Быстрая связь (ЛП) - Эриксон Меган

— Что могло случиться в День благодарения, из-за чего вы оба так разозлились?

— Слушай, это же не магический день семейной любви. — Я подался вперед и уперся локтями в колени. — Он и без того стрессовал из-за денег, а в праздники стал психовать еще больше. Когда я поднял тему о долге, у него снесло крышу. Не хочет он, чтобы я лез в его бизнес, хотя от того, как он ведет этот бизнес, страдают мои мать и сестра.

— Ты предложил ему деньги?

— Да. Он отказался.

— Тогда все. Ничего ему не давай, — рявкнул Люк. — Ты предложил ему двадцать тысяч, а он в качестве благодарности ударил тебя?

— Люк, это не… Слушай, случилось то, что случилось. Я тоже приложил к этому руку. У меня такой же взрывной темперамент, как у него, и я всегда делаю, а через секунду жалею. — Как тогда с Гарретом. Воспоминание о том, как его голова стукнулась о бампер бронемашины после свидания с моим кулаком, грызло меня до сих пор. — Но если он поднимет на меня руку еще раз, я съеду. Поживу у друзей.

— Я думал, у тебя нет друзей.

— Я разберусь. Мы разберемся вместе. Поверь. — Я улыбнулся своей самой обезоруживающей улыбкой. — У меня уже есть новый план по спасению Костиганов. Разработал его, пока набивал рот пирогом. — Скорей, я придумал, как сделать так, чтобы предложение денег не выглядело для моего придурка-отца как подачка. Если он разрешит мне еще раз поднять этот вопрос. — Не волнуйся. Твоему сыну не придется брать в жены девчонку из нищей семьи.

— Ты знаешь, что дело не в этом, а в синяках у тебя на лице.

— Да, выглядит плохо и… это действительно плохо. Я не оправдываю его. Просто знаю, что он уже сожалеет, и я сожалею, что начал, и если это случится еще раз, то я уйду. Все будет в норме.

Люк со свирепым лицом покачал головой. Вид у него был таким, словно он мысленно начищал отцу рожу. Я порадовался, что Даффи здесь нет. Даже представлять не хотелось, что будет, если они однажды столкнутся. С одной стороны мне бы не особо понравилось, если бы он побил моего погрязшего в проблемах отца, но с другой его забота и желание защитить словно окружала меня чем-то уютным и мягким. За всю мою взрослую жизнь еще не было человека, который бы искренне переживал за меня. Только мама, когда я улетал в Афганистан.

— Иди сюда, крутой парень.

— Кто крутой? Я? Это ты в который раз пришел ко мне после драки.

— Всего во второй! — Я взялся за край его футболки и ухмыльнулся, когда он на автомате отбил мою руку. — Ну же, Люк. Я просто хочу показать тебе, как много для меня значит твоя забота.

Его губы дрогнули.

— Нам нельзя.

— Почему? — Я выпрямился и нарочито неспешно прошелся взглядом по всему его телу. Бугор в его джинсах находился точно на уровне моего рта. Идеально. — Твои дети сидят у себя.

— Но… — Серо-голубые глаза снова быстро взглянули на лестницу. Он беспокоился, но все же хотел. Я это видел — он прихватил зубами губу, а его руки свернулись в свободные кулаки. — Черт, Доминик.

Я встал на ноги, чтобы он ощутил жар моего тела, но приближаться вплотную на всякий случай не стал.

— Ты сегодня был очень добр ко мне, — мягко произнес я. — И я в ответ хочу быть очень добрым к тебе.

— Тебе необязательно благодарить меня сексом.

— Но я хочу. — Я шагнул ближе и сжал его руку. — Я хочу встать на колени, взять тебя в рот и отсосать так, чтобы у тебя закатились глаза, чтобы ты повторял мое имя.

— Доминик…

— Я сказал, что благодарен, словами. Но еще я хочу, чтобы ты это почувствовал. — Я качнулся к нему, и него перехватило дыхание. — Ну пожалуйста.

Люк секунду с каким-то отчаянием смотрел мне в лицо, а потом схватил за руку и потащил на кухню. Щелчок — он закрыл дверь на ключ, и мы очутились на узкой лестнице, ведущей в подвал, который он превратил в довольно приличный спортзал. Там были скамья для жима, беговая дорожка, эллиптический тренажер и хоть и древняя, но навороченная стереосистема.

