже дважды, но лишь вспомнив обтянутую серебряной тканью талию брата, повернул его к себе задом, и поимел снова.

В день торжества, подарки начали заваливать замок с самого утра, и Нео с радостью бросился их открывать. Слали всё, что только можно: и украшения, и магические предметы, и шикарные ткани, и изысканную посуду, и предметы декора, и разнообразные вкусности. Нео хватило на сорок с лишним подарков, а потом он просто устал их открывать, и отправился переодеваться к параду.

Парад – вот, куда Гнес не пошёл бы, будь его воля. Шествие разодетых в яркие костюмы людей, танцоров, фокусников, метателей огня и других чудиков, которое будет замыкать королевская семья и их свита, не слишком его привлекало. А вот Нео наоборот, ждал этого больше, чем бала, ведь такое он увидит впервые. Когда начался парад, Нео радовался, как маленький ребенок, и, к удивлению Гнеса, он тоже радовался, сидя рядом с братом в открытой карете. Отец и Кармина ехали в такой же перед ними, а народ ликовал при виде их семьи, выкрикивал поздравления младшему принцу, желал долгих лет правления королю, восхвалял красоту королевы и громко скандировал их имена. Им махали руками, а они улыбались и махали в ответ. Им кидали цветы и осыпали лепестками, так, что в карете вскоре не осталось ни одного свободного сантиметра, где бы их не было.