Потанцуй со мной (ЛП) - Каллинан Хайди

— Спасибо, — поблагодарила Вики все еще со смущением в голосе, но уже довольная. — Соберу столько детей, сколько поместится в миниавтобус Центра.

Лори сунул телефон в карман.

— За исключением генератора, как дела?

— Горячие времена, — мрачно ответила Вики.

Она хотела сказать что-то еще, но, посмотрев на мальчика, закрыла рот. Подросток ссутулил плечи, уставился в пол, но выглядел скорее злым, чем наказанным. Вики вздохнула и снова посмотрела на Лори.

— Потом поговорим. Ты что-нибудь слышал от Эда?

— О, да, — Лори покраснел, — да. Спасибо тебе. Оказывается, он был просто занят.

Но Вики, похоже, не купилась.

— Увидишь его в ближайшее время?

— На самом деле, сегодня вечером, — признался Лори. — Он тоже будет на представлении. Ваши места рядом с его.

Лори прочистил горло и попытался направить разговор в другое русло. Это было странно, но мальчик его смущал. Лори стеснялся присутствия подростка, но никак не мог понять причину: какой-то вид агрессии, что наполнила кабинет и толкнула его к двери. Ему захотелось повернуться и покинуть помещение, что он и сделал, кивнув и пробормотав «пока».

Как только он оказался в коридоре, вернулось то же беспокойство, что привело его в Центр. Ехать в театр было еще слишком рано. Большая часть приготовлений, вероятно, к этому времени завершилась. Но как только он появится, Мэгги выставит его как экспонат перед родителями детей студии, и он потратит битый час с пластиковой улыбкой на лице, делая вид, что ему нравится, как другие слушают россказни о его приукрашенном прошлом. Это не поможет избавиться от беспокойства, засевшее внутри него.

Он знал, что помочь ему может только одно. Но как объяснить Эду, что он нужен в Центре, чтобы потанцевать с ним? Чтобы помочь ему успокоиться.

Уровень его отчаяния запрещал даже думать о звонке Эду, но Лори все же решился и позвонил. Его сердце стучало, пока он ждал ответа, и в конце концов звонок перебросили на голосовую почту. Чувствуя себя нелепо, Лори повторил то, что Эд уже знал — что его билет ждет в кассе театра — и повесил трубку.

Что теперь?

Ты можешь танцевать один.

Лори замер. Танцевать одному. Проблема была не в репетиции, а в самом танце. Танцевать для удовольствия. Произвольно. Импровизировать. Как с Эдом. Это может сработать?

Он не знал, но внезапно захотел попробовать.

Лори обернулся и снова сунул голову в кабинет Вики.

— Извини, — сказал он, — хотел спросить… есть свободная студия наверху? Студия для аэробики? Спортзал?

Вики задумалась.

— Зал аэробики занят, но 3Б свободен. Подойдет?

Лори постарается, чтобы так оно и было.

— Да. Спасибо. — Он снова кивнул ей, и в этот раз и молодому человеку. — Я не займу надолго.

Быстро добравшись до машины, Лори взял аудиоплеер и вытащил из багажника портативный динамик. Затем направился к помещению под номером 3Б, чувствуя, как учащенно бьется сердце. Комната оказалась маленькой и душной, со спертым запахом, но Лори отодвинул коробки с оборудованием для йоги в сторону, и места стало достаточно. Возможно. Ну, разве это имеет значение, правда? Даже если это не принесет нужного результата, он просто повеселится.

Лори постарался направить ход своих мыслей позитивно, и если бы был не один, то застеснялся бы. В этом дело, верно? Но здесь никого нет. Он почти засмеялся. Боже мой, как низко он пал. Тот, кто когда-то выступал в Метрополитен-Опера, теперь волновался, что кто-то может увидеть, как он отрывается в подсобке.

Лори установил плеер на подоконник. Он был серьезен, каждое движение взвешенное. Теперь он был более скрупулезен, чем когда готовился к выступлениям в прошлом. Замер, сосредоточился. Сделал несколько упражнений на растяжку. Он хотел прочувствовать комнату, впитать окружение, позволить границам, весу и ощущениям пространства стать частью его самого.