Он включил музыку, и через мгновение я уже притиснул его к стене и вторгся языком в его рот. У его поцелуя был вкус кофе и пирога, и я заурчал. А когда его пальцы сжали мои ягодицы, и он начал с грубой нетерпеливостью втираться в меня, прошептал ему в рот:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты вроде бы не хотел.

— С тобой у меня никогда не выходит следовать своим правилам, Доминик. — Он откинул затылок к стене, и у него вырвался вздох. — Раз из раза стараюсь, но стоит только взглянуть на тебя, стоит лишь прикоснуться, стоит лишь ощутить… и все мои чертовы правила вылетают в трубу.

Я поцеловал его в горло и, медленно опускаясь все ниже и ниже, встал на колени.

— Почему?

— Потому что, черт подери, я считаю тебя неотразимым. — Я зарылся лицом в его пах, и он громко сглотнул. — И постоянно хочу тебя.

— Хорошо. Потому что я на сто процентов уверен, что ты никогда от меня не избавишься. Если только не постараешься по-настоящему сильно. — Я расстегнул его джинсы, стянул их вниз, и перед моим взглядом предстал его возбужденный член, распирающий ткань черных плавок. — Меня так влечет к тебе, что чтобы прогнать меня, тебе придется здорово потрудиться.

Когда я сдернул вниз его плавки, его член выпрыгнул на свободу, и Люк с медленным выдохом запрокинул лицо.

— М-м… Не думаю, что осилю такой тяжкий труд.

Я усмехнулся. Внутри начало нарастать какое-то чувство, более сильное, более важное, чем все, что я испытывал до сих пор. Но я не мог подобрать слов, чтобы признаться в нем или хотя бы назвать, поэтому только сипло шепнул «хорошо» и вобрал его в рот до упора.

Я сосал его медленно, с чувством, наслаждаясь его затрудненным дыханием и полностью растворяясь в его восхитительном вкусе, в ощущении его рук в моих волосах, пока он с невиданной до сих пор нежностью перебирал мои пряди.

Несколько раз я, не отпуская его изо рта, поднимал взгляд и видел на его лице такое благоговение, что чуть сознание не терял. Мне до сих пор не верилось, что мы добрались до такого, познакомившись в грайндре. Черт, он ведь раньше выгонял меня за порог. Неужели все это было взаправду? Вопрос повторялся у меня в голове снова и снова, становился все громче, и наконец Люк прошептал мое имя и кончил мне в рот.

Спустя полчаса я лежал, обессиленный, на скамье со спущенными штанами, потому что Люк горячо возжелал вернуть мне любезность. Зевнув, я осторожно потрогал лицо. Потом опустил руку на голову Люка — он сидел на полу у скамьи. Когда мои пальцы коснулись его, он застонал и подставил голову под мою руку.

— Ты хуже Бисквита. Обожаешь, когда тебя чешут.

Он ответил довольным ворчанием. Я лег на бок и ногтями провел по его шее, а когда он от наслаждения запрокинул лицо, усмехнулся и, наклонившись, поцеловал его в посеребренный висок. Хорошо, что мне можно было больше не сдерживаться от проявления чувств.

Люк повернул голову, и моя рука соскользнула и упала ему на плечо. Стальные голубые глаза посмотрели в мои.

— Доминик.

От его серьезного тона по моему телу прошла нервная рябь.

— Да?

Он выпрямился и, дотянувшись до моих волос, взял их в кулак. Потом, удерживая мою голову на месте, пронзил меня своим фирменным лазерным взглядом.

— То, что сейчас между нами… С твоей стороны это просто влечение? — Он указал подбородком на свои боксеры, за тканью которых медленно опадал его член. — Ты просто хочешь вот это?

— Думаю, что мое сегодняшнее появление здесь доказывает, что я запал на тебя довольно конкретно. Я просто не знал, можно ли уже в этом признаться.

— Можно. — Он сжал мои волосы крепче, потом его пальцы расслабились, и рука упала ему на колени. — Потому что я чувствую то же самое. — Он снял со своих джинсов нитку. — Я рад, что ты пришел ко мне. Рад, что рассказал об отце. — Он помолчал. — Ты же знаешь, что я готов помочь всем, чем смогу?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Помочь с чем?

— Со всем, — ответил он быстро. — Тебе. Вашему бизнесу. Вашей семье. Хоть мне и хочется надавать твоему отцу тумаков.

Внутри опять забурлило то всепоглощающее чувство. Оно разрасталось во мне, а когда дошло до самого горла, мне пришлось два раза сглотнуть, чтобы не сболтнуть какую-нибудь сентиментальную чушь.