Включил любимый плейлист, сконцентрировавшись, вздохнул и попытался отпустить себя. Сначала он чувствовал себя неуклюже. Он давно не танцевал так — для себя, ради себя. Он танцевал подобным образом много, когда был молодым, но это было так давно, что память со временем размыла воспоминания. Все эти тренировки и стандарты выжгли из него чувство импровизации. Инструктаж расплавил его фантазию. Даже сейчас он не мог погасить синхронное определение того, что он делал: это скольжение, это арабеска[10], но с незначительными изменениями, которые стоили бы ему очков в конкурсе. Но на сцене это выглядело блестяще. Хотя в конечном счете, даже это исчезло. Он потерялся и просто танцевал.

Он не сочинял, не демонстрировал, не выступал. Он просто позволил музыке перемещать его по комнате, позволяя ей забраться под кожу, в кровь, овладеть телом. Не было ни одного движения, чтобы угодить судье или ослепить аудиторию. Он не думал. Он не планировал. Просто двигался. И в этих движениях нашел легкость, которая была необходима, но не знал об этом; спокойствие, о котором он забыл, что даже не пытался найти. Бездушный темп утра, грусть прошлого, страх будущего исчезли, оставив только танец. Оставив его цельным, сильным и уверенным.

И потом он почувствовал, как словно медленный прилив пришла тоска. Тоска слилась с воспоминаниями ощущения рук Эда на его теле, когда учил его танцевать. Запах Эда, который он ощущал в своей кровати и вкус поцелуя. Это было душераздирающее желание. Которое должно было притормозить Лори. Но Лори был артистом. Поэтому он использовал свой страх как топливо, впихнув в танец, раскрывая себя в движении, как никогда не позволял себе ранее. Позволил тоске по Эду наполнить его, вкладывая ее в каждый поворот и резкую боль в каждой арабеске. Думая о возможной встрече вечером, Лори опустил все и позволил себе представить, как это будет. Позволить себе желать.

Когда порыв прошел, он остановился. Капал пот, дыхание было тяжелым. В груди горело, руки и ноги болели. Но он чувствовал себя обновленным и не чувствовал усталость. Улыбнувшись, Лори выключил музыку и, прислонившись к стене, вытер лицо краем футболки.

Он уже потянулся к бутылке воды, которую поставил рядом с плеером, когда внимание привлекло движение в другой части комнаты. Дверь была чуть приоткрыта, но тут же быстро захлопнулась. Лори показалось, что он заметил вспышку ярко-зеленого цвета.

Попыталось нахлынуть смущение, но не достигло цели. Танец сделал свое дело. Лори чувствовал себя хорошо. Чувствовал себя освобожденным и энергичным. Он подумал о предстоящем выступлении и не дрогнул.

Он подумал о ночи с Эдом, и его кровь загудела.

Осушив бутылку с водой, Лори вытер губы и оттолкнулся от стены.

Пришло время танцевать.

***

В последний раз Эд был в Государственном театре года два назад. И вообще он не часто ходил в театры в центре Миннеаполиса. Театр был хорошим, кресла — удобными. Элегантный и богато декорированный зал, стены позолочены, и светильники переливаются в хрустале. В последнее посещение он чувствовал себя голым. Но не вспоминал об этом до сегодняшнего вечера.

На этот раз Эд оделся по случаю. У него не было нарядной одежды. Чёрт подери, он работал в офисе. Но благодаря уборке вспомнил, сколько у него одежды и облачился в костюм, который его мама в последний момент достала с глубины шкафа и даже успела привести в порядок. Но Эд, естественно, был не из тех, кто носит костюмы каждый день, а театр предназначался тем, кто знал в них толк. Что напомнило ему — Лори был таким мужчиной.

Но единственное, что не понимал Эд и что терзало его, пока он усаживался на свое место и ждал начала представления — почему он вдруг забеспокоился об этом. Именно навязчивая мысль, что Лори увидит его квартиру, побудила его убраться, когда до этого никто и ничто не могли заставить. Потому что Лори был важен для него. То, что Лори волновался о нем, было важным, и это немного выбивало Эда из колеи. Еще полтора месяца назад он регулярно травил тренера по аэробике и с трудом мог вспомнить его имя. Теперь же он словно одурманенный страстью любовник. Впрочем, им он, собственно, и был. Или хотел быть. Или что-то в этом роде.